我是多余人 По Ювэнь - Древняя техника усиления

Земля ушла из-под ног у Цин Шуя. Такой соблазн! Не только красавицу в жены, а еще и занять пост в Секте, где он мог бы сэкономить себе двадцать лет усилий в тренировках.

«Хорошая сделка», с улыбкой ответил Цин Шуй.

«Но Старший…»

«Старший…»

…

Но Почтенный Старший лишь отмахнулся от назойливых спутников. Он посмотрел на Цин Шуя и сказал: «При еще одном условии».

«Да? Пожалуйста, скажите, каком», с облегчением улыбнулся Цин Шуй. Цанхай Минъюэ уже высвободилась из его объятий и смотрела с любопытством, куда же заведет эта ситуация.

«Убей этих двух девушек!»

Почему же Цин Шуй не удивился, услышав эту просьбу? Он ждал ее. Услышав эти слова, он рассмеялся.

«А что тут смешного?» со спокойной улыбкой спросил Почтенный Старший.

«Чего ты смеёшься?» поинтересовался Главный Старший, слегка улыбнувшись.

«Предположим, я соглашусь на твои условия сегодня и женюсь на твоей дочери, что если подобное снова случится в будущем? Как ты считаешь, стоит мне соглашаться на твои условия или нет?»

«Ахахах, влюблённый и верный. Неудивительно, что моя внучка так безнадежно влюбилась в тебя. И хотя если я позволю тебе уйти, это будет равносильно отпустить тигра на волю, я в глубоком неоплатном долгу перед тобой. Для меня доброта и месть — святое, я не позволю себе остаться в долгу перед добротой. Поэтому ты можешь спокойно уйти».

Цин Шую показалось, что он ослушался. Он удивленно смотрел на дедушку Цинхань Е, слова о том, что его внучка по уши влюбилась в него, особенно поразили его…

«Главный Старший, ели вы разрешите ему сегодня уйти, он однозначно вернется, чтобы стереть Секту Бессмертного меча с лица земли, когда станет сильнее!» неистово взмолился некий старик в толпе.

«Ха-ха, нет, не вернется. Наш Предок и Лидер секты уже погибли, через три-четыре года у нашей Секты не будет возможности противостоять ему. Да и вообще не виноват он во всем этом, все произошло из-за вражды между нашим Предком и Цанхаем».

Несмотря на слова Главного Старшего, Цин Шуй решил не рисковать. Он поклонился старику и ответил: «В таком случае мы, младшее поколение, оставим вас, с вашего позволения. Когда-нибудь в будущем ваш покорный слуга обязательно нанесет визит в вашу уважаемую секту, чтобы снова вас поблагодарить».

Цин Шуй подозвал жар-птицу и вздохнул с облегчением только тогда, когда вскарабкался на ее спину.

«Цин Шуй, Е Эр просила передать тебе ее слова», тихим, но хорошо различимым голосом сказал старик с тяжелым вздохом. Цин Шуй замер на мгновение и ответил: «Старейший, говорите, пожалуйста».

«Е Эр говорит, что ты можешь приехать в любое время и найти ее. В этой жизни она решила для себя, что будет ждать тебя и только тебя», выдохнул Старший.

«Пожалуйста, позвольте мне выразить благодарность за ее чувства. Я никогда этого не забуду», помешкав, ответил Цин Шуй.

Жар-птица взмыла в небо и полетела на запад. Сердце Цин Шуя тонуло в болоте смешанных чувств, он был в глубоком замешательстве. Он не знал, почему вдруг Цинхань Е влюбилась в него. Из-за его тела девяти Ян? Или из-за того сна, в котором они вошли в двойную культивацию?

Было ясно, что Главный Старший передал ему эти слова только из-за глубины чувство его внучки.

«Все, хватит об этом думать. Надо уезжать отсюда поскорее. Пока моей силы недостаточно, ноги моей в Южном Городе не будет», подумал про себя Цин Шуй.

