Елена Звездная - Хозяйка «Логова»

— Мы не разговаривали… — Сказала и только после этого поняла, какое могла произвести впечатление.

— Только не смущайся, прошу тебя! — тихо рассмеявшись, мадам Дори всплеснула руками. — Я еще не забыла, каково это — встретиться после разлуки. Все понимаю. Однако поражена…

— Чему? — я отбросила шарф и потянулась за белилами. Было синее, станет сереньким, и пусть хоть кто-то попытается заявить, что я серой плесенью больна.

Свекровушка долго подбирала слова для объяснений, ходила из угла в угол моей комнаты в «Петушином хвосте» и теребила шаль. Я же подумала о том, чему сама недавно поражалась, а именно невероятной нежности поцелуя, что более всего походил на извинение — щемящее глубиной признательности и затаенной чувственностью, что едва не заставило меня потянуться вслед за отстранившимся Дори и заглушить его довольный шепот: «Вот теперь все как надо. Спокойной ночи». Он исчез, и я осталась одна, растревоженная, разозленная и вместе с тем смущенная своей реакцией.

Вот и сейчас, прикрыв глаза, я почти ощущаю, как его губы касаются моих, как замирает дыхание, кровь холодеет якобы от ужаса, но при этом вызывает почти забытые щекотные мурашки. Они ползут по спине, растекаются по рукам и замирают на пальцах. Затем второй волной проступают на шее и груди, скользят к ногам и рождают внутри меня отнюдь не испуганную оторопь, а тревожное предвкушение. И в смятение ввергает то, что я готова поддаться обаянию стародавнего Дори, готова рискнуть и пойти за ним. В сотый раз вспомнила тот поцелуй, прочувствовала во всех оттенках и ужаснулась. Неужели я настолько истосковалась?..

— Что ты сказала? — вопросила остановившаяся посредине комнаты Эванжелина, она уже забыла, к какому вопросу подбирала слова, и теперь с интересом смотрела на меня.

— Я сказала, что нам пора, — напомнила я о скором перемещении и подхватила свою сумку, остальные взяла тростиночка, которая беззаботно поинтересовалась:

— Сегодня на санях? — Намек на мою непереносимость повышенных скоростей после двойного погружения в лавовое море был скорее тонким издевательством.

— Нет. Кажется, я привыкла. — Мое заявление несколько удивило мадам Дори и в то же время порадовало ее.

— Прекрасно! У нас появится возможность погулять по магазинам в Дрезе. Купим тебе модную шубку, перчатки, сапожки, несколько шляпок, отделанных мехом, и накидку.

— Накидку Талл ей уже подарил, — заметила черноглазая красавица и, перехватив мой удивленный взгляд, пояснила: — белая такая, с цветами… синими!

Невольно улыбнулась. Да, наблюдательный охотник легко мог определить фальшивость черноглазой красавицы. Даже я неосознанно заметила, что назвать светло-бирюзовые морозные узоры просто синими цветами мог только мужчина.

— Торика, это правда? — свекровушка подступила ближе, заглянула в глаза. — Ты подарок приняла.

— Да. Было дело. — И тут главное — не заострять внимания на том, кто, когда и при каких обстоятельствах меня одарил.

— Одной покупкой меньше. Но все остальное, — Эванжелина неодобрительно посмотрела на мой охотничий костюм и тоном, не терпящим возражений, заявила: — возьмем. И на этот раз за все платит Талл.

Свекровушка вышла из комнаты, я осталась стоять с открытым ртом. Хотелось напомнить, что некоторым образом все мои деньги — это деньги потеряшки.

— А где один подарок, там и сотня. И ты, главное, не спорь, иначе начнешь в кружевах ходить точь-в-точь как я, — обрадовал меня демон и указал на выход. — Идем, она уже ждет.

К счастью, стараниями свекровушки я в кружевах ходить не начала, но скоро поняла, что взятых с собой денег мне бы попросту не хватило. Платья, рубашки, юбки, костюмы для верховой езды, еще несколько комплектов белья, ночнушек, сорочек, чулок, и все это исключительно на одну меня. Невольно задашься вопросом:

— Я к вам надолго?

— Что ты сказала? — Эванжелина, занятая поиском вечернего платья для какого-то важного торжества, не сразу отвлеклась от вешалок с атласом, шелком, батистом, бархатом и цветной полупрозрачной органзой, которую у нас часто величали дорогостоящей газой.

— Просто удивляюсь обилию покупок.

— Ах, вот ты о чем… — она обернулась ко мне и просияла, — так это всего лишь на первое время.

— Ч-что? — Не то вопрос, не то выдох, но мадам Дори меня услышала.

— Как супруга главы рода, приближенного ко двору, ты просто обязана одеваться достойно, но при этом не забывать о своих корнях. — Теперь понятен ее порыв закупаться во вдовийских городах, однако настораживает причина.

— Род Дори приближен?.. — и я запнулась на полуслове, понимая, что к подобному известию совсем не готова.

— А ты не знала? Мы третья по значимости ветвь высшей знати Тарии.

— Дальние кузены, с коими правители привыкли родниться, — припомнила я слова, некогда произнесенные уродом Уросом, и похолодела.

— Можно и так сказать, — кивнула она и с материнской гордостью поделилась: — На прошлом балу ненаследный принц очень пристально смотрел на мою старшую. Но отсутствие Талла…

Усложняет всем жизнь.

— Он вернется, — в который раз заверила я и подумала о том, как недальновидно поступила с Инваго. Уж он-то потеряшку видит каждый день или, в отличие от Храна, может с ним связаться.

Хотя чего печалиться, быть может, этой ночью мы снова встретимся.

Однако с наступлением ночи уверенность в том, что стародавний наглец нарушит свое слово и явится в «Логово», развеялась как дым. Так что зря я надела на себя длинную закрытую ночнушку, а под нее жилет и штаны до колен. Но, как говорится, нет худа без добра. Инваго не пришел, зато очнулась Гаммира. Вернее, она вначале слетела с кровати, а затем очнулась. И, прибежав на звук падения, я увидела, как бледная, осунувшаяся и растрепанная тарийка распахнула глаза, затем недоуменно прищурилась, рассматривая потолок, и брезгливо скривилась:

— Побелка по глине, как дешево и глупо.

— Потолочная мастика из лучших природных материалов, очень дорого и умно, — не согласилась с ней я, вошла в комнату и, присев на пол рядом, потянулась проверить ее пульс и температуру. — Удивительно, как быстро вы вернулись в сознание, а ведь Тороп говорил, пять дней — не раньше…

— Ты кто? — одной фразой опровергла она мое предположение и заставила напрячься. — Что делаешь в королевской опочивальне и почему на тебе моя бархатка?

С трудом удержалась от вопроса, как в королевской опочивальне мог оказаться столь простецкий потолок и откуда ей знать, какие потолки бывают в королевских спальнях.

— Я Торика ЭлЛорвил Дори. Супруга вашего крестного сына. — Произнося это, я медленно поднялась с колен и начала отступать к двери. А все потому, что грибная гурманка с кровожадным интересом уставилась на мою шею. — И это моя комната в моей харчевне, а это, — тут я указала на воротник закрытой ночнушки, — не бархатка.