Виталий Вильчинский - Извилистый путь

— Так что, будем знакомиться, или я так и буду вас называть: клиричка, лекарь, монах, его сестра, лучник и ноламниец?

— Меня зовут Егор, — представился монах, отпив немного вина. — А это — моя сестренка Элизия, — он кивнул в сторону полненькой девушки, которая в ответ сердито дернула щекой: «Могла и сама представиться!»

— Кален, — важно кивнул квартерон.

— Нейлин, — опустила глаза врачевательница.

— А нашего рыцаря — Терен, — добавила она и смутилась от своей разговорчивости.

— Ну, что ж, ребята, было приятно узнать ваши имена, — сказал я, пряча улыбку от их выжидательно-удивленных взглядов в чаше вина, ведь все ожидали, что я тоже представлюсь.

— Я — Эрландо, — произнес я улыбаясь во все девяносто шесть (я, конечно, шучу насчет количества, но это выглядело именно так).

— Посему, предлагаю выпить за знакомство!

Все закивали, я наполнил все чаши. Мы подняли их над столом, торжественно выпили и набросились на еду. Застучали ложки в мисках, потекло вино по глоткам, все начали приобретать благодушное настроение.

— Ну, что, ребята, расскажите, куда странствуете, чем по жизни занимаетесь? О себе расскажите. — Я вонзил двузубую вилку поросенку в бок, вырезал себе кусок сала с мясом, положил на тарелку, отрезал от него кусочек поменьше и начал жевать, чередуя с хлебом и сыром.

— Мы так, кто куда, кто чем… Я, как видите, был послушником, ну а потом… В общем, набил морду отцу-настоятелю и еще парочке его прихлебателям, ну и свалил домой. А дома сестра, вот, да друг детства, который мирно почивает в комнате наверху. Да, а еще козы, коровы, свиньи… — повел рукой Егор, и грустно потупил взгляд в чашу. Не нравилось, видать, ему сельское хозяйство, о чём он и подтвердил:

— Да я и в монастырь пошел, чтобы подальше от этого быть, но огород с сараем и там оказался, там работали все послушники. А то, что выращивали — продавали, часть сами съедали… В общем, поехал я свет повидать.

— Ну, а я с братом… За ним же нужен глаз да глаз! — не удержалась Элизия.

— Пока я был в монастыре, затесался к нам в село старый дед, чему-то учил сестру, а потом преставился. Ну, в огороде ковыряться хорошо научилась, всякие там травки-муравки растить да за садом ухаживать. Такой всячины, что у нас в деревне делать не умели. — Он развел руками.

— Это ясно. А вы, симпатичная дамочка? — обратился я к Неилин.

— Я — сирота, — немного грустно сказала она, вертя в руках стакан пальцами на месте, по столешнице. — Меня подбросили женщине, которая меня вырастила, учила понемногу врачеванию, тому, что сама умела. А потом, когда она умерла от неизвестной болезни, пришел барон той земли и забрал наш домик за неизвестно какие дутые долги. Меня вышвырнули на улицу, хотели изнасиловать и продать, но я убежала в лес. А там встретила Калена.

Она кивнула в сторону квартерона, как бы предоставляя самому решать, что говорить, а что нет. Тот дернул щекой, промокнул жир в тарелке ломтиком мякиша, закинул его в рот, прожевал, отхлебнул вина и приступил к рассказу.

— Встретила, это она громко сказала. Я лежал с разбитой головой и медленно истекал кровью, а она… Что-то там лечила, короче. А кто я, что я, я в этих делах не разбираюсь. Правда, когда пришел в себя, ничего вспомнить не могу. Свое имя я и то прочел в письме, которое лежало в моем нагрудном кармане, может, оно адресовано и не мне, но пахнет оно, как и моя мать… Я почему-то знаю, что пахла она именно так.

— Да, грустная история, — кивнул я. — Неприятно на эту тему говорить. Ну, а я тут живу, — широко повел я рукой в сторону окна. — Не совсем тут, в горах. Говорят, там живет дракон. Я пришел к королю этих земель, скупил себе горы с лугом и деревнями около них за бесценок (он был уверен, что ящер с крыльями сожрет меня, а он получит хоть какие деньги). Так я стал графом этих земель, — улыбнулся я. — А дракона в горах не оказалось!

— Интересно! — заулыбалась Нейлин.

— Так что, если есть желание, — прошу всех в мой замок! Он, правда, еще не достроен, но место, где отдохнуть и покушать найдется. И не ломайтесь, едем завтра же! — грозно сказал я, видя колебания компании. — А сейчас, все по кроватям, что-то мы засиделись. Хозяин, предоставь нам комнаты!

За разговорами о том о сем мы и не заметили, как наступила ночь. Хозяин давным-давно присоединился к нам.

На соседнем столе стояло изрядное количество опустевших кувшинов из-под вина. Нейлин спала, положив голову на руку, согнутую в локте, в проплешине между грязной посудой на столе. Элизия спала на плече у брата. Бодрствовали только четверо мужчин.

— И еще, завтра они тебе лишних денег приплатить захотят, и свалят отсюда восвояси. Можешь не переживать. А это — в счёт оплаты за нас, — я выложил на стол десять золотых.

— Мой лорд, я вас прошу, не нужно, — хозяин подвинул монеты ко мне. — Да и здесь намного больше, чем вы должны!

— Вот именно, именно потому, что я твой лорд, я хочу, чтобы ты взял эти деньги. Потом, как-нибудь, мало ли что, случиться может…

Хозяин кивнул и смахнул монеты в карман передника. Этот добряк так и не приобрел жадности и алчности торгашей. Он по-прежнему оставался честным и открытым, просто такая натура.

— Варлам, я тебя попрошу об одной услуге: возможно, я отлучусь на неопределенное время, присмотришь за моей хибарой? Какая-то часть денег будет в оплату твоих услуг. Возьмешь, сколько посчитаешь нужным.

— Хорошо, господин, — кивнул хозяин трактира, поднимаясь из-за стола. — Пойду, приготовлю вам комнаты.

— Вот и хорошо.

Через несколько минут все лежали в кроватях. Кален ушел в комнату с Егором, который отнес наверх свою спящую сестру. А я нес Нейлин, которая уткнулась носиком мне в шею и обняла. Меня аж прошибло от нежности. А еще от нее так приятно пахло… Голова закружилась, и я нею тряхнул, переживая, не стал ли я озабоченным случайно?

Мы уложили девочек в одной комнате, заботливо укрыв одеялами, и сами отправились спать. Я занимал отдельную комнату. Вскоре вся таверна погрузилась в глубокий сон.

А наутро мы отправились в мой «замок». Это сооружение находилось где-то в трех часах езды в расщелинах между гор. Дорога к нему была немного затруднительна: извилистая тропа, местами ужасно узкая, иногда чуть ли не перегорожена обвалами, но я собирался в скором времени все это исправить. Сделать ее более удобной, но, чтобы при необходимости она становилась вовсе непроходимой.

И вот, когда солнце уже почти стало в зенит, мы с урчащими желудками, ведь завтрак наш был очень легким — кружка молока и кусок бисквита, искусно приготовленного кухаркой Бизоной, начали собираться в дорогу вместе с угрюмо ворчащим ноламнийским рыцарем. Утром он проснулся обиженным за навязанный сон, так еще и своих доспехов не нашел!