Антон Ермаков - Авалон:Хроники бессмертных

Антону пришлось согласиться. Они зашли к Настасье, благо далеко идти не пришлось — соседняя дверь, и она, как настоящая хозяйка, тут же начала суетиться, чтобы гостю было комфортно. Антон даже не ожидал от неё такой активности.

— Так как всё-таки это я тебя вытащила на улицу, получается, что всё произошло по моей вине, — говорила Настя, забирая у Антона куртку и унося её в ванную. — Поэтому не заставляй меня чувствовать себя виноватой. И проходи в комнату, не стесняйся.

— Куда ты её потащила? — возмутился Антон, заходя в светлую, по девчачьи милую комнатку, где всё было чисто, прибрано и находилось на своих, положенных местах. Он аккуратно присел на краешек кресла, чтобы не запачкать его своими грязными джинсами.

— Сейчас я её застираю — и она опять будет как новенькая, — Настя уже снова оказалась рядом с ним. — Так, снимай штаны!

— Чего? — опешил Антон.

— Ты что же, так и будешь всё это время грязью перемазанный сидеть? — удивилась она. — Нет, так не пойдёт!

— Ничего страшного, — произнёс Антон, явно смущаясь. — Это что же, изначально был твой коварный план? Не знаю только, каким образом тебе удалось подговорить водителя автобуса, — он кисло улыбнулся.

— Перестань! — засмеялась Настя, открывая платяной шкаф. — Вот, смотри, ты можешь пока что одеть что-нибудь из папиных вещей, — она вытащила с разных полок несколько спортивных штанов. — Наверное, они будут тебе немного велики — ну это ничего страшного, главное — что не малы.

Видя, что Антон всё ещё смущается, она добавила:

— Да брось ты! Мы же все вместе тем летом ходили на пляж и видели друг друга без одежды. А сейчас ты чего стушевался?

Видимо, этот аргумент показался Антону убедительным, и он, вздохнув, начал копаться, расстегивая ремень. Настя вышла из комнаты, чтобы он не стеснялся, и направилась в ванную, решив поскорее отмыть наиболее перепачканные места на его куртке, пока грязь окончательно не въелась в ткань. Она открыла кран и, намочив тряпку с мылом, начала вазюкать ей по рукаву. Антон тем временем подбирал в комнате наиболее подходящие по размеру штаны, и как раз в этот момент раздался звонок в дверь.

— Насть! — позвал Антон, выходя в коридор со штанами в руках.

— Это, наверное, Машка. Открой! — крикнула та из ванной. — А то у меня все руки в мыле.

Антон хотел было возразить, что вряд ли Малиновская успела так быстро вернуться — прошло от силы десять минут, а она обещала быть минимум часа через полтора. Однако в дверь позвонили ещё раз — теперь уже настойчивее, и он, в принципе не представляя себе, кто бы это ещё мог быть — разве что Настю неожиданно решил навестить кто-либо из Авалона, — ухмыльнувшись, одним рывком распахнул входную дверь.

Антон так и застыл посреди прихожей в трусах, с веселой, ещё не успевшей сойти с лица улыбкой — на пороге стоял тот, кого он ну совершенно не ожидал там увидеть. Евгений.

После того очень странного разговора с Настей более месяца назад Женя никак не мог найти себе покоя. Он явно предчувствовал что-то недоброе и подозрительное: настораживал хотя бы тот факт, что до этого Настасья никогда себя так не вела, и уж тем более не разговаривала с ним в таком жалко-унизительном тоне. Недобрая мгла, окутавшая их последний разговор, кажется, начала проникать и глубоко в его душу, ожесточая её. Переборов самого себя, он в последний раз решил поговорить с Настей и, — если уж не суждено будет уговорить её последовать за ним, то хотя бы поставить окончательную точку в их отношениях и вычеркнуть неблагодарную девицу из сердца навсегда. Именно с такими мыслями Женя сегодня и пришёл к её порогу…

Возникла немая сцена, в течение которой Антон просто молча стоял, шокированный столь внезапным поворотом событий, а взгляд Евгена прожигал его насквозь, осматривая с ног до головы — и обратно. К несчастью, Настасья выбрала именно этот момент, чтобы весело крикнуть из ванной:

— Ну чего, ты там оделся? Или трусы тоже запачкал? Ха-ха! А то сейчас мы и их постира… — она вышла из ванной и остолбенела.

Взгляды Настасьи и Евгена встретились, и почти полную минуту никто из них не произносил ни слова, пока в руке Евгена медленно, но уверенно не начал разгораться огненный шар. Антон опомнился первым:

— Евген! Евген, послушай… это не то, о чем ты подумал!

Алая сфера в руке Евгения становилась все больше.

— Я всегда это знал! — процедил он сквозь зубы. — Подозревал… но не верил…

Настасья, окаменевшая, стояла с полными ужаса глазами и, казалось, не могла вымолвить ни слова. Антон, поняв, что сейчас может случиться непоправимое, вылетел вперед, встав между ним и Настей.

— Женёк, не дури! Это роковая случайность. Я согласен, это идиотская ситуация, но позволь нам хотя бы всё объяснить!

— Нечего здесь объяснять! — проговорил Евген, почти не разжимая губ. — Ты ещё ответишь за это! А сейчас отойди, — и он начал неторопливо, но решительно приближаться к Настасье.

Та лишь тихонько пискнула и, следя за Жениной рукой с пылающим в ней огнём, стала пятиться спиной к ванной.

— Посмотри на меня! — крикнул Антон Евгену. — Я докажу тебе. Поверь, тебе не нужны новые неприятности!

На мгновение их взгляды пересеклись. Какое-то время — буквально несколько секунд — они смотрели друг другу в глаза, а затем Евген, поняв, что Антон читает его мысли, взревел:

— Вон из моей головы!

Его рука с огненной сферой метнулась вперёд, Настя закричала, и Антон среагировал мгновенно: водяной шар, возникший словно из ниоткуда, вылетел наперерез. Огонь и вода столкнулись — шипение, пар, взрыв — и на обоях в прихожей образовался выжженный и мокрый одновременно кусок стены. Евген был в бешенстве — он стоял, тяжело дыша, и вздувшиеся вены на его шее стали хорошо видны.

— Вы ещё пожалеете! Вы все!

— Женя, я… — Настин голос был сейчас больше похож на эхо.

— Замолчи, шлюха! — заорал Евген, как безумный. — Ты обманывала меня! Всё это время! Ты всегда хотела только его! Но не думай, что Водяной Маг всегда будет рядом, чтобы защитить тебя! О, как ты ошибаешься! — и он, развернувшись и пинком отшвырнув попавшийся под ноги табурет, в великом гневе вылетел на лестничную клетку.

Настасья ринулась за ним. Антон попытался схватить её за руку, но не успел: она выбежала за Женей на лестницу, сама, видимо, не понимая, что делает. Оттуда разразилась новая брань и рёв:

— Осрамила меня, потаскуха! УБИРАЙСЯ ВОН!

Антон выскочил вслед за Настей, боясь, как бы Евген не решил снова атаковать, но того уже не было — лишь стремительный топот его шагов отдавался в пролетах пятого этажа. Далеко внизу хлопнула металлическая подъездная дверь — и всё стихло.

Настасья, постояв с минуту, медленно, точно её плохо слушались ноги, вернулась в квартиру. Она прошла в комнату, села на кровать и беззвучно заплакала. Сейчас она была похожа на одну из тех мраморных статуй, что стояли в величественных чертогах Нифльхейма: такая же прекрасная, бледная, неподвижная, и только стекающие по её щекам слезы говорили о том, что она — живая.