Нат Касс - Тени Прошлого

Три миллиарда лет спустя, в семьсот тридцать втором году Эры Сверхновой, настал странный день: день рождения леди Мелори Арвейм. Я в свое время так и не удосужился спросить, чем именно он был странным, но сейчас даже и не сомневался: игривые ураганные ветры радостно носились по всей округе, кружа в невиданном танце друг с другом и со всем остальным, встречающимся на их долгом, хаотичном пути.

В какие-то доли секунды не осталось ни единого следа.

От меня требовалось совсем немногое — позволить окончательное свершение ритуала, в последнюю минуту заклинания поделившись собственной аурой. Совсем небольшим ее кусочком, настолько крошечным, что он полностью восстановился за какие-то полчаса; я и не успел почувствовать разницы. Однако без этой маленькой детали волшебство не получило бы необходимого количества силы для стремительного прорыва сквозь толщину веков и Эр.

Но для этого мне нужно было встать внутрь нарисованной пентаграммы. И в ту последнюю минуту я твердо произнес:

— У меня правда есть только ты. Неужели ты не догадалась, милая? Я буду там, Сай.

— Я буду ждать, — и весело добавила. — До скорой встречи, Парадокс!

Несколько вечных, мимолетных секунд спустя темная ведьма Сайонарис родилась под именем Мелори Арвейм и сразу превратилась в Безликую легенду. И в Древнем Мире стало мрачно, одиноко и бесцветно — несмотря на то что Кхалгар все так же продолжал жить своей динамичной, истинно волшебной жизнью, задорно играя со всеми, кто так или иначе окажется среди его одушевленных деревьев. Он отпустил одного из своих детей — и так рано или поздно должен поступить каждый родитель.

Конечно, я знал, что я-то и вправду увижу мою Сай очень скоро. Но мне все равно стало невыносимо грустно: для нее самой к тому моменту пройдут уже целых девяносто три долгих года. Увижу — мою ли Сай?..

— Тебе нужно будет вернуть девочку домой, — мягко сказал мне мой зеленый и чешуйчатый наставник, вырывая из плена накатившей тоски. — Такому сильному магу нельзя находиться в ослабевшем Мире. Мало ли, что он может натворить, убедившись в собственной непобедимости и упиваясь ей. А Сай, сколь могущественной волшебницей она бы ни была, все равно подвержена обычным человеческим чувствам. Как и все мы. Да и вернуться сама в первый раз не сможет: она хоть и необычайно даже для своего рода одаренный темный маг, но все же не Ураган.

— Да. Конечно, — я покачал головой, пытаясь усилием воли снова заставить себя мыслить, сбежать из безжалостно наползающего тумана бессилия и безразличия. Как и следовало ожидать, прекрасное настроение, верно сопровождавшее меня все утро, кануло в небытие.

Однако слишком долго грустить я не только не хотел, но и не мог: уже давно окончательно убедился, что способность самоотверженно депрессовать никогда не входила в список моих талантов. И даже смирился с этим прискорбным фактом. Предаваться унынию следует старательно и с полной самоотдачей — я же столь мощной силой воли явно не обладал: моих скромных усилий хватило только на изучение многовековой истории магии и весьма мазохистские продолжительные тренировки под неусыпным присмотром обожающего поизмываться над ученичками, обожаемого Рифарда Хайта.

К тому же, меня ждали дела. А занятость — самое лучшее лекарство от грусти. А в большинстве случаев еще и оплачиваемое.

— Ты что, прямо сейчас вознамерился избавлять Мир от опасности? — вкрадчиво поинтересовался дракон. — Желание, конечно, геройское, но не то чтобы самое разумное…

— Нуу… да, сейчас. А почему нет? Ведь надо же. Или потом? — изумился я и совсем перестал что-либо понимать.

— А толку-то от тебя сейчас. Вот у Сай только что появилось много времени для отдыха, раз уж она появляется на свет богатенькой баловницей судьбы. А вот тебе, друг мой Альвер, такое великолепие сейчас не светит. Так что лучше поспал бы до завтра, герой-любовник, — насмешливо молвил Велатриан с убийственной иронией.

Похоже, я все-таки умудрился покраснеть, хотя такого со мной не случалось уже давненько: лет сорок минимум. Какое странное ощущение…

В исполнении счастливого обладателя громоподобного рыка сие ехидное изречение становилось втройне внушительным. Честно говоря, я не хило так смутился. Пробормотал что-то не особо наделенное разумностью и осмысленностью и воровато огляделся в поисках моральной поддержки, чем еще больше развеселил излишне осведомленного дракона.

Хоть не разгневал — уже хорошо. А то наслушался в детстве соответствующих душещипательных и ужасающих легенд… между прочим, уже порядком забытых, но именно сейчас красочными картинками всплывающих перед моим необузданным воображением мечтателя.

Дракон, тем временем, уже откровенно надо мной хохотал. Не будь я абсолютно уверен в том, что имею непередаваемое счастье слышать заливистый веселый смех, непременно подумал бы, что на улице начинается страшный шторм, сопровождаемый аккомпанементом оглушительных раскатов грома. И бросился бы всех подряд об этом оповещать. Уж не знаю, зачем, наверное, чтобы сыграть свою посильную роль во всеобщем хаосе.

Однако сейчас я только совершил отчаянную попытку придать своему лицу оскорбленное выражение — не за себя, за свою даму сердца.

Правда, сама Сай один раз ненароком упомянула, что терпеть не может это слово и всерьез предпочла бы, чтобы ее величали ведьмой. Да еще и сочла бы это за превеликий комплимент и принялась неустанно радоваться наличию в ее жизни таких милых людей, которые полностью понимают и принимают ее колдовскую натуру.

Ладно, так и быть. За свою ведьму сердца.

С треском провалился. Рассмеялся сам над собой. Все-таки самоирония — великая штука.

— Какой ты все-таки обаятельный драконище, Ураган, — продолжал веселиться Велатриан, хотя от него было удивительно слышать устоявшиеся речевые обороты с использованием названия его собственного биологического вида. — Проложил путь к сердцу не только моих сородичей, но и к сердцу неприступной нат Сайонарис. Вот это я понимаю, харизма!

И попробуй еще пойми, издевается ли он или на самом деле делает мне комплимент. Ведь это примерно как «ведьма», только «обаятельный».

Остаться на еще одни сутки меня с горем пополам уговорили: в конце концов в мою сонную голову соизволила прийти светлая мысль, что не стоит являться на свидание в столь потрепанном виде.

В качестве следствия от пребывания в замке Арвейм в полном одиночестве мне вполне мог светить новый прилив беспросветной тоски — если бы не маленькая Вэллас, которая усиленно искала себе подходящую компанию для игр и тем самым скрасила мое существование. Я этой подходящей компанией и оказался. И снова не смог отказать чешуйчатой зверюшке, отложив свой священный сон на неопределенный период времени.