Цанхай Минъюэ не проронила ни слова с того момента, как села верхом на жар-птицу. В ее памяти все еще горела огнем сцена гибели ее родителей, которые покинули ее навсегда. Ей было так одиноко, она чувствовала себя беспомощной. До нее стал доходить смысл последних слов ее матери. Та знала, что Цанхай Минъюэ будет утопать в своем горе.

«Цин Шуй, будь добрым с Юэюэ. С этого момента ты — единственная ее семья во всем мире».

Раньше Цанхай Минъюэ спокойно бродила по свету, не чувствуя ничего особенно, даже когда возвращалась навестить их, потому что глубоко в душе понимала, что есть место, где ее всегда ждут. Это место было ее домом. Но сейчас, когда все исчезло, ей ничего не оставалось делать, как положиться только на себя. Ничего больше в этом мире не держало ее. Не на кого было положится.

Что же касается тех слов, что сказал Цин Шуй, было понятно, что он просто выполняет предсмертную просьбу ее родителей. Цанхай Минъюэ уже убедилась, что в этом мире ей придется полагаться только на саму себя. Она была одна, одна навечно. В этот момент она буквально излучало чувство одиночества. Аура полного отвержения привлекала Цин Шуя. В шоке, он повернулся к Цанхай Минъюэ, увидев ее одинокий силуэт, и понял, что было поздно. Цанхай Минъюэ уже наглухо запечатала свое сердце. Будет легче подняться на небеса, чем пробить стену, которую она выстроила вокруг себя.

«Минъюэ, Минъюэ!» Цин Шуй поспешно прервал ее мысли, будто не желая, чтобы она вытеснила его даже в своем воображении.

«Цин Шуй, я хочу в Небесный Дворец».

В прекрасных темных глазах красавицы Цин Шуй не увидел ничего, даже отдаленно напоминавшего о прошлых эмоциях. Теперь Цанхай Минъюэ была даже более равнодушной, чем в их первую встречу. Зная, что ничего не поможет ему поменять ее решение, понимая, что она стала такой из-за смерти родителей, Цин Шуй почувствовал огромное беспокойство в душе.

Каждые несколько мгновений Цанхай Минъюэ издавала долгий низкий свист. Цин Шуй понял, что она призывает своего Златокрылого Громоподобного Кондора.

Внезапно раздался резкий птичий крик, эхом доносившийся издалека. Цанхай Минъюэ ответила на него продолжительным свистом. Цин Шуй притормозил своего огненного монстра и направил его навстречу Кондору, однако, как оказалось, жар-птица и без его указаний уже летела навстречу кондору.

«Ах ты, похотливая птица», сокрушался Цин Шуй.

Хоюнь Лю-Ли захихикала на его слова, а вот Цанхай Минъюэ никак не отреагировала. В прошлом может быть она бы и закатила глаза на это, но сейчас было понятно, что часть ее души умерла.

Когда Златокрылый Громоподобный Кондор приблизился, Цанхай Минъюэ посмотрела сначала на Хоюнь Лю-Ли, потом на Цин Шуя и запрыгнула на спину кондору.

«Лю-Ли, давай проводим эту одинокую женщину», Цин Шуй подхватил Хоюнь Лю-Ли и тоже перебрался на кондора.

Цанхай Минъюэ, услышав его слова, понуро опустила голову.

Они летели над бамбуковым лесом. Его было так много, что казалось, что под ними целое море бамбука.

«Минъюэ, постой! Посмотри на весь этот бамбук. Почему его так много тут?»

«Черт, это Башня Меча!» Цанхай Минъюэ быстро вырулила в сторону!

«Башня Меча?» в третий раз в жизни Цин Шуй слышал это название. Впервые он услышал от Цанхая, когда тот столкнулся с ними, во второй — когда Цанхай спрашивал у слепого, не связал ли тот с Башней Меча. И вот теперь, в третий раз.