Сергей Боровския - Элем

Становится интересно, кого же я ещё забыл. Листаю, прислушиваюсь к сопровождающей музыке, которая звучит во мне сама по себе. В какой-то момент до меня доходит, что память моя исчезла вовсе не случайно, но я целенаправленно приложил к этому неимоверные усилия. Какой же смысл теперь совершать обратный процесс, не доверяя сделанному выбору?

Альбом с грохотом валится на пол.

Виталий звонит не рано, около десяти, проявляя деликатность.

- За вами машину прислать или вы на такси?

- На такси.

Тоже как бы реверанс в мою сторону. Могли бы и не спрашивать. С другой стороны, нам ещё вместе работать да работать. Боятся повредить мою психику, так надо понимать. Это плюс.

- Тогда удачи вам. И не опаздывайте. Адресок не потеряли?

- Вызубрил давно. Я же вундеркинд.

- До встречи!

Заказываю мотор на одиннадцать. С хорошим запасом. Хотя тут и не далеко. После чего просто сижу у окна и жду звонка.

Машина приходит минута в минуту. Сажусь в неё. Но не на заднее сиденье, как обычно, а спереди. Пообщаться что ли решил с представителями человечества напоследок?

За рулём — пожилой грузин. Или азербайджанец, да простят меня жители Кавказа за плохое знание вопроса. Но он какой-то весь карикатурный. Собирательный образ горца, основанный на стереотипах среднестатистического жителя хрущёвки. Как персонаж из «Кавказской пленницы».

Называю адрес. Он, конечно, говорит «Вах!» и размахивает пальцами в воздухе. Не, ну точно с экрана телевизора. Пока я любуюсь им, он снимает с себя усы и наклеенную трёхдневную небритость.

- Фальк?

- Можешь смело называть меня так. Моя машина не прослушивается.

На смену мгновенной неконтролируемой радости приходят сомнения. Тоже карикатурные по своей сути: не борьба ли это спецслужб за жирную добычу. В другое время я бы собой гордился. Фальк смеётся:

- Выброси эти глупости из головы.

Он лихо трогается с места. Сразу за ним отчаливает от тротуара машина сопровождения Виталика. А может, они вообще все из одной конторы? Разводят меня на добрые чувства?

Фальк продолжает улыбаться и рулить. Через пару минут мы выкатываем на Садовое Кольцо и тут же встаём в мёртвую пробку.

«Сегодня праздник у девчат. Сегодня будут танцы» — доносится из радио.

- Приехал Бэрримор, - комментирует Фальк.

- Кто?

- Да неважно. Будут везти его тело из аэропорта до самых «зубчиков». Если через два часа рассосётся, то буду очень удивлён.

Смотрю назад. Из машины, следующей за нами, вышли двое. Но пока стоят, оценивают обстановку.

- Сейчас будут испрашивать инструкций.

- И что это нам даёт?

- Время.

- Ровно в двенадцать я получу свои способности обратно?

- Нет, конечно. В лучшем случае завтра.

- Тогда чего мы пытаемся добиться, убегая от них?

Фальк невозмутим. Никакими вопросами его невозможно сбить с толку.

- Есть ещё один способ, о котором они не знают: тебе всего лишь нужно вспомнить своё имя.

- Имя?

- Не то, которое в паспорте, - поспешно поясняет он.

- Ты утверждаешь, что я его забыл?

- Нет. Никогда и не знал.

- Почему тогда я должен «вспомнить»?

- Потому что усилия, требуемые для получения данного типа знания, схожи с теми, которые нужны для извлечения из памяти забытых воспоминаний. Твоё имя в тебе. Просто найди его.

- А если не получится?

- Будем убегать и прятаться, ожидая окончания действия препарата.

Перспективка ещё та.

- Меня хоть кто-нибудь когда-нибудь так называл?

- Возможно. Но это не имеет отношения к задаче.

Пробка всё же движется. В час по чайной ложке. Это даёт нам дополнительное преимущество, не позволяя преследователям настигнуть нас пешком. А то, что у них уже имеются подобные планы, мы видим по некоторым косвенным признакам.

Пять минут первого. Среди истосковавшихся по скорости автомобилей появляется велосипедист.

- Какой-то просто пошлый детектив! - возмущается Фальк. - Ну, что сидишь? Накидывай свою «петельку».

Дважды меня просить не надо. Велосипедист застревает между «Газелью» и крутым «Мерином». Но долго я его не продержу. К тому же пробка вдруг начинает шустро двигаться.

- Чёрт! - ругается Фальк. - Меняем тактику.

Он уходит в крайний правый ряд, не реагируя на злобные крики водителей и рискуя быть протараненным, и затем выезжает на тротуар. Прохожие с визгами рассыпаются перед мощью нашего безумства.

Арка, ведущая в какой-то двор. Газон. Куча коробок.

- Всё. Приехали.

Мы оказываемся в обувном магазине, проникнув в него через задний ход.

- Где склад? - требует информации у продавщиц Фальк.

Они показывают направление руками, соображая, не пора ли вызывать охрану.

Мы запираемся в каком-то глухом, без окон, помещении изнутри. Со всеми признаками ядерного бункера.

- Ну, не буду тебе мешать, - говорит Фальк.

С этими словами он укладывается у стены на кучу тряпья и тут же принимается добросовестно храпеть. Является ли это спектаклем, не так сейчас важно. Мне предстоит ответить на вопрос куда более сложный. Если он вообще имеется, ответ этот.

Снаружи звуков не слышно — видимо, преследователи нас пока не локализовали. Не сомневаюсь, у них рано или поздно это получится, и тогда нам не поможет ни бетонная толща, ни многослойная броня.

Мама звала меня Мотыльком. Первая девушка — Тигрёнком. В школе дразнили Бизоном. Отметаю эти варианты с порога. Должно ли моё имя означать какую-то потаённую суть? Или это залётное слово, взятое наугад из словаря Даля?

Отключаю мысли, инстинктивно догадываясь, что путь логических вычислений — заведомо тупиковый. Перед глазами проносится череда образов, содержание которых я не контролирую. Смотрю на них, как на картинку телевизора.

Мелькают сценки из прошлой жизни вперемешку с откровенным абсурдом. Лица, предметы, здания. Я продираюсь сквозь них, словно через загустевший воздух, цепляясь за что попало руками. Всё, к чему я прикасаюсь, становится резиновым и липким. Потом упругость окружающей среды внезапно ослабевает, сменяясь полной своей противоположностью: теперь перед моими пальцами твердь расступается, превращаясь в студень, и в движениях появляется чрезмерная лёгкость, будто я сбросил половину своего веса.

- Ты знаешь, как меня зовут? - спрашиваю улыбчивого парня с золотой фиксой.

Мы дружили в раннем детстве. Потом интересы наши резко разошлись, а вместе с ними — и дороги. Он загремел на зону, где и обзавёлся дорогими искусственными зубами.

- Да кто тебя знает, - небрежно отмахивается он.

- А ты?

Тот же вопрос адресован пышной блондинке в мини-юбке. Она когда-то «сделала из меня мужчину», в терминологии гопников провинциального городка.

- Дурачок! - хихикает она и сворачивает свои пышные губки в трубочку.