Евгений Решетов - Полночь - время колдовства

- Не старайся, не получиться, - произнесла ведьма, видя мою рожу и распахнутый рот. - Только те, что подписаны, когда-то сумели использовать великие ведьмы, а остальные до сих пор загадка. Кроме того, видишь, в них есть неизвестные символы?

Я прекратил попытки чтения заклинания.

- Ага.

- Так вот никто не знает, как они читаются. Если известные буквы в этих заклятиях еще кто-то может прочитать, то, как сам понимаешь, вот эти символы нет.

- Как это?

- Вот так. Колдовство гораздо древнее, чем ты можешь себе представить, и мы еще очень много о нем не знаем.

- Откуда эти заклинания, кто их создал?

- Никто не знает. Да и никто теперь, наверное, и не узнает. Таких свитков осталось очень мало. Их уничтожают те, кто не может ими воспользоваться. Матушка вот все силиться прочитать хоть одно из них, но все никак.

Я положил свиток на место, но спустя несколько дней переписал заклинания в дневник. Вот в тот-то миг я и вспомнил о тетради с записями, лежащий в моем доме в Северном Мысе. Там точно было что-то о снятии заклятий, только освоив антигуа лингуа, я понял, что там было написано.

Харник заметил мой затуманенный взгляд уставившейся в дно давно опустевшей кружки и недовольно проговорил:

- Ты меня не слушаешь?

- Слушаю, слушаю, - быстро сказал я и, скрывая неловкость, подозвал служанку. - Еще пива.

Она тут же умчалась исполнять заказ. Молоденькая еще совсем девчонка, даже младше меня. Наверное, дочь содержателя таверны.

- Так вот, - произнес имперец, - грядет что-то серьезное. Уже давно все об этом шепчутся. Еще когда только начали собирать рекрутов, было все понятно. Но вот только с кем?

Я пожал плечами. Действительно, слухи о войне ходили уже давно, но никто не знал с кем, мы будем воевать. Тренировали нас на совесть, экипировали тоже - значит, империя не скупиться на подготовку солдат, которые служить-то должны всего три года, следовательно, предстоит что-то жаркое и крупное, где нужны хорошо обученные солдаты.

Я думал, нас лучников, тренируют с утра и до позднего вечера, ан нет, несколько раз я пытался заговорить с Яковом, но тот мало того, что не хотел разговаривать со мной, так еще и не имел ни минутки на разговор. Пикинеров муштровали еще хлеще, чем нас.

Харник схватил одну из двух принесенных служанкой кружек пива и задумчиво заговорил:

- Будем размышлять логически. Кто настолько силен, чтобы империя так готовилась?

Он с вопросом в глазах уставился на меня. Я снова пожал плечами и безразлично произнес:

- Я таких на нашем континенте не знаю.

- Точно, - воскликнул он. - Ты подтвердил мою догадку. Мы идем через океан.

- А где корабли? - с изрядной долей пессимизма сказал я.

Кривоносый имперец задумался, я тоже, но на другую тему. Граф после моего месячного обучения у Наставника пригласил меня покататься в карете, где поинтересовался, многое ли я усвоил из уроков алхимика. После моего пересказа, всех тех знаний, что дал мне старик, капитан Артур кивнул головой и сказал, что я усвоил достаточно и мое обучение закончено.

Не утерпев, я все-таки поинтересовался у него:

- Почему алхимик не боится учить других своей науки? Я же, по сути, с улицы пришел.

- По всем бумагам он аптекарь, - улыбнулся граф. - А они чего только не смешивают у себя в коморках. Да уж очень старик охоч до денег.

Граф был в хорошем расположении духа, так что я решил попробовать выпросить себе свободного времени на других учителей:

- Граф, не будите ли вы так любезны и дальше предоставлять мне свободное от тренировок время? Я разыскал неплохого учителя по фехтованию и верховой езде - эти навыки пойдут на пользу делу.

Капитан Артур удивился.

- Хм, если у тебя есть средства, то можешь заниматься с кем хочешь, и так и быть, я закрою на это глаза.

Деньги у меня были, те самые, полученные от капитана. И вот уже месяц как я занимаюсь с учителем верховой езды и тренером по фехтованию. Если с маханием мечом всё понятно, то управление лошадью - это было очень непривычно.

Харник встрепенулся, наклонил ко мне голову и тихо прошептал:

- А корабли строятся где-нибудь в укромной бухте, чтобы никто не знал о готовящемся вторжении через океан.

- Твое предположение имеет право на существование, - протянул я.

- Бьюсь об заклад, так и есть!

Глаза имперца лихорадочно сверкали. Ему казалось, что он разгадал тайну грядущей войны.

Тут в таверну быстро вошел один из сержантов лагеря и, подойдя к стойке, в несколько глотков выпил кружку пива. Посетители уставились на него, такой он имел возбужденный вид. Сержант прочистил горло и громко произнес:

- Завтра новички отправляются в Кар-Карас, а оттуда на равнину Перекати-Поле. Война с Глауану, господа.

Таверна взорвалась шумными разговорами. Все звали сержанта к себе, но Харник оказался самым шустрым. Сержант стал третьим за нашим столом. Имперец сунул ему в руки мою, еще не отпитую, кружку пива, и заказал служанке еще шесть.

- Ну, брат, говори, откуда все это узнал, - торопил его Харник.

Сержант вытер рукавом пенные усы и начал рассказывать:

- Несколько часов назад капитану Артуру пришла депеша, и тут все понеслось, да завертелось.

- Только новички уходят на равнину?

- Вроде как, точно пока не знаю. С Армейна точно одни новички, а из других лагерей не знаю.

Харник заговорщицки на меня посмотрел и довольно улыбнулся.

- Я пойду? - спросил сержант, глядя как ему машут из-за другого стола.

- Да, иди, брат, спасибо, - произнес имперец.

Сержант ушел. Харник быстро начал говорить, пока я не разнес в пух и прах его предположение с экспансией через океан:

- Все правильно! Посуди сам. На равнине нет ничего ценного, только пыль и жидкая травка, но это удобный плацдарм для империи, чтобы обкатать своих новых воинов в реальных боевых условиях! Новички, еще может быть, не сразу сломят сопротивление Глауану, но точно сломят. А если будет совсем туго, то придут регулярные войска и все там разберут по камушку за пару дней. А уж потом чуток заматеревшие вы вольетесь в ряды имперской армии, которой предстоит путь через океан. И депеша пришла как вовремя. Дороги только-только просохли. Весна все же. Да еще и очень теплая. В столице, наверное, только и ждали донесения о том, что дороги готовы к маршу.

Я захлопнул рот и проглотил доводы разваливающие идею с заокеанским плаванием. Харник может оказаться чертовски близко к истине. Тем временем имперец сказал:

- Дуй в лагерь. Там сейчас жарко. Эх, как не хочется расставаться с тобой. Ну, такой бравый парень как ты не пропадет на равнине. Свидимся еще. Дай тебя обниму напоследок.

Воин облапил меня и довольно выговорил:

- Мясом оброс, уже ворона не утащит. Дома тебя не узнают. Раздался вширь. Что-нибудь передать леди Женевьеве и Георгу?