Саймон Браун - Наследство. Огонь и меч

— Да.

— Это глупо, малыш, — медленно произнес Камаль. — Ты поставишь нас туда, где мы будем раздавлены между врагами.

Улыбка Линана исчезла. Он пристально посмотрел на великана, сияя бледным лицом в свете костра.

— Я готов выслушивать твои советы, Камаль Аларн, но не готов выслушивать твои оскорбления.

Лицо Камаля залилось ярко-красным румянцем. Все вокруг затаили дыхание. Даже Линан не знал, что сейчас сделает его старый друг. Дженроза поднялась со своего места и двинулась к Камалю, собираясь встать рядом с ним, но Эйджер внезапно очутился около девушки и удержал ее.

— Не разделяй их еще сильней, — прошипел он ей на ухо.

Камаль опустил взгляд на свои руки. Он был сбит с толку собственным гневом и чувством, унижения. А затем посмотрел на Линана и, увидев непримиримый взгляд юноши, сообразил, что тот тоже чувствовал себя униженным.

— Сожалею, — грубовато извинился Камаль. — У меня не было никакого права на это.

Линан сглотнул. Он не мог допустить, чтобы это закончилось вот так. Слишком много негодования будет с обеих сторон.

— Камаль, Эйджер и Дженроза, нам надо поговорить. Остальные, пожалуйста, возвращайтесь к своим знаменам.

Линан увидел, что Коригана колеблется, но кивнул ей, и она ушла.

Четверо сотоварищей сошлись и стояли, пытаясь понять, что же недавно произошло между ними — и не радуясь ответу. Они расходились; после всего, пережитого ими вместе, они расходились.

— Камаль, — начал Линан, — у меня есть веские причины позволить армии продолжать следовать тем же путем.

— Мне думается, ты поступаешь неразумно, рискуя угодить с армией между двух врагов.

— Я это прекрасно понимаю. И не допущу, чтобы это случилось.

Камаль коротко кивнул, не довольный таким ответом, но опасаясь снова ставить под вопрос действия Линана.

— Я не против тебя, Камаль, — добавил Линан.

— Да я и не думал, что ты… — выпалил Камаль.

— Нет, думал. Ты думаешь, что я повернул против тебя, встав на сторону Кориганы. Думаешь, что я пытаюсь наказать тебя за то, что ты обращался со мной, как с ребенком.

Он остановился. Ему хотелось добавить: «И думаешь, что я наказываю тебя за любовную связь с Дженрозой», — но он не мог произнести этого и сказал:

— Отчасти так и было в ту ночь, когда я принял решение отправляться в Верхний Суак. Но сейчас дело обстоит иначе.

— Я принимаю это, — сказал Камаль. Честность Линана притупила его гнев. — Но что же мне, помалкивать в дальнейшем, если я с тобой не согласен?

— Надеюсь, что нет. Знаешь ты это или нет, но я полагаюсь на тебя, старый друг. Ты мне нужен. Но мне не нужно, чтобы ты поучал меня.

Камаль сглотнул.

— Я всегда на твоей стороне.

Линан повернулся к Эйджеру и Дженрозе.

— То же относится и к вам. Я не забыл узы дружбы. Но наряду с прочим вы научили меня и ответственности вождя, и теперь, когда я стал вождем, на мне ответственность не только за нашу дружбу. В грядущем я, возможно, буду говорить и делать много такого, что заставит вас забыть об этой дружбе, но я о ней никогда не забуду.

Эйджер и Дженроза кивнули.

— Мне нужно поговорить с Камалем наедине, — сказал Линан, и они ушли.

Линан и Камаль робко посмотрели друг на друга и одновременно открыли было рты, собираясь заговорить, а затем дружно закрыли их. Это заставило обоих усмехнуться.

— Я рассчитываю на тебя больше, чем могу сказать, — быстро сказал Линан. — Ты был мне одновременно и отцом, и старшим братом, и учителем. Я всегда считал само собой разумеющимся, что ты будешь на моей стороне.

Камаль попытался сглотнуть, но у него внезапно перехватило горло.

