Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

И он направил верного коня по заросшей крапивой и лебедой дороге, объезжая остовы ржавых автомобилей. Выглянуло солнышко, завыли, застонали, залаяли по оврагам псевдособаки, заблеяли псевдокони, заржали псевдоовцы, а псевдокозы бросились скакать по кучам радиоактивного мусора, отчаянно матерясь человечьими голосами.

– Это, однако, кхм-кхм… – озадаченно почесал лоб Илья. – Перебор, короче.

Было жарко. Кровосос, бежавший куда-то по своим кровососным делам, вляпался в аномалию «Трамплин» и полетел на орбиту, являя собой сбывшуюся мечту всех советских детей. Илья проводил его взглядом запекшихся глаз и въехал в заброшенную деревню. Большая глыба избы возвышалась над ним как гора. Под копытами Сивки хрустели россыпи отстреленных гильз от автоматов Калашниковых. Труп человека в защитной камуфле лежал у стены, тараща свои застекленевшие глаза на богатыря. Илья поморщился – графоманов он не любил еще больше, чем молодых талантливых авторов.

Илью мучила жажда и зубная боль. Жажду вызывала жара, боль – дикие вопли неведомых тварей, обитающих, судя по всему, за границами локации.

– Пить как охота… – пробормотал Илья. Откуда-то пришли звуки и сами собой сложились в слова: – Квасу бы сейчас холодного. Да чтоб в нос шибало…

Сказано – сделано. Впереди показались развалины завода. На сером бетоне забора Илья увидел корявую, пробитую пулями, вывеску: «Бар 100 рентген». Ниже притулилась табличка «Меню». Подъехав поближе, богатырь выяснил, что в баре подавали «боржч», «колбасу и батоны хреновые», «тушенку» и водку «Казаки». «Продуктовый набор из серии «Заходи – не бойся, выходи – не плачь», – подумал Илья и направил Сивку к воротам, охраняемым ражими молодцами с противогазами вместо лиц.

– Тебе сюда нельзя! – вместо приветствия сообщил один из молодцов.

– У меня дело к бармену! – отрезал Илья.

Видимо, это был пароль – молодец отошел в сторону, невнятно вякнув:

– Проходи, бармен ждет!

Привязав Сивку у входа, Илья долго блуждал по каким-то задворкам, пока не оказался в низком, прокуренном подвале. Это и был бар. В баре стоял гул голосов и непринужденная обстановка. С десяток противогазных морд толпились поодиночке у столиков, пожирая хреновые батоны с колбасой.

– Что притащил? – осведомился у Ильи щекастый бармен, масляно помаргивая круглыми глазами.

– А чего надо? – резонно спросил в ответ Илья.

– Таки ви из наших, – понимающе кивнул бармен, переходя на «вы». – Хорошо, ви будете иметь у меня большие скидки, если принесете что-то стоящее.

– Мне б водички… – попросил Илья.

– А тебе моя водичка зачем нужна?! – заорал вдруг один из противогазных.

– Не обращайте внимания, идьет, – отмахнулся от него бармен. – Могу предложить энергетик, водку и отличный натовский ствол калибра 5,56 с обратным запиранием канала отвода пороховых газов посредством скользящей личинки затвора. Оптический четырехкратный прицел «огого», подствольный гранатомет АБВ-123, улучшенная динамика, настильность и отдача, а прикладом можно орехи колоть. Для вас как для родного, отрываю от сердца. Будете брать?

– Сколько? – спросил Илья, чтобы хоть что-то спросить.

– «Аккумулятор», «зуда», «черные брызги» и прочая бижутерия мне не нужны, – доверительно сообщил бармен.

– А что нужно?

– «Ведьмин студень».

– Ах «ведьмин студень» тебе нужен, – понимающе кивнул Илья. – А «смерть-лампа» случайно не нужна?

– Представьте себе, нужна, – кивнул бармен.

– Ну так «ведьминого студня» вон полные подвалы. Бери ведро да зачерпывай. Похороны за свой счет.

– Ты бы еще консервных банок насобирал, – окрысился бармен. – Мне нужен реальный товар.

– Слушай, – Илья одним глотком опустошил банку с энергетиком и тихо спросил: – Как к Кащею пройти?

– Не учатся ничему некоторые, да и учиться не хотят, – с вызовом заявила одна из противогазных морд, не дав бармену ответить. – Кина американского насмотрелись или крышу срывает от жадности? Ты ему про аномалии – он тебе про хабар…

Илья понял, что дальше будет про кишки на ветках, и решил, что ему пора. Бар он покинул в печальном расположении духа – никаких новых сведений узнать не удалось.

На улице его поджидали радиоактивный дождь и неприятный сюрприз – пока он общался с барменом, псевдотатары съели его коня, остался лишь обглоданный череп. Илья вспомнил волхва, в задумчивости поставил на череп ногу и продекламировал:

Для порядка он подождал с полчаса, но из черепа никто не выполз, зато из бара выбрался парень в кожаной куртке с капюшоном и рюкзаком за спиной.

– Эй, служивый, – обратился к нему Илья. – Дорогу до Кащеева логова знаешь?

– Ну.

– Покажешь?

– Нет, – жестко ответил парень и собрался было уходить, но тут Илья взмолился:

– Возьмите меня, мистер Шухарт! Мне разные люди предлагали, но я хотел бы только с вами, они ведь все никуда не годятся!

Они шли весь день, пробираясь через заросли, обходя развалины и петляя между холмов и дважды выходя к морю. К вечеру впереди показалась железная дорога.

По сторонам насыпи лежал густой туман. Время от времени он наползал на рельсы тяжелыми серыми струями, и в этих местах они шли по колено в медленно клубящейся мути. Пахло мокрой ржавчиной, из болота справа от насыпи тянуло тухлятиной. Вокруг ничего не было видно, кроме тумана, но Илья знал, что в обе стороны тянется холмистая равнина с каменными россыпями, а за равниной во мгле скрываются горы. И еще он знал, что, когда взойдет солнце и туман осядет росой, он должен увидеть где-то слева остов разбитого вертолета, а впереди – состав вагонеток, и вот тогда начнется самое дело.

Судя по карте, старой, вытертой карте, найденной в сундуке на втором этаже дома, одиноко стоявшего на морском берегу, до башни, в которой была заточена Марьюшка, оставалось полдня пути.

Ночь прошла спокойно – они переночевали в цементной трубе туннеля, задвинув вход ржавым листом железа. Вышли по холодку. Утро выдалось ясное, золотистое. Илья не стал спрашивать, как они пойдут; авось, думал он, догадаюсь по дороге.

Лес по обе стороны густел и густел: смыкающиеся деревья были моложе, а стволы у них – толще; потом тропа углубилась в лощину, справа и слева нависали заросли орешника.

А дальше, в сторону карьера, к северу от поезда, воздух над рельсами мутно дрожал и переливался, и время от времени в нем мгновенно вспыхивали и гасли маленькие радуги. Проводник посмотрел на это дрожание, сплюнул почти всухую и отвернулся.