Игорь Осипов - Как я стал боевым магом (СИ)

— Я узрел, — произнёс лесовик. — Забавно. Жаль не могу эту вещь использовать. Забирай её чародей, она тебе может пригодиться. Ваше добро ждёт там, в чащобе. Первый Клык, проводи их до дороги. Их ждут там. Четыре дня как ждут. И запомни, посрединник, всё, что я сказал.

Клык зарычал в воздух и пошёл прочь, остановившись только лишь на краю поляны, воткнув несколько раз в ствол сосны свой нож, и рявкнув на какого-то волчка, что просто стоял рядом.

Нам помогли дотащить вещи до края леса, на что ушло около четырёх часов. Там стояли несколько машин. И люди. Среди всполошённых автоматчиков и засуетившихся врачей я увидел два знакомых лица. Белкин, Семерский.

А что увидели они? Вместо пяти человек только трое. Два небритых мужика в разорванных одеждах и полуголая девиц, замотанная в распоротый спальный мешок. Все в крови с ног до головы. И стоящие на задних лапах звери тащат походное имущество.

Александра подошла к отцу, молча ткнулась ему в плечо и зарыдала. Карасёв сел на щебень обочины трассы. К нему подскочили врачи.

Я шагнул вперёд.

— Посрединник, — раздался сзади хриплый голос.

Я обернулся. Да что там, все посмотрели на Первого Клыка. Волк подошёл ко мне и достал свой нож. Лязгнули предохранителями автоматчики. Я махнул рукой, мол отставить. Волк чиркнул лезвием по своей ладони, а потом провёл ею по моей щеке, оставляя кровавый след. Интуиция подсказала мне сделать так же, и моя кровь осталась на морде зверя.

Волк тихонько кивнул и несколькими прыжками скрылся в лесу.

Меня быстро осмотрели, и я сел в одну из машин. На сиденье из кармана выполз Полоз, комфортно устроившись в виде маленького ужа.

— Ложь, — прошипел он.

— Что ложь?

— Всё ложь. Мне тяжело говорить, но я скажу.

Змей стал увеличиваться и скучиваться в кольца. Машина под тяжестью огромного тела накренилась на бок. Хозяин машины сунулся было на свое место, но увидев заполнившую всё пространство змею побежал к начальству. Было видно, как Белкин коротко взглянул в нашу сторону, а потом что-то сказал паникёру. Тот угомонился и стал ждать, издали наблюдая.

— Я не человек, — продолжил Полоз, — хозяин леса ещё меньше. Я слишком хорошо его знаю. Слишком. Мы всё же ровесники. Это на показ было. Он только лишь сделал шаг в свей бесконечной игре. Ему не было дела до того отступника, не сумевшего переварить больную душу. Но мы убили. Хорошо. Воды никакой нет, это ложь, сказка, как и яблоки. Есть только сила его. Чтоб лечиться, надо в лес идти с прошением. Там пить воду, как знак договора, знак мира и подчинения. Дар для Всевидящей. Это просто клеймо. Она наберет сил, и он придет за ней. Она ему нужна. Она почуяла отступника, а он нет. Обещана после смерти. Так он сказал. Но не он ли станет причиной смерти, когда дева войдёт в полную силу. Дар твоему соратнику — лишь шутка, но я не вижу её окончания. Дар твой. Он дал тебе кость, как цепному псу. Не хочет пачкаться. Он шепнёт твоим хозяевам, укажет на мешающего врага, и тебя отправят убивать. Ложь, что он хочет покоя. Это его игра, древняя как сама жизнь. Он не сможет успокоиться. Ты лишь орудие.

— Я понял, — со вздохом ответил я. — Тебе-то верить можно? Или тоже выгоду ищешь?

— Можешь, пока наши интересы совпадают. Ты сильный, я сильный. Вдвоем ещё сильнее. Так безопаснее. Я много не попрошу. Каплю силы и тепла. Можешь отдать большую крысу в подарок. Я ведь тоже чуть-чуть божество.

— Если вокруг ложь, такому верить можно, а кому нет?

— Я дал знание. Сам решай, что с ним делать, — прошипел змей, быстро растаяв до крохотного ужа, и спрятавшись в мой карман.

