Даринда Джонс - Грязь на девятой могиле

В какой-то момент примчалась Куки забрать тарелки с раздаточного окошка.

- Ты это видишь? – спросила я, кивнув в сторону Рейеса.

Его кожу лизал бархатистый огонь, чьи волнообразные колебания по-настоящему завораживали. Тут ничего нового не было. А вот язычки пламени, которые Рейес оставлял на столе, – это что-то новенькое. В одной руке он держал телефон, а другая лежала возле тарелки. Пальцы лениво что-то рисовали на гладкой поверхности, оставляя за собой огненные следы, словно Рейес в буквальном смысле прожигал дерево.

Кажется, никто, кроме меня, ничего не замечал, но я должна была убедиться, что всем нам не грозит сгореть заживо. А вдруг он пироман? Так сказать, сверхъестественный поджигатель?

К тому моменту, как Куки, загруженная тарелками, повернулась посмотреть, Рейес сменил позу и опустил руку. А стол все еще горел.

- Еще как вижу, - довольным тоном отозвалась подруга.

- Правда? – удивилась я.

Тем временем язычки пламени потухли, оставив на память о себе струящийся в небо дым.

Куки ухмыльнулась:

- Солнышко, я женщина замужняя, а не мертвая. Кто из нас такое не заметит?

Я засыпала кофе в кофеварку, вспомнила, что нужен фильтр, высыпала гранулы обратно и начала сначала.

- Есть такое дело. Но… ты не видишь ничего необычного? Чего-нибудь… ну не знаю… горячего?

- Милая, то, что я вижу, – это определение горячего.

- Да нет же! То есть да, но ты точно не видишь ничего странного?

- Ты о том, как он сидит? – уточнила Куки чуть-чуть охрипшим голосом. – Его ноги всегда слегка расставлены, а рука лежит на бедре. И как, бога ради, какая-то обычная сидячая поза в чьем-то исполнении может превратиться в целое, черт возьми, эротическое шоу?

То есть огня она явно не видела.

Перед тем как опять смыться, Куки поинтересовалась:

- А это очень плохо, что каждый раз, когда он появляется, мне охота влезть ему на колени?

- Только если ты поддашься своим желаниям. На глазах у собственного мужа.

Куки рассмеялась, чуть не столкнулась лбами с Эрин и понесла заказ своим клиентам.

Честно говоря, она права. Даже очень. Чувака вполне можно было сфоткать в качестве определения к словосочетанию «ходячий секс». А мне давно пора с этим, черт меня дери, смириться. Встречаться с таким типом – все равно что играть в бутылочку внутри ядерного реактора. Да и вообще, на него надо повесить значок биологической опасности, потому что я уж точно на него не поведусь. И близко не подойду. На все сто процентов – опасная зона. Короче говоря, ни за какие коврижки.

Я взяла графин с водой на случай, если стакан у Рейеса опустел. И дело тут не в том, что я собиралась нарушить только что в сотый раз данный зарок, а в том, что мне нужно было выполнять свою работу. К тому же я постоянно живу в сплошном отрицании.

Вообще-то, причин все-таки приблизиться у меня было аж три. Во-первых, мне хотелось посмотреть на стол. Действительно ли Рейес его прожег? Во-вторых, я таки набралась храбрости проверить одну давнишнюю теорию. Каждый раз, когда он приходил, в кафе как будто становилось теплее. Учитывая, что он из огня и все такое, оно и понятно, но все же: был ли именно он виноват в том, что мне ни с того ни с сего становилось жарко? Для климакса я еще слишком молода, так что тут на всякий случай стоит мысленно скрестить пальцы. Ну а в-третьих, насколько близко я смогу подойти? Если он и правда такой горячий, как мне кажется, и если он ко мне прикоснется, загорюсь ли я, как и стол? Сожжет ли Рейес меня живьем в буквальном смысле? Окажется ли его прикосновение таким же обжигающим, как и одно только присутствие?

Шагала я к Рейесу решительно и целеустремленно, но, чем ближе подходила, тем медленнее шла. Куки бросила все свои дела и уставилась на меня, не скрывая удивления. У Фрэнси была похожая реакция, когда она заметила, что я иду прямиком к ее клиенту. В принципе, это у нас не невидаль. Мы все друг друга прикрываем и следим за всеми клиентами в зале на случай, если кому-нибудь из них что-то понадобится. А конкретно этому клиенту точно было что-то нужно. Бога ради! Чувак в прямом смысле слова горел! Если кому и нужна вода, то…

Пять метров. Оставалось пройти всего пять метров, и это расстояние быстро сокращалось. Ну, для меня – быстро. Жар, который я ощущала всякий раз, когда Рейес входил в зал, с каждым моим шагом становился все сильнее, пока не стал почти невыносимым, когда я наконец подошла к столику. Стоять так близко было сродни тому, чтобы стоять рядом с растопленной на всю катушку печью. Жар исходил от Рейеса раскаленными добела волнами.

- Вам подлить? – спросила я, и голос лишь слегка меня подвел.

Вот только Рейес и не думал на меня смотреть, но, кажется, почувствовал мое приближение. Пока я шла к нему, его взгляд был прикован к моим ногам. Но сам Рейес даже не шелохнулся ни тогда, ни сейчас. Зато пламя, живущее в нем, будто заново ожило. Вспыхнуло еще ярче и разрослось, пока не поглотило его целиком. Мышцы Рейеса в ответ сократились. Углы челюстей стали резче. На предплечьях вздулись вены, будто он боролся с чем-то внутри себя. Будто старался взять себя в руки.

Я сделала маленький шаг назад, и беснующееся пламя утихло до уже привычного мне ежедневного жара.

Понадобилось еще несколько секунд, которые растянулись почти на целую вечность, прежде чем до меня наконец дошло: Рейес меня по-настоящему ненавидит. Его эмоции оказались настолько мощными, настолько плотно сплетенными, что было трудно отделить одну от другой, но я была уверена: в сердцевине этого клубка кроется жгучая ненависть.

Я так смутилась, что молилась только о том, чтобы сию же секунду провалиться сквозь землю. Впрочем, есть во всем этом и кое-что хорошее. Никто не знает, кто я такая. Даже я не знаю. А значит, в любую секунду можно дать деру из города и обо всем забыть.

Придется сменить имя. Джейни Доэрр (Джейн Доу [1] Имя, которое традиционно в США и некоторых других англоязычных странах присваивается неопознанным трупам женского пола либо лицам женского пола, которые не помнят своего имени и не могут быть идентифицированы по ряду причин. В случаях с противоположным полом бытует имя Джон Доу. показалось мне дико поношенным) станет воспоминанием. Воспоминаний у меня не так уж много, так что парочка лишних точно не помешает.

Смирившись с судьбой, я начала отступать назад, как вдруг ресницы Рейеса медленно и размеренно стали подниматься. Взгляд прошел по мне снизу вверх, оставляя за собой горячие следы, пока не встретился с моим. И эффект оказался мощнее и больнее, чем если бы в меня на полном ходу врезался товарняк.

Едва заметно Рейес кивнул, и я забыла, о чем спрашивала. Напомнил графин с холодной водой в руке. Я тяжело сглотнула, с трудом отвела глаза и наклонилась наполнить стакан.