Александр Курников - Порча. Дилогия

— Наместник Моруа граф Мелич! — Объявил адъютант.

— Проси.

— А, генерал, тоже послание получили? От кого?

— От Бастарна граф.

— Про что пишет?

— Про пардэкон, а вам кто написал?

— Епископ Мевер, и тоже про этот ритуал. Да уж, ситуация.

— Что за пардэкон такой граф, не просветите?

— Просвещу, на сколько сам в курсе. Слышал я, что этот ритуал лишает магов их силы. Вернее не лишает а запирает её, что само по себе опасно, ибо любой маг это источник, е если его запереть, то энергии некуда будет течь, а если нет выхода, что тогда может произойти?

— Маг переполниться?

— Ну, можно и так сказать, ведь переполненные сосуды разрывает, если у них нет маленького выхода, и это выход зовется матафи.

— Мне это ни о чём не говорит.

— Это артефакт такой, создан до эпохи людей и похоже что до эпохи нелюдей. Его придумали Габалары, про них мы мало что знаем, даже нелюди путаются на счёт этих существ, но самые древние из нелюдей Маликоры, говорят о Башнях Банн-Хусс, как о творениях Габаларов. Возможно стоит там поискать.

— Об этих башнях и я знаю, знаю так же, что трогать их себе дороже.

— В это-то и проблема генерал, тронуть башни мы не можем иначе рухнут города, ведь как на зло две известные нам башни стоят рядом с городами, а не тронуть, значит не добраться до матафи, а без артефакта принцессе не бывать императрицей, и об этом прекрасно знают и Фелис, и Фрай Самул.

— Вот и думай после этого, хотят они видеть Кальду на троне, или нет. — Од пристукнул кулаком о стол. — Всем прекрасно известно, что никто из церковников или Святых Детей не приблизится ни к башням, ни тем более к артефактам, к которым их вера не имеет отношения. А с другой стороны, кто ещё более сведущ в подобных делах? — Од тяжело вздохнул. — Иной раз кажется, что все наши потуги пропадают в туне.

— На счёт артефактов вы не правы генерал, как что-то достойное их внимания появляется на горизонте, они тут же меняют своё мнение. Да и ле Бран сейчас занимается этими вопросами.

— Какими? Лояльны ли к принцессе архипастырь и магистр? Или башнями Банн-Хусс? Так ни то, ни другое ему явно не по зубам.

— На счёт сильных мира сего вы правы, а вот с башнями… Посмотрим. Когда вы отправляетесь в столицу Эдэрн?

— Через пару дней. Вернике навёл там порядок, так что думаю проблем с моим выдвижением на пост генерал — наместника не возникнет. Послушайте граф, может всё таки вы станете наместником в Талваре? Вам это больше подходит.

— Я уже наместник в Моруа и права на Талварское местничество не имею. Да и вообще Эдэрн, это же верховное местничество в империи, человеку с вашим авторитетом будет куда проще пизвать других наместников к порядку.

— Верховный наместник. Ну да. Только у вас авторитет не меньше.

— Давайте не будем спорить, вопрос кажется уже решён.

— Не нравится мне это.

Самую дикую и неправильную бурю в своей жизни Велит встретил уже в Арке. Не столько по личной просьбе Кустеля, сколько из-за своей тяги к древнему он согласился отправиться к Банн-Хуссу, и в близи постараться понять, как в неё проникнуть. Перед самой поездкой некий полковник ле Бран, с полковником де Витом долго с ним беседовали о важности сего предприятия. О том, что в Арку никому не стоит знать о его интересе к башне, ни в Арке, ни где либо ещё. Потом его проводили к архивариусу Диургену, тот долго объяснял, что такое матафи, и как он связан с башнями. Объяснял долго и путано, наверно от того, что сам толком ничего не знал. Зато сам де Бранд ещё в Альбане кое, что разузнал об этих башнях. Первое то, что в Банн-Хусс ни силой, ни обманом проникнуть нельзя. В древнем пергаменте давно забытого автора было написано так: Банн-Хусс не обманешь, ибо некого там обманывать, и не разрушишь, ибо касаясь Хусса, касаешься пыли. Вот эта последняя аллегория сильно озадачила Велита, но оказалось, что это вовсе не аллегория. Архивариус показал ему документы четырёхсотлетней давности, где говорилось о том, что тогдашний правитель Арка решил вскрыть башню, и первый же удар заступа о камень превратил его город в пыль. Буквально. Теперь Велит понимал настоятельные просьбы полковников не спрашивать дорогу к Банн-Хуссу и ни в коем случае не стараться разобрать кладку, чем не мало озадачили Велита, ибо это могло плачевно сказаться на его здоровье. Тоже буквально. Оставив коня на постоялом дворе и наскоро выпив кружку горячего геба, о котором так много хорошего слышал раньше, и так сильно разочаровался теперь, Велит вышел в ночь под ураганный ветер. Ворота ведущие к мосту в башню отыскать было совсем не трудно. Сложнее было вскрыть замки и снять тяжёлые засовы. Провозившись какое-то время с последним запором, Велит ступил на неширокий мост без перил, про себя благодаря Единого за то, что сейчас ночь и он не видит той пропасти которая находится под ним. Временами цепляясь за края моста из-за порывов ветра, де Бранд всё же добрался до башни. Банн-Хусс выглядел необыкновенно. Мелкие квадратные камни светящиеся внутренним синим светом были уложены в ряды, и чем выше был ряд, тем камни были крупнее. Сама башня составляла в поперечнике пятьдесят шагов, а в высоту где-то с сотню. Обойдя пару раз во круг Банн-Хусса Велит остановился, подошёл в плотную к кладке и застыл закрыв глаза стал вслушиваться. Ветер как полоумный завывал вокруг башни, гремел гром, били молнии, но дождя не было. Зато около самой башни царил абсолютный покой, как будто всё что происходило вокруг Банн-Хусса, его не касалось. Всё это было не с башней, и этот мир был не её.

— Полный штиль, как выразился бы мой дядюшка. — Тут со стороны моста послышался топот, лязг оружия и чей-то разговор.

— Уж не по мою ли душу? — Велит прислушался.

— Делать нечего Марк. Единый во всём и Неразделимый в малом, да распроститься длань над чадами твоими… — Велит разглядел человека стоящего на коленях и читающего свиток. Его доспехи, отливающие лёгкой синевой, говорили о том, что он был из ордена Благородных Охотников, людей добровольно положивших свою жизнь на борьбу с Порчей. Рядом с ним стоял очень рослый человек с двуручным лабрисом, закованный уж в очень непонятные латы, которые в редких сполохах молний тускло отсвечивали, как например, отсвечивает серый валун тёмной ночью. С последними словами молитвы явился и третий персонаж, этого он узнал сразу, рыцарь Эргана. Вот только бушующий ветер, так нещадно треплющий двух первых человек, казалось, еле шевелил волосы на голове рыцаря. — «Что здесь происходит?»

— Вы опять!? Сами же говорили, что вам нагорит за использование святыни! — Выпалил рыцарь.

— Но не так как вам сэр Ян. — Ответил, подымаясь с колен Охотник. Ещё не известно сработает ли снова.

Тут Велита вдруг осенило. — «В руках у Охотника не что иное, как легендарная Мирная Длань, руки самого Галлериона!»