Алексей Кривошеин - Фабрика волшебства (СИ)

— Вот он, незамысловатый быт сынов кузни и молота, — прокомментировал Рудольф. Ивор узнал детей Гермеса.

— Откуда они здесь? — сказал он. — Я не видел их среди тех, кто шел к нашему общежитию.

— А я слышал, что они всегда опаздывают. Уж очень неуклюжие.

Рудольф замолчал, в глазах мелькнули хитринки.

— Нет, — замотал головой Ивор. — Ты отдаешь себе отчет, что они в два раза крупнее нас, и их в два раза больше?

— В полтора, — беззаботно отозвался Рудольф. — Идея просто отличная. Она тебе понравится!

Он направился к здоровякам, громко крича на все фойе:

— Ба, кого я вижу! Настоящие мужики пробрались таки сюда, в цитадель хлипкости, в оплот мускулов из каши и животов из жира, в клоаку рахита.

Ивор удивленно слушал рыжепрядого. Общение с Мефодием явно пошло ему на пользу. Хотя, вряд ли он понимает хотя бы половину мудреных слов.

Зато на сынов кузнеца его речь произвела неизгладимое впечатление. Не поняв ничего, они сконфузились и уставились на Рудольфа с уважением.

— Вы чего здесь? — спросил рыжепрядый, переходя на нормальный язык. Когда он подошел к ним вплотную, особенно ярко стало видно, насколько дети кузнеца крупнее не маленького Рудольфа.

Здоровяки переминались с ноги на ногу. Родились они одновременно, хотя на лицо были разные. Старший из них (а Бух родился на десять минут раньше братьев) регулярно заходил в лавку отца за мясом.

— Ждем местного заправилу, — гулко ответил Бух. Он был настолько высок, что ему приходилось сутулиться, чтобы не касаться головой светильников.

— Слушайте, мы тут уже устроились. Хочу вам дать совет, — сказал Рудольф и подмигнул Ивору. — Комнатки здесь маленькие, развернуться негде. Тем более таким видным людям.

Парни нахмурились, Бух угрожающе сжал кулаки.

— Кто здесь главный? — пророкотал он. — Он у меня испробует кулаков сынов кузнеца.

— Нет-нет-нет! — замахал руками Рудольф. Он понизил голос. — Здесь так нельзя, силой тут ничего не добьешься. Чего доброго еще с фабрики турнут. Тут нужна хитрость.

Здоровяк почесал рукой затылок, его братья скопировали это движение до мельчайших подробностей. Ивор понял, что это означает у них глубокую задумчивость.

— Не сильны мы в хитростях, — проговорил, наконец, старший брат. — Нам бы грудь в грудь, да честный кулак.

— Я помогу вам, — сказал Рудольф. — Давайте мне свои звезды, и все будет в ажуре.

Братья почесали головы еще раз, сгрудились в кружок и посовещались, потом старший брат собрал и протянул артефакты.

— Держи. Но если ты нас обманешь!..

Лицо здоровяка не сулило Рудольфу ничего хорошего. Один из братьев поглядел и на Ивора. Тому вдруг захотелось находиться где угодно, только не здесь. Дети кузнеца хоть и не шибко умны, но память у них прекрасная. Если они решат, что Рудольф в чем-то виноват и запомнят, что Ивор был вместе с проказником — быть беде. Не пришлось бы остатки жизни провести, прячась от гнева близнецов.

— Рудольф, ты уверен в том, что задумал? — прошептал он, когда они протиснулись рядом со здоровяками и направились к стойке Бондаря.

— Как никогда, — ответил рыжепрядый с ослепительной улыбкой. — Одной палкой я зашибу двух ушастых. Раз — помогу хорошим добрым людям.

Рыжепрядый остановился рядом с макетом общежития на столе смотрителя.

— Два — поставлю на место этого выскочку и гордеца Клемента.

Он с грохотом высыпал звезды братьев в ячейку с четырьмя комнатами, душем и кухней. Туда, где одиноко мерцал слепок звезды Клемента. Полыхнуло, братья удивленно подняли руки, разглядывая что-то.

— Отлично! — воскликнул Рудольф. — Звезды вернулись к своим владельцам, магия работает. Бедный Клемент.

Ивор все понял и едва не рассмеялся.

— Здорово, — он оглянулся и увидел Бондаря, выходящего из-за угла. — Но я думаю, нам нужно поторопиться.

Они поспешно покинули фойе, на улице уже собрались ученики, готовые идти на обед.

— Привет, — как ни в чем не бывало приветствовал их Рудольф. — Где наш провожатый?

В столовую их вел суровый невысокий парень. Разговорчивостью он напоминал Боба, поэтому кроме имени Углеб, которое им объявил Бондарь, ребята о своем провожатом ничего не знали.

Зато и он ими не интересовался совершенно. По головам не считал, ждать никого не ждал. У Ивора сложилось впечатление, что Углебу было совершенно безразлично вести двадцать человек или одного.

Парень показал им дорогу. На сей раз дома вокруг не прыгали в разные стороны, а спокойно стояли на месте.

— У вас есть допуск, поэтому маршрут фиксиован, — кратко ответил Углеб на вопрос Раздвачета.

Столовая оказалась тем самым помещением, где они отмечали заключение контракта. Из трех девушек-хохотушек сегодня была лишь одна — черненькая. От вчерашнего легкомыслия не осталось и следа, скорее даже появилась хмурость. Девушка стояла за стойкой и материализовала на подносы нужные блюда.

Рудольф попытался завязать разговор, но она отвечала односложно, смотрелась мимо, сзади напирали другие посетители. Взяв подносы, они отправились на другой конец зала и уселись за крайний столик.

— Как тебе твой новый сосед? — спросил Рудольф Мефодия. При упоминании Раздвачета тот мгновенно надулся и покраснел.

— Сволочь! Ты бы знал, какая он сволочь! Если так дальше пойдет… до смертоубийства дело может…

Он злился, Рудольф потешался над ним, а Ивор с замиранием сердца оглядывал зал. Не мелькнут ли где золотистые кудряшки. Но Алины нигде не было. То ли девушек приводили на ужин в другое время, то ли она берегла фигуру и после шести не ела.

Вздохнув, он уставился в тарелку и за весь ужин не произнес и слова.

Назад их вел все тот же Углеб. Ужин никак не сказался на его разговорчивости. Зато едва вошли в общежитие, утонули в шуме и криках.

— Я буду жаловаться! Вы за это ответите! Мой отец!..

— Ваш отец сам приказал поселить вас в номере для гостей. Я не виноват, что произошла ошибка и их звезды попали не в то место…

— А мне плевать! Я требую…

Пока Клемент кидал яростные слова сзади к нему подошел старший брат-кузнец. Он поглядел над головой парня в глаза Бондарю и спросил:

— Проблемы?

— Да. Буянит, — ответил за Бондаря Рудольф. Ивор увидел лицо смотрителя и улыбнулся. Бондаря происходящее явно забавляло, и он изо всех сил пытался скрыть это от Клемента.

— Не судите его строго, — громко сказал Ивор. — Он с детства травмированный. Поэтому у него с мозгами немного того… неуравновешенность.

Клемент задохнулся от возмущения. Бах поглядел на него с жалостью.

— Малой, ты это… зря нас обижаешь. Неужели мы плохие соседи? Идем, погуторим, решим наши дела по-мужски…

Сын кузнеца обнял Клемента, от чего у того затрещали кости. Вместо слов из раскрытого рта вылетели сдавленные хрипы. Здоровяк пошел в сторону апартаментов, Клемент перебирал ногами, почти не касаясь пола.