Максим Сиряченко - Чумные

— В самом деле?

— В Сиэльстене лучший университет. Там я получу то, что мне действительно нужно, а здесь, на Зеленом берегу, меня уже ничто не держит. Как только «Гордый» починит грот-мачту, я сяду на него. Не хочу возвращаться в страну, но и здесь не хочу оставаться больше.

— А как же чернь?

Она посмотрела на него как-то странно. Как на собеседника, который ее понимает лучше, чем она саму себя.

— В университете нет черни.

Филипп кивнул.

— Я вернусь к утру. Не сейчас. Все-таки это не легкое решение. Нельзя так, с места в карьер, нужно время. Оставьте меня пока одну, хорошо?

Филипп кивнул. Развернулся и ушел, оставив девушку на балконе среди мраморных развалин и остовов статуй. Он шел обратно домой, и им владело странное чувство. Он был расстроен из-за разговора с ней, однако ее последние слова давали ему надежду. Лекарю действительно хотелось, чтобы его подопечная была счастлива. Ему было горько видеть ее в таком положении. Однако его не покидало ощущение, что эпидемия закончится, корабль будет починен вскоре, и Ванесса навсегда расстанется с местом, в котором столько всего пережила и столько боли испытала.

Однако эпидемия все еще распространялась. И Ванессе сейчас было тяжело. Завтра с утра они продолжат работу, и алхимик постарается ее не особо нагружать. Бремя лекаря все еще висело на нем тяжелым каменным ярмом.

«А как же моя болезнь? Если я не успею найти лекарство до того, как «Гордый» отплывет?» — подумал он и почувствовал неприятный холодок, ползущий по спине. Он постарался не думать об этом. Он не признался Ванессе в том, что Зеленый берег был ему ненавистен. И его постоянно в последнее время преследовало ощущение, что скоро что-то закончится. Проклятая чувствительность! Закончится. Но что? Болезнь? Эпидемия?

Ни то, ни другое. Произойдет что-то очень плохое, Филипп был в этом уверен. И перед ним снова, уже в стотысячный раз, был выбор: лечить себя или людей.

Где-то вдалеке на западе раздался крик жертвы и нечеловеческий крик чумного. В поселении стало одним трупом больше. Филипп втянул голову в плечи и зашагал к дому быстрее.

Скоро что-то закончится и начнется что-то плохое.

Прошел почти час с того момента, как ушел Филипп. Так казалось девушке. Луна неспешно плыла по небу, время вокруг Ванессы словно замедлилось, растянулось и застыло. Очень долгое время ничто не привлекало ее внимания, только из-за слабого ветра, долетавшего в тайное место с моря, шелестели листья деревьев и кустарников. Яркий лунный свет все так же отражался от мрамора, делая его на вид более белым, чем он был на самом деле.

В какой-то момент девушка заметила движение среди развалин. Она присмотрелась и увидела крадущуюся черную тень. Ванесса не испугалась. Тень была размером с домашнего кота, такая же грациозная и ловкая. Наблюдая за ней, он поняла, что это и есть домашний кот. В ней сразу проснулся интерес и любопытство, грусть не ушла, но отошла на третий план.

Кот тихо шел среди развалин и отдельных мраморных осколков, неслышно ступая по траве. От Ванессы до него было не больше десяти шагов. Человеческое ухо не смогло бы расслышать его шаги и с более близкого расстояния. Вдруг тень встала, задержав поднятую для шага лапу в воздухе, кошачьи уши встали топориком. Ванесса была уверена, что кот что-то почуял, и с интересом наблюдала за ним.

Откуда он мог взяться? Их ведь всех сожгли монахи, разве нет? Видимо, не всех. Иначе откуда мог взяться кот в этом страшном месте?

Тем временем зверь припал к земле и покрался к двум валунам. Приглядевшись, Ванесса увидела в расщелине между ними какой-то незаметный, изредка шевелящийся бурый комочек. Какая-то мышь, ведущая ночной образ жизни. Кот незаметно подкрался к мыши, подобрал лапы и прыгнул. Ванесса не услышала ни писка, ни каких-либо других звуков. Тень между валунами одним укусом прикончила добычу и быстро расправилась с ней.

Наевшись, кот сел, довольно облизываясь, и сидел так достаточно долго, чтобы Ванесса его рассмотрела. Черный поджарый кот, довольно пушистый и ухоженный для бродяги, кажется, зеленоглазый. Она не была в этом уверена — глаза кота светились в темноте, и трудно было что-то сказать относительно цвета, но ей казалось, что у такого черного кота непременно должны быть зеленые глаза. Когда она это подумала, ветер переменился и подул из-за спины девушки, донося ее запах до кота. Зверь учуял, посмотрел по направлению, откуда дул ветер, и только тогда заметил девушку, сидевшую на мраморном балконе. Их взгляды на миг пересеклись, мгновением позже кот бросился бежать в заросли.

Ванесса почувствовала разочарование, увидев, что кот не собирается останавливаться и вот-вот скроется в кустах и траве. В конце концов, он все же нырнул в кусты. Раздался короткий тихий шелест. Секундой позже ничто не напоминало о присутствии кота, кроме воспоминаний. Немного повеселев и погрустнев одновременно из-за этого удивительного события, Ванесса вновь повернула голову к мраморному саду. Но думать о прошлом и о том, что будет, ей больше не хотелось. Она ведь и так знала, что будет, а возвращать к жизни прошло ей хотелось меньше всего. Только воспоминания о Ниле кроме боли приносили приятные чувства, и девушка была погружена в них полностью, зная, что скоро горечь уйдет, а ее любовь не исчезнет.

Девушка не видела, что из кустов, уже из другого места, на нее смотрит пара горящих в лунном свете глаз. Кот сидел в кустах, смотрел на девушку и думал. Ведь когда-то, еще котенком, он жил в доме. Недолго, всего пару дней, но эти дни запомнились ему теплом, сытостью и лаской. Это было незадолго до того, как других котов и кошек начали сжигать. Был бы на месте Ванессы какой-то другой человек, кот не стал бы даже останавливаться рядом, а помчался бы к себе в логово. Только вот его квадратную нору размыло недавним дождем, и из укрытия она превратилась обыкновенную яму.

Кот сидел в кустах. Он думал, и думал долго, стоит ли подойти или лучше уйти на поиски нового жилища. Она не погналась за ним с яростными криками. И от нее идет сила, от которой в теле становится тепло и хорошо. В конце концов, кот осторожно вышел из кустов и неспешно пошел к девушке, готовый при первых же признаках опасности пуститься наутек.

Неслышно взбежав по ступеням балкона, он незаметно запрыгнул на бортик. Страха уже почти не было, подойдя так близко, он почувствовал, что этот человек не причинит ему вреда. Осмелев, кот легонько нажал лапой на ногу Ванессы. Та не вздрогнула от мягкого прикосновения, только удивленно посмотрела вправо и вниз. Увидела черную зеленоглазую тень и улыбнулась, потом осторожно, стараясь не спугнуть кота, погладила его за ухом пальцем. Зверь боднул лбом в ее руку и громко замурчал, требуя ласки. Потом забрался к ней на колени, потянулся и свернулся калачиком. Он мурчал от удовольствия, рука девушки ритмично поглаживала его по загривку, потоки силы, которые шли от Ванессы, проходили и через его тело, наполняя его теплом.