Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

Ну и, в общем-то, докричались – психологов, которые не смогли запас нефти на земле сохранить, повсюду сократили – ведь люди же, не звери, нефть профукали! А кто с людьми-то работал? Пожалуйте, товарищ, психологов без вещей на выход! Многих ученых тогда тоже, по слухам, расстреляли, как один известный товарищ-бизнесмен-психокультурист Стерлинг-Мерлинг посоветовал. И сказал он примерно так, что это ученые виноваты, что природа самым безобразным образом изувечена, разграблена, почва отравлена, полный пипец и абзац. Даже кислорода всем не хватает, и потому народ так нездорово на соседей косится и плотоядно облизывается… И все по вине этих самых ученых – не так разработано и во вред человечеству. Как говорится, изрек от всего сердца и по простоте душевной. Может быть, даже он и хотел как лучше, а только как повелось испокон веков, несмотря на новые технологии, все же вышло, как всегда, и то самое, которое в книгах неприлично упоминать. И кто ж виноват, что народ все им сказанное напрямую воспринял. И несчастных ученых так сократил, что, вероятно, уже ни одного не осталось. Даже на разведение…

Вот на их место, от щедрот корпоративных отстраненных, и пришли в офисы маги – и за дело, засучив рукава, взялись. Кто – в балахонах, кто – в кожаных тужурках с волшебными палочками в кобурах. Кто с костяными дубинками и в расписных шелковых халатах и штанах-алладинках именитого модельера Ахалай-Махалая. Кто с навороченными рамочками, заместо лозоходцев, теперь более понятную и полезную энергию повсюду замерял и места переработки вторичных отходов в золото перепрограммировал. Многие вообще в туниках да в золотых цепях являлись прямо на работу. Причем абсолютно никого не смущаясь, таким наглым нарушением официальных правил дресс-кода. И бубнами да прочими предметами вовсю размахивали… И пошел вызов корпоративного духа повсюду, ибо падкое начальство на деньги большие оказалось.

И начали маги-чародеи в работниках силу воли и тягу к познанию сокровищ пробуждать и потом складыванию сих материальных благ в закрома частых организаций и фирмочек.

Сам-то я магов уже не застал – то ли их голодный корпоративный дух сожрал, то ли они друг друга удавили по своей крутости, но батя тогда уже из пригородного села вышел, в чей-то офис зашел. Там и остался. Так он – хотя и корпоративную подписку о том, что видел, слышал, делал и не делал, давал, все равно мне, юному, рассказывал. После того как та самая корпорация, где он трудился, сгинула. Съели ее и даже логотипа не оставили.

Но пока жива была, говорит батя, – до глубины души пробирало и до самого нутра это корпоративное заползало, даже женщины и алкоголь не помогали. Сидит, наливает себе самогон и тихонько мне на ушко рассказывает. А сам по сторонам зыркает – чтобы никто не подглядывал и не записывал на берестяной свиток для предоставления какой корпоративной службе безопасности – что сидит некто в своей избе и неромантическую пургу про прошлое гонит. Или группе по внедрению корпоративного духа доложат. Ну, это как у кого из организаций называется. И батя на мое ухо горячо шепчет:

– Проходим мы как-то в понедельник пораньше потрудиться, а столы все цепью железною скованы, бухтелки наши не запитаны, и стоит посреди шеф сам – грознее тучи его харя. Дух, говорит, наш корпоративный на вас, извергов, прогневался, и настала пора искупить. А мы-то чего – итак, почитай, полгода без премии, больничный не берем – за жизнь свою в корпоративной клинике опасаемся.

Молчим, а сами думаем – нечего манагеру терять помимо трудовой книжки. Тем более – Юрьев день на носу – соблюдая старинные традиции, в него и уволиться можно. Так, чтобы проходящим мимо грузовиком не задавило вусмерть.

Но шеф нас постращал, а потом к делу приступил. Сейчас, говорит, будем все преображаться. И тут, словно из леса, то бишь шкафа, собранного из самого натурального ДСП, выходит этакий мужик. В шкуре якобы звериной и с кривой рогатиной в левой руке. А чего у него было в правой – того не помню, – продолжил батя. – Может, ничего не было, а может – у него и правой руки вовсе не было. Такому образине и одной левой вполне для дела хватит. И мужик этот, зловредно прищурясь с улыбкой на все отбеленные в дорогущей клинике клыки, тихо нас спрашивает, чего про предков помним.

Тут мы, конечно, все застремались, но потом плюнули и спрашиваем:

– Чего, мол, в нашем офисе пропало и на кого валить будут? И поскольку нам скидываться для возмещения корпоративного убытка? В придачу субботники-воскресники на месяц будут али больше?

Мужик с рогатиной вмиг посуровел и завел свою пластинку:

– Как известно, корпоративная магия древних славян состояла, – и, помолчав, аж гордо нам назвался – волхв Бабловар, и добавил, покачивая пшеничными усами, – из магии и самих славян.

Дальше пошел тяжкий тренинг по предковским заветам, накоплению и бережливости, почтению к руководителям да разбор наказа княза-олигарха Рюрика и практическое применение ритуалов древних земли и неба. С соответствующими песнями и плясками у священного и животворного офисного огня. Некоторые настолько втянулись, что даже собственные имена забыли, не будь на них прикрепленных бейджиков, безымянными бы остались до самой старости. А кто бейджиков не имел, то, как понимаете, сам виноват. Тех всем отделом новым именем награждали и в новую корпоративную жизнь выпускали, с самого нуля карьеру начиная. Те и копошились до пенсии внизу офисной пирамиды, потому как лишь избранным удавалось еще 10 или более таких же лопухов наловить и к основанию пристроить, чтоб самому по ним повыше подняться, хоть на одну ступень. И ощутить себя уже не просто офисным планктоном, а рыбой, например, эволюция она везде эволюция. А планктон всегда был и остается внизу пищевой цепочки, хоть пляши, хоть мантры офисные пой. Даже стулья, поставленные в магический корпоративный круг или выстроенные стройной шеренгой, мало помогали, а может, через зад мало что воспринималось и лучше бы все стояли, благоговейно сложив ладони перед вещающим офисные истины Бабловаром. Некоторые в такой запредельный трансоэкстаз впадали, что полгода вкалывали без зарплаты и не жаловались. Бывали и такие, что пропадали без вести, затерявшись навеки в зловещих офисных коридорах. Они тоже приносили свою посильную пользу, поскольку призраки они были высококвалифицированные и официально не уволенные. Только платить им начальство никак не собиралось, и кормить их тоже вроде не требовалось. Потому даже как бы выгодно было иметь часть таких сотрудников, не важно, зомби они или еще вполне живые люди. Может быть, их даже специально из еще живых в неживых превращали…

Прошел месяц в трудах и спокойствии, – продолжил батя, наливая себе целительную брагу в рот из графина, – и однажды в понедельник спозаранку столы все цепью железною скованы, бухтелки наши не запитаны, и стоит посреди уже не шеф сам, а страшна-девица. На нас злобно уставилася да слова суровые молвит. Типа, все мы народ потерянный, со своей корпоративной душой разлученный и потому – глобально и конкретно несчастный. Но она волею шефа нашего – дай бог ему здоровья и бабла столько же, сколько имеет, будет нас спасать-выручать, а мы за это – ей и шефу в ножки кланяться и производительность труда всячески поднимать. И потом уж мы повспоминали, – батя тут ощутимо из бутыли графиновой отхлебнул, вытер потное личико об обои с родными прежде логотипами и девизами и дальше забубнил про свое горячее прошлое и встречу с корпоративным духом: Золотой век и типа золотое время родных корпораций.