Эшли Дьюал - Смертельно безмолвна

— У вас морщины будут, — подмечает Эбигейл, скривив нос. — Серьезно.

— Они у всех будут, Эби.

Девочка вздыхает, отходит от меня и неожиданно подпрыгивает к магнитофону. Не думаю, что такое древнее устройство вообще работает. Это же прошлый век.

Накалываю на вилку яичницу, но не успеваю проглотить и кусочек, как вдруг Эби ко мне вновь прилипает и распахивает небесно-голубые глаза.

— Вставайте, — решительно приказывает она, схватившись за мою руку, — ну же.

Уже в следующую секунду из колонок доносится неизвестная мне быстрая музыка, и я недовольно поджимаю губы, не понимая, что происходит.

— Я не собираюсь танцевать.

— Пожалуйста.

— Нет. — Покачиваю головой. — Разумеется, нет.

Норин прыскает со смеху, а я искоса гляжу на нее, прищурив глаза.

— Ну, давайте же, переставляйте ноги! — Просит Эбигейл, раскачивая мои руки туда и обратно, словно я умственно-отсталый кретин. — Это просто. Шаг вперед, шаг в сторону.

— Я не хочу танцевать, Эби.

— Я вас не спрашивала.

— Это глупо.

— Вы постоянно хмурый, потому что все, что приносит обычным людям радость, вам кажется глупым и стыдливым. Но нет ничего позорного в том, чтобы улыбнуться.

— Вот, смотри. Я улыбаюсь.

— Вы притворяетесь.

Эбигейл недовольно сводит брови, а я протяжно выдыхаю, покачиваясь из стороны в сторону, как идиот. Девочка теребит мои руки, тянет их вниз, вверх, скачет рядом, ну а я с убийственной долей скептицизма наблюдаю за ней, жалея, что нельзя слиться с пылью.

Я приподнимаю руку, чтобы Эбигейл смогла прокрутиться под ней. Она делает один круг, останавливается и улыбается так широко, словно я разрешил ей прогулять школу.

— Что? — Бросаю я, недоуменно нахмурив лоб.

— Вы все-таки умеете танцевать.

— Я все умею, девочка.

Эби прыскает со смеху и под новую композицию ставит на пояс руки.

— И даже так можете? — Она пародирует игру гитариста, тряся головой так рьяно, что я боюсь, как бы все ее мозги не вылетели наружу, и выпрямляется. — Ну, так как?

— Запросто.

— Покажете?

— Эм… дай подумать. Пожалуй, нет. — Улыбаюсь пару миллисекунд и вновь опускаю уголки губ. — Не в этой жизни, Эбигейл.

— Ну, пожалуйста.

— Нет. Однозначно. Нелогично и иррационально тратить время на подобную чепуху.

— Какой вы зануда.

— А еще старик, — добавляет Норин, размешивая травы в прозрачной миске. Замечает мой недовольный взгляд и усмехается. — Ну, умный и полезный старик, разумеется.

Я закатываю глаза как раз в тот момент, когда на кухню проходит Джейсон.

Он болезненно прокатывается тыльной стороной ладони по лбу, а потом встречается взглядом с Норин и криво улыбается, как ни в чем не бывало. Возможно, у меня развилась паранойя, но я думаю, что только идиот не заметит, как паршиво он выглядит.

— Что здесь происходит?

— Вы любите танцевать, Джейсон? — Сразу же находится с вопросом Эби и искренне вглядывается в глаза оборотня. Тот останавливается рядом с Монфор и приобнимает ее за талию.

Чертовски непривычно следить за тем, как развиваются отношения этих двоих.

— Важно, чтобы достался хороший партнер, — с умным видом отвечает Джейсон, и я в очередной раз не удерживаюсь от закатывания глаз. Меня сейчас стошнит радугой.

— Я ем, — напоминаю я, вновь усевшись за стол, — не портите мне аппетит.

— Почему вы такой? — Удивляется Эбигейл, нахмурив лоб.

— Какой?

— Колючий. Словно никогда ничего не испытывали. Вам никто не нравится?

В том то и дело, что нравится. Потому любые отношения выводят меня из себя. Я не могу смотреть на то, как Джейсон обнимает Норин, как она кладет голову ему на плечо.

Все это ужасно раздражает.

— Ты не слишком маленькая для таких разговоров? — Выпаливаю я, вскинув брови.

— Я же говорила, что мне уже…

— Почти одиннадцать. Я помню. И все же, подрасти сначала, Эби. Ладно? А потом об отношениях будем разговаривать. Это не тема для таких маленьких девочек.

Эбигейл недовольно цокает, а я усмехаюсь, обвожу взглядом комнату и замечаю, как Норин прикасается губами к щеке Джейсона. Я уже собираюсь протянуть: « только не при детях» , как вдруг происходит нечто странное. Джейсон порывисто горбится, вцепившись пальцами в край разделочного стола, и на глазах покрывается испариной.

— Что ты… — Испуганно шепчет Норин, подавшись вперед. — Что с тобой? Джейсон?

Но он не отвечает. Его лицо бледнеет, покрывается черными, толстыми венами, и я с ужасом понимаю, что уже видел нечто подобное. Черт возьми. Я подрываюсь из-за стола.

— Норин, отойдите.

— Что?

— Отойдите от него.

Джейсон взрывается кашлем, начинает задыхаться, будто в приступе астмы, и во мне что-то переворачивается, разрывается. Я подбегаю к ищейке, подхватываю его под руку и с жалостью гляжу на Норин. Лицо у нее бледнее снега. Такое чувство, что ей никогда еще не приходилось видеть ничего подобного.

— Я уведу его в другую комнату.

— Но зачем? — Не понимает Монфор. — Я ведь могу помочь, я могу лечить.

— Вы не вылечите его, Норин.

— Но почему?

— Вы в курсе, почему.

Женщина застывает, и вместе с ней застывает время, воздух, слова и вселенные. Она приоткрывает губы и смотрит на меня абсолютно беззащитно. От этого взгляда земля под моими ногами проваливается, и я готов упасть, но упрямо держу равновесие.

Не простуда послужила причиной болезни Джейсона и не переутомление, и дело тут куда прозаичнее. Ему просто достался плохой партнер. Ему досталась черная вдова.

Я усаживаю Джейсона во второй гостевой комнате. Он падает в кресло, хватается за лицо руками и продолжает откашливаться, будто какая-то дрянь застряла у него в глотке.

Не думал, что такое возможно. Я знал, что Норин Монфор проклята, но Ари когда-то говорила мне, что наказание Дьявола распространяется только на людей . Джейсон, как мы знаем, не человек. Тогда почему его лицо покрыто толстыми, пульсирующими венами? Не понимаю. Почему он мучается, если не нарушил правил?

Мужчина стискивает подлокотники кресла, и я замечаю, как его руки превращаются в уродливые лапы с острыми когтями вместо пальцев. Они вонзаются в кожаную обивку и оставляют неровные дырки, из которых выбивается желтовато-серый поролон.

Твою мать. Джейсон рычит, откинув голову, а я затыкаю страху глотку.

— Что с тобой? — Подхожу ближе. — Посмотри на меня.

— Выйди.

— Я должен помочь. Что мне делать?

— Я сказал, уйди! — Его вопль превращается в животный рык. Карие глаза наливаются золотисто-медовым цветом. Цветом топленого ириса. И я знаю, на что это похоже.

На глаза волка.

— Ты, черт возьми, не превратишься сейчас в псину и не перегрызешь мне глотку.

— Я не могу это контролировать.