Эйдзи Ёсикава - Мусаси

Кидзаэмон занимал значительное положение в доме Ягю. Оцу обрадовалась, что не ошиблась, угадав в Соде не простого самурая, но не решалась немедленно ответить на его предложение.

– Не хотите? – спросил Кидзаэмон, не услышав ни слова от Оцу.

– Я не могла и мечтать о подобном. Боюсь, что моя игра недостойна слуха столь почтенного человека, как Ягю Мунэёси.

– Не волнуйтесь! Ягю не похожи на семьи других даймё. А Сэкисюсай непритязательный и спокойный по характеру, как мастер чайной церемонии. Его огорчила бы вычурность, а не погрешности в игре на флейте.

Оцу подумала, что пребывание в Коягю, а не бесцельные блуждания по Наре, давало ей проблеск надежды на будущее. Семья Ягю после смерти Ёсиоки Кэмпо считалась признанным авторитетом в области боевых искусств. К ним, вероятно, стекаются мастера фехтования со всей страны, и может быть, даже существует книга для записи посетителей. Какое счастье найти в ней имя Миямото Мусаси!

Воодушевившись, Оцу весело ответила:

– Если вы не шутите, я готова!

– Великолепно! Я вам очень признателен. Сомнительно, чтобы женщина пешком осилила путь до Коягю до наступления темноты. Вы умеете ездить верхом?

– Да.

Кидзаэмон вынырнул из-под навеса на улицу и, повернувшись к мосту, сделал знак рукой. Подбежал слуга, ведя за повод коня. Кидзаэмон усадил Оцу верхом, а сам пошел рядом.

Дзётаро, увидев их со взгорка, закричал:

– Уже уходите?

– Да!

– Подождите меня!

Дзётаро догнал Оцу и Кидзаэмона, когда они въехали на мост в Удзи. Самурай поинтересовался, что мальчик делал на холме. Дзетаро ответил, что там, в роще, люди играют в какую-то игру. Дзётаро не знал, во что именно, но забава показалась ему интересной.

– Отребье из ронинов! – хмыкнул слуга. – У них нет денег на пропитание, они заманивают путников и обирают до нитки. Какой позор.

– Зарабатывают на жизнь игрой? – переспросил Кидзаэмон.

– Играют самые смекалистые, – ответил слуга. – Остальные промышляют похищением людей и шантажом. Никто не может найти управу на эту разбойничью шайку!

– Почему местное начальство не арестует их или не выдворит прочь?

– С ними не справиться, их слишком много. Ронины из Кавати Ямато и Кии объединяются, они превзойдут уездное войско.

– Говорят, их полно и в Коге.

– Туда бежали ронины из Цуцуи, рассчитывая переждать там до следующей войны.

– Вы ругаете ронинов, – вмешался Дзётаро, – а среди них есть и хорошие люди.

– Ты прав, – согласился Кидзаэмон.

– Мой учитель – ронин.

Кидзаэмон засмеялся.

– Поэтому ты их защищаешь! Преданный ученик. Ты говорил, что идешь в Ходзоин? Твой учитель там?

– Не знаю точно. Он велел мне спросить в храме, где его искать.

– Какой у него стиль фехтования?

– Не знаю.

– Ученик и не ведаешь о его стиле?

– Господин, – вмешался слуга, – фехтование стало модой, только ленивый не занимается им. На этом тракте в любой день вам попадется на глаза десяток бродячих мастеров. Теперь объявилось много ронинов, готовых давать уроки.

– Ты, верно, прав.

– Они занимаются этим, вообразив, будто даймё чуть ли не соперничают, чтобы нанять хорошего фехтовальщика на службу за четыре-пять тысяч коку риса в год.

– Неужели можно так быстро разбогатеть?

– Так точно. Страшно даже подумать! Мальчишки и те с деревянными мечами. Воображают, что достаточно выучиться дубасить людей и станешь настоящим мужчиной. Сколько таких! Самое печальное, что в конце концов большинство из них влачит голодное существование.

Дзётаро вспыхнул от обиды.

– Повторите еще раз!

– Смотрите-ка! Похож на блоху, которая тащит на себе зубочистку, а уже возомнил себя великим воином!

Кидзаэмон засмеялся.

– Успокойся, Дзётаро! Не то снова потеряешь пенал.

– Ни за что! Не беспокойтесь обо мне!

Некоторое время шли молча. Дзётаро обиженно надулся. Взрослые смотрели на солнце, медленно катившееся к закату. Вскоре путники добрались до переправы на реке Кидзу.

– Здесь мы расстанемся, приятель. Темнеет, так что поспеши. И не зевай по сторонам.

– Оцу, а вы? – обратился к девушке Дзётаро, полагая, что они продолжат путь вместе.

– Совсем забыла тебе сказать, – улыбнулась Оцу. – Я отправляюсь с господином Сода в замок Коягю. Будь здоров, хорошего тебе пути!

Дзётаро был сражен.

– Так и знал, что снова меня бросят!

Мальчик, подобрав плоский камешек, швырнул его так, что он полетел над водой несколько раз, подняв фонтанчики брызг.

– Мы обязательно встретимся! Твой дом – дорога, и я много путешествую.

Дзётаро не уходил.

– Кого вы ищете? Кто он?

Промолчав, Оцу помахала ему на прощанье.

Дзётаро с разбегу прыгнул с берега на середину маленькой лодки Скоро она была уже на стремнине, купаясь в алых лучах закатного солнца. Дзётаро оглянулся. На дороге, ведущей к храму Касаги, он различил Оцу верхом на лошади и идущего рядом Кидзаэмона. Быстро сгущавшиеся горные сумерки опустились на долину, поглотив путников, миновавших ту часть реки, где она резко сужается.

Причастные к боевым искусствам хорошо знали храм Ходзоин. Если человек претендовал на серьезное отношение к боевым искусствам, а Ходзоин считал обычным храмом, то это был, несомненно, непосвященный дилетант. Местные жители тоже знали о Ходзоине, но, как ни странно, мало кто слыхал о сокровищнице Сёсоин с ее бесценной коллекцией древнего искусства, делавшей Сёсоин важнейшей частью храма.

Храм находился на холме Абура среди зарослей криптомерии. В таком месте могли бы обитать сказочные существа. Здесь были руины, напоминавшие о былой славе периода Нары, – развалины храма Ганринъин и огромной бани, построенной императрицей Комё для бедных. От них остались поросшие травой и мхом валуны, некогда служившие основанием построек.

Мусаси без труда нашел дорогу на холм Абура, но, поднявшись по склону, растерялся, увидев среди криптомерии несколько храмов. Криптомерии, пережившие зимнюю непогоду, расправили омытые первыми весенними дождями ветви, темнели густо-зеленой листвой. Над рощей в ранних сумерках различались женственно-мягкие очертания горы Касуга. Горы вдали были освещены солнцем.

Ни один из храмов не походил на Ходзоин, но Мусаси переходил от одного к другому, читая таблички с их названиями на воротах. Мусаси, поглощенный поисками Ходзоина, даже ошибся, прочитав на табличке название «Одзоин» как «Ходзоин». Разница заключалась лишь в первом иероглифе названия. Мусаси, быстро поняв ошибку, все же решил заглянуть в Одзоин. Храм принадлежал секте Нитирэн. Ходзоин был обителью последователей секты Дзэн, не имея ничего общего с учением Нитирэна. Молодой монах, шедший в Одзоин, подозрительно оглядел Мусаси.