Константин Жемер - Тибетский лабиринт (новая версия)

««Король ужаса» – термин понятный. Так в Тибете именуют мифического властителя Шамбалы. В противовес ему придуман Мастер мира – правитель Агарты. Обыкновенная мистика, способная увлечь разве что какую-нибудь из экзальтированных дамочек – любительниц спиритических сеансов. Но человек с ледяными глазами совсем не похож на наивного мистика. Духовный учитель!.. Пожалуй, Эрнст прав, данная характеристика наилучшим образом подходит доктору Фрицу Как-его-там. Нечего сказать – таинственная фигура этот доктор со своей табличкой, – в возбуждении, Герман стал прохаживаться по огромному «люксу». Интуитивно он чувствовал: угроза, исходящая от человека с ледяными глазами превосходит ту, с фотографии, которая не давала спать товарищу Берия. – Ничего, придёт время – обязательно распутаем весь узел! Да, именно так – придёт время!»

Дав себе это обещание, Крыжановский успокоился и принялся продумывать, как обставить просьбу о предоставлении политического убежища в Германии. Собственно, много времени, а равно умственных усилий не потребовалось, вот только оставалось решить, к кому следовало обратиться с означенной просьбой. Герман остановился на кандидатуре Эрнста Шеффера – тот представлялся отзывчивым и доброжелательным человеком и, к тому же – обладал немалыми связями среди высокопоставленных нацистов. Однако высшие силы несколько «скорректировали» сей план…

…Симпозиум заканчивался, время отбытия Поезда дружбы на родину неотвратимо приближалось. Газеты писали о выступлении в Берлинской опере русских музыкантов, о неодолимой силе русских цирковых борцов, а также – о нарождающейся дружбе молодёжных организаций двух стран. Писали и о профессоре Крыжановском. Хорошо писали, называя «большим учёным». Но передовицы посвящались совершенно иной теме: близилось двадцатое апреля – в этот день Адольфу Гитлеру исполнялось пятьдесят лет. Германия встречала юбилей любимого фюрера небывалыми успехами в промышленном и сельскохозяйственном производстве. В частности, сообщалось, что в текущем году рост продукции военного назначения по сравнению с 1933 годом увеличился аж в двадцать два раза. Повсюду вводились в строй новые заводы, крупные архитектурные объекты, автобаны. Одну из магистралей, так называемую «транспортную ось Восток-Запад», открывали 19 апреля, причём, непосредственно вблизи гостиницы «Адлон», по ту сторону Бранденбургских ворот. Таким образом, советские гости могли воочию наблюдать за происходящим.

В то утро Германа Крыжановского разбудили громогласные вопли: «Зиг хайль!». Выйдя на балкон, профессор обнаружил огромную толпу, которая запрудила всё обозримое пространство, оставив свободной лишь узкую полоску Унтер ден Линден. Время от времени необъятное человеческое море начинало волноваться, и тогда, словно пена с гребня волны, срывался очередной нацистский лозунг.

Тут в номер без стука ввалились двое агентов гестапо и потребовали покинуть балкон, а также закрыть все окна – ожидался приезд самого фюрера. Действительно, вскоре показалась быстро приближающаяся вереница автомобилей – толпа взревела от восторга с таким неистовством, что в здании задрожали стёкла. Гитлер сидел на заднем сидении головной машины и, отвечая на приветственные крики, время от времени небрежно выбрасывал вперёд руку.

Однако долго рассматривать фюрера не пришлось – зазвонил телефон, и Крыжановский стремглав бросился поднимать трубку. Дело в том, что в последние два дня столь необходимый Эрнст Шеффер куда-то запропастился. Слуга пояснил, что его хозяин как убыл к герру Гильшеру, так с тех пор не объявлялся. Ева Шмаймюллер тоже словно сквозь землю провалилась. Указанные исчезновения ставили под угрозу весь план Германа – рано утром двадцать первого числа Поезд дружбы отправлялся домой.

Схватив трубку и услыхав знакомый голос Шеффера, Крыжановский от облегчения и радости покрылся мурашками. Натуралист сообщал, что доктор Гильшер приглашает Германа стать его личным гостем на время завтрашних торжеств, посвящённых дню рождения фюрера. Русскому учёному следовало быть готовым к девяти утра.

…Появился Шеффер точно в назначенный срок. Натуралист пришёл пешком – такой выбор «транспорта» он пояснил тем, что центр города запружен толпой, а до Рейхсканцелярии рукой подать – не больше километра по прямой. Означенный километр дался учёным нелегко – пришлось буквально плыть в бурном людском море, но, как бы то ни было, они без потерь достигли своей цели – величественного здания на Вильгельмштрассе, где размещалось высшее руководство фашистской Германии.

Пропуск Шеффера, а равно гостевое приглашение Крыжановского, подписанное лично Гиммлером, не вызвали у охраны ни малейших подозрений, и вскоре два профессора быстрым шагом продвигались по гулким коридорам святая святых Третьего Рейха.

– В одиннадцать – начало парада, – на ходу пояснял Шеффер. – Фюрер вначале объедет войска на автомобиле, а затем вернётся сюда и выйдет на так называемый «исторический» балкон в своём кабинете. Мой духовный учитель всё это время будет находиться рядом с фюрером и не сможет поприветствовать тебя лично, однако он попросил меня выказать всё возможное гостеприимство. Сам же присоединится к нам позже, во время большого юбилейного приёма.

Подойдя к одной из дверей, Шеффер отворил её и пригласил Крыжановского внутрь. За дверью оказался большой роскошный кабинет с огромным окном. Посредине стоял накрытый стол с разнообразными напитками и закуской.

– Отсюда мы увидим парад в лучшем виде, – подмигнул Шеффер. – Но вначале предлагаю тост за Адольфа Гитлера. Фюрер совсем не пьёт, так сделаем же это за него.

Эрнст Шеффер подошёл к столу, наполнил бокалы и протянул один Герману.

– Постой, дружище, я не пью натощак, – возразил тот. – Давай вначале позавтракаем, а то при взгляде на подобное изобилие я исхожу слюной.

– Ну вот, испортил такой замечательный тост, – нарочито гнусавым голосом протянул немец. – Однако, как говорят у вас в России, хозяин – барин.

С этими словами он накинулся на ветчину и быстро начал с ней расправляться.

– Я смотрю, ты тоже сегодня ещё не ел, – усмехнулся Крыжановский.

Ответом ему послужило сосредоточенное жевание.

Глядя на сотрапезника, Герман понимал, что наступил подходящий момент для важного разговора, однако, начинать не спешил. На то имелся свой резон – Шеффер, даже при всех его связях, лишь мелкая сошка. Хватит ли у него возможностей преодолеть бюрократическую стену, каковую, наверняка, воздвигнут местные чиновники из-за боязни неминуемого дипломатического скандала, связанного с предоставлением политического убежища гражданину государства, с которым намереваются улучшить отношения? Кроме того, имелись некоторые сомнения относительно доброй воли Эрнста Шеффера. Ведь тот, с появлением Крыжановского, автоматически терял статус лучшего в Германии специалиста по Тибету со всеми вытекающими последствиями.