Виталий Вильчинский - Извилистый путь

Минут через пятнадцать приличной скорости погружения, мы опустились на деревянную возвышенность. Площадка метра на три возвышалась над землей.

Оглядевшись по сторонам, я увидел до сотни надзирателей, разбросанных по всему периметру. Они наблюдали за передвижением вагонеток, которые выходили со штолен, двигаясь по стальным полосам на полу, и, кстати, это было очень удобно!

Часть гномов везла пустую породу и сбрасывала ее в отработанные штольни, другая часть — неочищенную драгоценную породу.

Угрюмые гномы катили тележки, хотя и было несколько весельчаков. Это в смысле, их лица не были мрачными и неприветливыми. Наоборот, один старый гном, с засаленной, грязной и неровно обрезанной бородой о чем-то вдохновенно разговаривал со своим коллегой, с которым он толкал вагонетку. Тот со снисходительной миной слушал его речи, и, кажется, местами даже хмыкал. Уже почти у противоположной стены спорщики, не достигнув консенсуса, все же сорвались на крик. В зале сразу стало как-то тише, как будто все прислушались к спорщикам, а потом раздался звук громкой оплеухи.

— Так, все, успокоились! — заорал здоровый чернобородый стражник, щелкая кнутом по спине одного дедугана. Тот выгнулся дугой и зашипел от боли. Кнут щелкнул второй раз, и теперь взвился второй.

— Эти придурки меня достали! — послышался крик Рыжего, пока мы увлеченно наблюдали разворачивающиеся события. — Лифт наверх, а этих придурков — в Гиблый штрек!

Кабинка, которую Рыжий назвал лифтом, поползла вверх, а провинившихся гномов повели в другой ход в скале.

— Эй, стойте! Подождите! — окликнул Банехор стражников, сопровождаемых пожилых гномов. Те обернулись к нам. — И этого прихватите!

Теперь весь зал обратил внимание на меня. Сначала стояла гробовая тишина, а потом все заулюлюкали, загалдели, разглядывая диковину, то бишь, меня.

Стражники с каменными мордами подошли ко мне, и, став по бокам, повели меня к ожидающим нас гномам.

Нас сбили в одну кучу и повели в ответвленный от общей залы коридор. Все мои спутники с любопытством поглядывали на меня. Ну, а я оценивал обстановку вокруг себя. Темно-серый камень вокруг, на распорках, каждые десять метров были отмечены висящими кристаллическими лампами, дававшими достаточное освещение.

Высота коридора была около двух метров, временами поднимаясь и выше, видимо, он следовал за выработанной жилой. Коридор извивался, в стороны иногда отходили другие коридоры. Там фонари горели реже, или же вообще не горели, а сами коридоры были завалены, скорее всего, отработанной породой.

Шли мы минут двадцать, пока не вышли еще к одному лифту. Он уходил вниз. Запихав гномов в кабинку, двое стражей вошли к ним, еще двое влезли на крышу, и кабина поехала вниз. Еще шесть надзирателей остались со мной. Двое вращали ворот, остальные молча смотрели. Вскоре один, самый молодой не выдержал:

— Ты же человек, да?

— Ну, по крайней мере, мои родители были ими.

По губам стражника скользнула улыбка, кто-то другой презрительно хмыкнул.

— А как ты сюда попал? — продолжил расспросы молодой рыжебородый гном.

— Вышел за хлебом, блин, — и, видя офонаревший взгляд надзирателя, пояснил: — неудачно.

— Чего?! — глаза молодого, казалось, вылезут из орбит.

— Да ладно, я шучу, — насколько позволяли оковы, махнул рукой. Лицо гнома немного расправилось, и тут я его добил: — Я же граф, за хлебом я не хожу. В туалет просто отлучился, вот и…

Я печально развел руками и сокрушенно покачал головой. Один из гномов, крутивший ворот, захохотал, наверное, кабина лифта ускорила свой спуск, так как снизу послышался возмущенный вопль.

— Да нет, если честно, то по глупому стечению обстоятельств. У нас там войнушка небольшая началась, вот и воевали. Ну, в общем, меня там и убили. А так, как я граф, похоронили в склепе. А склепом оказался один из ваших входов под горы. Теперь я здесь.

— Занимательно, — протянул седоусый карлик, теребя нос. — И что там?

— А там, это где? У нас, или у вас? У нас война, а у вас — легкий шок. Я с песней ушел.

— Это как? — спросил седоусый.

— Ну… Только, давайте сразу договоримся — без последствий, без руко- и ногоприкладства, и тяжких телесных ладно? Ну, для меня, естественно, угум?

Кто-то из гномов снова хмыкнул, некоторые кивнули, остальные промолчали, унизительно зыркнув. Главный из них рявкнул:

— Не в твоем положении условия ставить! Говори.

— Прибил я парочку ваших из Кодла Гадов. Ой, простите, Совета Мастеров, того, там где одни старые пер… Старшие мастера.

— Кого именно?! — вразнобой воскликнули два гнома.

— Один такой мерзкий старикашка, прыщавый, а насчет других… Кто их знает, может и выжили…

— Сертор?!

— Угу, его самого… — уныло подтвердил я. — Не, ну а чё? Кто с чем придет, тот от того же, и тем же и…

Повисла пауза, все переваривали полученную информацию.

— Красава… — наконец произнес гном с темно-коричневой бородой, заплетенной в три косички, и дернул за среднюю косичку. — Респект тебе, и уважуха…

— Куда, куда? — удивился я.

— Ну, это… — смутился бородач. — Это я от Мусы слышал.

— А… Приблизительно понятно, — кивнул я. — А этот ваш Муса, это кто?

— О-о-о, это тот еще кекс! — хохотнул младший из стражников. — Бисквит!

— А че, упырь какой?

— Хах, скоро сам увидишь!

Прибыла кабина, я забрался в нее, охрана присоединилась, и я продолжил свой путь вниз.

На ужасной глубине, где закладывало уши, приходилось «продуваться», то есть зажимать нос пальцами, закрывать рот и «выдыхать» воздух, пока не отложит уши. Так делают ныряльщики за жемчугом, когда уходят на глубину.

Спустя некоторое время мы дошли до пункта назначения. Еще один подъемник, которым вытаскивали камни из глубины, затем — четыре гнома толкали тележку по рельсам в ответвляющий коридор, а еще четыре вращали ворот, поднимая кузов с камнем. Тут же топтались семь дюжих охранников с кнутами, и…

Рядом терся маленький зеленый человечек. Лопоухий, с заостренными кончиками ушей, худой, ростом с семилетнего ребенка, с длинными, достающими до коленок руками. Худые короткие ножки с торчащими коленками и непропорционально длинными ступнями. На ногах — большие, примотанные шнурками к ногам ботинки. Кожаные короткие штанишки, жилетка из того же материала зашнурована на кругленьком животике. Большие карие глазищи, огромный зеленый прыщавый нос, а на голове — реденькие волосенки, сбритые словно под гриву лошади.

Я сразу начал вспоминать, когда последний раз много пил, да и вообще, когда последний раз пил! Вот уже и зеленые человечки мерещатся!

— Ого! — шмыгнул носом зеленый малыш, доходивший гномам до груди, а мне и вовсе до пупка. — Вот это диковина!