Пол Кемп - Царство Тени

И он чувствовал ещё более глубокие секреты, трупы, спрятанные в зловонной почве мрака Шар. Они всплывут, когда богиня посчитает нужным, и ни мгновением раньше.

Он пытался принять такое положение дел, но не смог. Тени вокруг него кружились, заполняя комнату, просачивались сквозь щели ставен наружу, в ночь.

— Я не приму этого, — сказал он, вращая монету всё быстрее.

Тихий гул раздался в его ушах, набрал громкость, стал чётче. Послание. Он чуть не отклонил его, но передумал.

В голове Ривален услышал голос отца, его всевышества.

Могущественные фигуры Фаэруна не станут долго оставаться в стороне, пока Буря Теней поглощает Сембию. Прекрати её, Ривален.

Властный голос отца высыпал соль на рану и без того уязвлённой городости Ривалена, но он не позволил прозвучать раздражению в своём ответе.

Я сделаю что смогу, отец.

Прорицания Хадруна выявили возможность, что за Бурей стоят последователи Шар. Возможно, ты не слишком подходишь для выполнения этой задачи?

Упоминание главного советника его всевышества, соперника Ривалена, больно уязвило принца.

Понимание Хадруна, как всегда, ограничено. Последователь Шар, который стоит за Бурей — еретик. Я займусь им и Бурей. А тем временем, пожалуйста, напомни Хадруну и себе, что я поднял со дна Саккорс, разбил силы Сэрлуна и вручил тебе Селгонт. Скоро я добавлю к нему и остальную Сембию.

Добавлять будет нечего, если Буря Теней не прекратится. Закончи её, Ривален. Быстро. Остальные дела в Сердцеземье идут хорошо. Это помеха.

Остальные дела?

Связь оборвалась. Видимо у его отца тоже были свои секреты.

Ривален проглотил своё раздражение и решил считать послание отца знаком. Кессон Рел был еретиком. И Ривален не позволит векам подготовки обернуться тем, что еретик станет служить госпоже и разрушит королевство, которое Ривален собирался создать. Госпожа хотела Бурю Теней. Она получила её. Но Ривалену нужно было время — и Сембия. Он найдёт способ получить их обоих.

Он положил серебрянный ворон на стол и заставил его вращаться. Слабое волшебное слово заставило монету не падать и не останавливаться. Ривален следил за тем, как решка сменяется орлом, потом снова решкой.

— Я выбираю оба, — сказал он. — Город и веру.

Он сможет сдержать Бурю Теней и забрать то, что осталось от Сембии. И если это сделает его еретиком, пускай будет так. Госпожа знала его природу, когда избрала Ривалена своим ночным провидцем.

Он поднял ладонь над осколками священного символа и произнёс слова исправляющих чар. Усики тени закружились над диском, собрали его вместе, сделали его целым.

— Если Кессон Рел — твой истинный слуга, пускай он станет победителем. Если нет — позволь победить мне.

На улице тьма закрыла звёзды. Ривален кивнул.

— Спасибо, госпожа.

Зачарованный ворон продолжал вращаться: орёл-решка, орёл-решка…

Абеляр и Джиирис стояли под дождём и наблюдали, как чернила далёкой бури закрывают звёзды, а молнии озаряют мир ядовито-зелёным светом. Абеляр подозревал здесь руку Элирил, руку Шар, и чувствовал в душе зов, тот самый зов, который в юности позвал его прочь от привелигированной жизни и заставил служить другим. Он подумал о сыне и воспротивился зову.

— Это силы тьмы, — сказала Джиирис, положив ладонь на розу Латандера, которую носила на шее.

— Да, — согласился Абеляр. У него не было священного символа, за который он мог бы взяться, так что вместо этого он взял Джиирис за руку и обнаружил, что это утешает не хуже.

Девушка улыбнулась Абеляру, но улыбка угасла, когда её взгляд упал на пустую цепочку у него на шее, где когда-то висел священный символ. Она отвела взгляд, как будто чтобы не смущать его, разглядывая шрам.

— Всегда можно раскаяться, — сказала она тихо, не глядя ему в лицо.

— Мне не в чем каяться, — ответил Абеляр, удивившись резкости своего голоса.

Она посмотрела на него. Абеляр увидел беспокойство на лице девушки.

— Ты переживаешь за меня, — сказал он. — Не стоит.

— Не стоит? — во взгляде Джиирис мелькнуло недоверие.

— Нет. Теперь я свободен, Джиирис.

— Мне не кажется, что ты был чем-то скован.

— И мне так раньше не казалось.

Увидев её растерянность, Абеляр улыбнулся и повёл девушку обратно в палатку.

— Пойдём. Ты промокнешь.

Когда они нырнули в палатку, он бросил взгляд на Элдена — убедиться, что сын ещё спит, и тот спал — затем привлёк Джиирис к себе. Она не спротивлялась, и он погладил девушку по щеке тыльной стороной ладони.

— Я уже давно люблю тебя.

Она покраснела, но взгляд не отвела.

— А я тебя. Но…

— Но?

Она посмотрела в сторону, и он заметил, как у неё под кожей перекатываются мышцы челюсти, пока Джиирис пережёвывала то, что собиралась сказать.

— Но мы не можем сделать это сейчас. Я не могу. Ты… страдаешь. Ты едва не потерял отца, сына, отвернулся от веры, которая поддерживала тебя…

При упоминании веры в нём разгорелся гнев и наружу вырвались слова, как поток по устью его ярости.

— Церковь Латандера заполнили еретики, которые бездействуют, пока происходит всё это. И он по-прежнему дарует им заклинания. Ты знала об этом? Почему он так поступает?

Джиирис покачала головой, в её глазах проступили слёзы.

— У него свои цели.

Элден зашевелился, застонал во сне, и Абеляр понизил голос. Он не хотел разбудить Элдена и не хотел причинять боль Джиирис.

— Свои цели? Как часто мы должны предполагать, что события будут развиваться в соответствии с его целями? Почему мы должны быть его марионетками? Сколько должен я вынести на службе владыке утра? С какого момента служба превращается в рабство? С какого момента я должен сказать «довольно»?

Она моргнула от этих слов, положила руку ему на грудь, как будто чтобы не дать Абеляру продолжить.

— Когда дело доходит до моего сына, Джиирис. В этот момент. Когда моя жена умерла при родах, я благодарил Латандера за жизнь, которую он дал мне даже в смерти. Когда моего отца схватили, я сражался во имя Латандера с его тюремщиками. Когда на Сембию опустилась тьма и жрец, который обучал меня путям веры, не сделал ничего, чтобы сдержать её натиск, я благодарил Латандера за возможность стать лучом света во мраке. Но когда моего сына похитили и мучили…

Абеляр посмотрел в лицо девушке, на розу на её груди.

— Это уже слишком. Если таковы его цели, пускай они горят синим пламенем.

Джиирис побелела, но не сдалась и продолжила защищать свою веру, веру, которая когда-то была и его.

— Ты говоришь, как еретики, которых ты когда-то часто проклинал. Как часто я слышала, что ты поносишь их за ожидание, что владыка утра сделает их работу за них? Он не является нам таким образом, Абеляр.