— Я знаю о тебе и Дженрозе, — продолжал Линан. — Меня удивило, когда я узнал. — Он горько рассмеялся. — И задело.

— Малыш, я не хотел…

— Знаю, — остановил его подняв руку Линан. — С моей стороны это было жалостью к себе, чем-то таким, на что я, как тебе известно, большой мастер. Я сожалею об этом. И хочу, чтобы ты знал: я даю вам свое благословение. — Камаль остро посмотрел на него. — Хотя вы в нем, конечно, не нуждаетесь…

— Меня оно радует, — сказал Камаль.

Линан вздохнул. Он чувствовал себя так, словно с его плеч снята огромная тяжесть.

— Вот и отлично, — сказал он. — Вот и отлично.

— Не будь такой мрачной, — сказал Сендарус.

— Легко сказать, — ответила Арива, обвив руками его шею. — Я ведь буду без тебя бог знает сколько времени.

— Не долго. К лету мы выбросим Салокана обратно в Хаксус. И к началу осени я снова буду в твоей постели.

— Нашей постели.

— О нет. Ты же королева.

— Королева постелей.

— Королева сердец, — поправил он ее и поцеловал.

— Какой же ты льстец, — рассмеялась Арива.

Он снова поцеловал ее и некоторое время не отрывался передохнуть. Они слышали, как за окном маршируют войска.

— Ваша армия собирается, генерал, — сказала ему Арива.

Сендарус печально кивнул.

— Ну, чем раньше мы уйдем, тем раньше вернемся. — Он похлопал ее по уже начинавшему выпирать животу. — Я хочу быть здесь, когда родится наш ребенок. — В голосе его слышалось что-то похожее на благоговение.

— Тогда тебе придется побыстрей разделаться с Салоканом. Дети не согласовывают сроки своего рождения с выгодами генералов и королев.

— Когда, по-твоему? — серьезно спросил он.

— К концу лета.

— Вплотную, но я буду здесь. — Он выпустил ее из объятий и подошел к окну, выходящему на внутренний двор. — Кузен Гален уже ждет. Рыцари выглядят великолепно в своей броне.

— Приятно знать, что Двадцать Домов хоть в чем-то хороши, — обронила Арива.

— Они, знаешь ли, не доверяют мне. Им ненавистно, что их возглавляет аманит. Они хотели видеть командующим Олио.

— Они хотели видеть командующим кого-то, кем могли бы манипулировать. Олио сильно удивил бы их, но с тобой они даже пытаться не станут. Тебе повезет, если ты услышишь от них хоть одно вежливое слово.

— Покуда они выполняют приказы, я не стану жаловаться.

Арива подошла к нему.

— О, они будут выполнять твои приказания. — Она надела на шею Сендаруса цепь. Тот опустил взгляд и пощупал Ключ Меча.

— Ты поведешь армию моего королевства в бой против нашего самого давнего и решительного врага. И имеешь полное право носить его.

Сендарус не мог удержаться и чуточку надулся от гордости. Ключ засиял в свете раннего утра.

Арива коснулась ладонью щеки мужа.

— Ты должен отправляться.

Сендарус задержал ее руку и посмотрел на нее. Она впервые увидела в его глазах что-то, похожее на страх. Он хотел что-то сказать, но, казалось, передумал; притворно улыбнувшись, отпустил ее руку и вышел.

Арива ждала у окна, пока Сендарус не появился во дворе. Оркид придерживал ему коня. Сендарус быстро поднялся в седло, бросил взгляд на окно и помахал ей рукой. Она хотела помахать в ответ, но руки оказались плотно сцепленными у нее над сердцем, и не было никакой возможности даже шевельнуть ими. Она пожалела, что рядом нет Олио, но его не видели весь день. Арива подумала о примасе Нортеме, сильно желая поговорить с ним — и вспомнила, что он умер. «Неделю назад!» — с удивлением подумала она. Казалось, вокруг нее больше нет тех, кто больше всего любил ее, и ей захотелось быть совсем не королевой, а просто женщиной, муж которой ничуть не важнее плотника или лавочника.