***Интермедия о проклятой душе 10. Смирение

Павшему более всего на свете были приятны муки своих хозяев. Тварей, что лишили его посмертия. Он стоял и глядел на этих сущностей с нескрываемой злобой, покуда мастер не схватил сильными ручищами и не вонзил в его голову длинную хрустальную спицу.

Тогда в самый мозг каленым железом стали падать тяжелые как оковы смертника слова.

«Я изымаю волю твою. Я изымаю имя твоё. Я лишаю тебя ненависти и дарю взамен любовь к прекрасной госпоже Лилитурани-Пепельный-Цветок. Я дарю тебе право слова, и слово может быть сказано только на благо твоей госпоже. Я дарю тебе силу, и сила будет щитом и опорой госпоже. Она для тебя божество, а ты её длань»

Павший открыл полные слёз глаза и подал руку помощи демонице, ибо не мог поступить по-другому.

Он помог встать и сделать первые шаги на людских ногах. Помог сказать первое слово человеческим языком, а после они все вместе шагнули в мир живых, где прошло за то время, что павший был проклят, двести лет.

— Сука, всех вокруг пальца обвёл этот уродец! Хрен лесной! — орал Белкин, потрясая телефоном в воздухе.

— Тварь бородатая! Пнём тупым прикидывался!

В стенку полетел ни в чём не повинный графин, разбившись на множество мелких осколков.

— Представляете, этот гондон зелёный нам про сосенки да берёзки заливал! Сказки пел! Зверушки у него в шкурах! С ножами кремниевыми! Как же, сука! Ему весь лес и не нужен. Он, засранец долбаный, в кольцо взял пусковые с баллистическими ядерными ракетами, которые как раз в тех лесах стоят. Ни войти, не выйти, ни бомбить. Командир части рыпнулся малость, так к нему, сука, ворон говорящий прилетел. Мол не надо. Пусть всё как есть будет, лес большой и страшный, мало ли что по пути с людьми и оружием случиться может. Вот ведь тварь. И главное, по докладам не было ничего. Одна повседневность. Техники говорят, он спецсвязь взломал, радиоигру вёл. Начальный сигнал глушил, а подставной выкладывал. Что не смог подделать, то просто оборвал. Но вот откуда он шифры и позывные узнал, не представляю. Они же только на бумаге.

Начальник, трясясь от злости, сел за стол и одним глотком выпил воды из уцелевшего стакана.

— А ведь узнали-то как. Мара шепнула, так и так, смертей много, и место указала. Туда проверка. Кто-то за ночь зону под нуль вырезал, с зэками и персоналом. Стали проверять округу. Нашли несколько разорванных в клочья лесозаготовочных бригад. Прикинули маршрут и ахнули, сразу к пусковым. На полпути следы боя нашли. Нечисть меж собой за ядерное оружие подралась, но леший отбил. До хрена своих положил, но отбил непонятно у кого, но сильного. Ему боеголовки ой как нужны для шантажа. Наши в панике были, но до части без проблем добрались. Там им командир части и рассказал, что к чему. И что самое интересное, сразу связь восстановилась, и комиссию выпустили.

Он вздохнул, а мы, замерев, слушали.

— То ли дело с Марой. Всё просто и понятно. Пришла, топнула ногой, место выбрала. Что-то не нравится — даст сначала короткое предупреждение, потом по ушам надаёт. Слышали уже, наверное. Общественность подняла шум, устроила пикеты у парка. Всё бы хорошо, но разгоряченная общественность прорвала полицейский заслон, который был выставлен, чтоб не допустить нарастания конфликта. Люди с битами и бутылками с зажигательной смесью хотели заложниц у богини отбить, не надеясь на бездействующие власти. Даже что-то кинули в неё. И что же. Вокруг Мары девчушки кольцом встали, все двенадцать. Её вестница вышла вперёд и говорит, мол не шутите со смертью. Не послушали. Семь секунд, сука, семь секунд понадобилось, чтоб те соплячки несколько буйных голов пооторвали голыми руками, а потом в рядок сложили. Всё на камеры записано, она зевак не тронула. Там одна из мамаш в истерике к ней кинулась. Так, Мара пожала плечами и простенько так ответила, мол спросить надо было по-хорошему. Мол, свиту отныне раз в седмицу менять будет. Живых на живых.