Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

— Мало верится, — отмахнулся Собболи, — Скорее — просто дурацкое совпадение, такое уже случалось. Например, полтора года назад сантрианская личинка превратила наши запасы солонины в труху. Но к чёрту, давайте немного пройдёмся по городу, я покажу пару приличных магазинов, а потом я отлучусь и часик вы погуляете без меня.

Он прошли высокие покосившиеся ворота, над которыми мерзко скрипела, покачиваясь на ветру, табличка с полустёртой надписью: «Черз». Под названием было написано что-то ещё, но теперь это уже никто не смог бы прочитать. Около ворот стояла трухлявая деревянная будка, в которой двое стражников азартно переставляли шарики по лункам овальной доски. На троицу никто из охранников внимания не обратил.

Под ноги легла булыжная мостовая, выглядевшая так же плохо, как и старые ветхие дома по обе стороны улицы. Древо построек, изъеденное червями и прогнившее, от сырости, требовало срочной починки, а лучше — замены. Заглянув в узкие переулки можно было различить рухнувшие здания, давно обратившиеся в груды обломков. Однако, как выяснилось чуть позже, это была лучшая часть города.

Именно здесь, Джонрако показал спутниками те самые торговые лавки, больше смахивающие на крепости, из-за прочных дверей и мощных ставень на окнах. Однако ассортимент оказался неплох и Волли даже сумела подыскать себе кое что, из одежды, в том числе — нижнего белья. Под умоляющим взглядом зелёных глаз, Собболи расплатился с лавочником, но при этом ворчал, что он ощущает себя чёртовым мужем капризной тощей супруги. Шания оказалась так довольна покупками, что проигнорировала обидное прилагательное.

Дальше стало хуже. Строения стали напоминать уродливые скалы, поросшие мхом. Среди расшатанных камней мостовой торчали какие-то колючие ветки, которые норовили порвать шипами одежду. Других растений почти не было. Теперь Черз производил впечатление давно заброшенного селения и если бы не редкие прохожие, ковыляющие в отдалении, то впечатление стало бы полным.

Впрочем, лучше бы их не было вовсе. Жители Черза напоминали голодных оборванных призраков, недавно покинувших могилу. Голодные глаза во впадинах тощих лиц, жадно взирали на пришельцев, точно видели не людей, а вкусное жаркое. Изредка в проёмах окон, свободных от досок и тряпок, появлялись бледные физиономии, внимательно следившие за троицей чужаков, с тем же гастрономическим интересом.

Шания испуганно оглядывалась по сторонам, намертво вцепившись в руки спутников и даже Джонрако, неоднократно посещавший Твайр, ощущал себя не в своей тарелке. Один Хастол безмятежно рассматривал город и на его смуглом лице не отражалось ничего, кроме искреннего интереса.

Чтобы отвлечься самому и оторвать Шанию от созерцания голодных глаз, жадно сверкающих из каждой подворотни, Собболи попытался вспомнить какие-нибудь забавные истории, но в голову, как на зло, лезли лишь чернушные истории, из тех, которые рассказывают в пивной, после пятого бокала.

— Что-то мне здесь совсем не нравится, — дрожащим, от страха, голосом, пожаловалась девушка, — Я, конечно, очень рада, что мне удалось вырваться на свободу и повидать другой город, да ещё и купить кое-какую мелочь…Но это всё никак не сравнится с местным ужасом. Неужели в этом проклятом городе нет ничего красивого, каких-нибудь живописных мест?

— Почему же, — пробормотал Джонрако, озираясь по сторонам и размышляя, как быстро ему удастся выхватить оружие, — Есть, очень даже живописные, но ты вряд ли захочешь туда сунуться. Храмовый район Культа Оборота, до войны был одним из красивейших мест, которые мне попадались. Во время боевых действий за прочными стенами храма местные скрывались от бомбардировок, а после победы поселились вокруг. Короче, там сейчас такие жуткие трущобы, что вот это всё — просто парадный проспект Ченса. А население тех халуп — отдельная песня! Бандиты, насильники, работорговцы, нищие и ещё какая-то колдовская мерзость, живущая в водостоке храма. Я бы не согласился сунуться туда вечером, даже при поддержке всей команды.

— Пожалуй, я тоже больше не хочу экзотики, — с губ Шании сорвался нервный смешок, — И вообще, предпочла бы вернуться на корабль. Мне страшно и да, капитан, вы были правы: не стоило мне проситься на прогулку. Давайте вернёмся!

Капитан пробормотал под нос какое-то ругательство и остановившись посмотрел на стремительно темнеющее небо. Потом достал из кармана механический хронометр. Шания умоляюще взглянула на морехода, но тот отрицательно покачал головой.

— Будь я проклят, — сказал Собболи, — Но если мы сейчас вернёмся на Чёрта, то обратно придётся идти, взяв всех ребят с ружьями. А ещё этот чёртов фрегат…Никак нельзя терять время!

— И нам придётся блуждать по этим тёмным улицам, полным жутких людей? — в ужасе выдохнула Шания, — Так похоже на вас, капитан, подставлять под удар слабую девушку! Если меня поймают и съедят, я буду на вашей совести!

Судя по взгляду Джонрако, он готов был сам съесть спутницу.

— Возможно есть другой выход? — спокойно заметил Хастол, — Должны же быть даже в таком городе какие-нибудь питейные заведения, пусть не рестораны, но места, где можно спокойно посидеть вечером? Места, где девушке не будет ничего угрожать, пока вы станете договариваться?

Собболи, разрывающийся между необходимостью идти по важному делу и желанием помочь пассажирам, немедленно просиял, едва удержавшись от хлопка по лбу.

— Конечно! — он хлопнул в ладоши, — Правда, это — единственная, более или менее приличная забегаловка во всём Черзе. Думаю, все моряки соберутся именно там, так что будет многолюдно.

— Это же сущие пустяки, — Шания воспряла духом, — Зато, это будут нормальные люди, а не жуткие призраки. Пошли же быстрее, пока совсем не стемнело.

— Да, надо бы поторопиться, — согласился Хастол и указал рукой на группу оборванцев, появившуюся из переулка, — Кажется, мы начали привлекать нездоровый интерес местных жителей.

Джонраок бросил взгляд на аборигенов, которые скалили гнилые обломки зубов, то ли в радостном предвкушении, то ли просто от голода. Действительно, задержка казалось весьма нежелательной. Поэтому капитан устремился вперёд, увлекая свою небольшую группу в кильватере. Правая рука морехода намертво вцепилась в рукоять пистолета, а палец дрожал в опасной близости от спускового крючка.

Оборванцы плелись следом, стараясь держаться в тени покосившихся домов. Иногда, в умирающем свете дня, были заметны лишь возбуждённо сверкающие глаза, а фигуры в лохмотьях напрочь исчезали из вида. Встревоженная Шания, то и дело оборачивающаяся назад, заметила, как в руках преследователей появились длинные палки с шипами на конце и блеснули лезвия ножей.