Екатерина Смолина - Уши, сердце, пистолет и другие неприятности... (СИ)

Меня спас бортик, прикреплённый по всему периметру здания. Я пыталась не торопиться, чтобы не сорваться, но это сложно, когда убегаешь от нескольких опасностей сразу. Цепкие руки и детство на деревьях в эльфийской долине дали о себе знать. Я вжалась в стену, стоя на выступе за углом. На этой стороне дома окон не было, зато и до крыши было несколько сложнее добраться. И я уже примеривалась к крыше, опасно балансируя на выступе стены, как услышала знакомый звук.

Его не спутать ни с чем, — особый двойной щелчок с мягким приглушённым звуком заставил забыть, что я спасаюсь от дикарей, ищейки, банального похмелья и голода, а под ногами у меня хлипкая опора и пять человеческих этажей пропасти.

— Классная игрушка! — донеслось. — У какого-то прощелыги отнял в обмен на пять минут форы. Поймал его на нашей территории близ складов!

— Дай!

— Да щас!..

— Ну?!

— Да на, на... Не сломай.

— Резьба кривая, я таких патронов не знаю. Что за криворук его делал? Только и цены что гравировка красивая. На пару золотых червонцев потянет на чёрном рынке. Если повезёт.

Я выглянула из-за угла. Мой пистоль лежал на подоконнике, вместе с надкушенным бутербродом. Улучив момент, пока дикие отлучились, я стянула добычу и прямо с подоконника перебралась на крышу. Дальше было делом техники. Пистоль сунула в портупею на бедре, бутерброд — в зубы. Только обкусала надкушенное место, — побрезговала.

Из брошенной части города выбиралась наобум. Когда долго боишься смерти, сам страх рано или поздно притупляется. Становится не так важно уже, догонят тебя или нет. Жить хотелось, очень. И идя по пустынной улице, я думала, что если сейчас начнёт пульсировать в ушах от идущего по моему следу ищущего, остановлюсь, дождусь и дам в глаз. И пусть только попробует заикнуться об иных расах и слабости эльфийских девушек. Глаз на попу натяну, — это любимая фраза братца. Как это сделать не знаю, но обязательно попробую!..

Через полчаса блужданий в темноте я всё-таки выбралась в жилой район, судя по обстановке. Здесь были чуть более ухоженные дома, люди, не смотря на поздний час, встречались чаще и не стремились знакомиться. Я прикрыла волосами кончики ушей, как смогла. Незачем им выделяться. И твердо решила, что раз уж придётся торчать в этом городе месяц, то надо как минимум наведаться в городской музей.

Люди странные существа. Они любуются вещами, называя это чувством эстетики, но при этом готовы загубить истинное предназначение вещи, заточив её под стекло на века! Вещи ведь тоже живые, и они умирают без прикосновений. Несправедливо.

Я не сразу обратила внимание на болезненную пульсацию в ушах. А она всё усиливалась, перед глазами поплыли красные пятна... За спиной без лишних разговоров раздался свист собирающегося электрического разряда. Дыхание перехватило от ужаса. Я метнулась в ближайшую подворотню. Тело не слушалось, в голове плыло. Взрыв боли парализовал ногу, а затем и всё тело. Оказывается, умирать — очень, просто непередаваемо больно! Казалось, эти три секунды никогда не закончатся, но... Холодный асфальт на щеке и ободранных ладонях всё меньше доставлял неудобства, а мгла застелила глаза.

Как же больно! Я что, ещё не умерла?

С трудом повернула словно чужую голову.

Кровать, комната, немного мебели. За письменным столом, задрав на него ноги, сидел... рыжий. Сидел и нагло чистил мой пистоль!!!

— Добро пожаловать в королевскую опочивальню, — скосил на моё шевеление взгляд.

— Ты король?..

— Угу. Помоек и чужих карманов. С головой как, дружим? Ты вроде лучше соображала.

— Отдай мой пистоль!

— Не отдам. Теперь он мой. Во-первых, очень мёртвой эльфе он ни к чему, а во-вторых, я бесплатно ищеек не убиваю. Усекла?

Я кивнула. Рыжий и сам выглядел не очень. Всклокоченный, с подбитым глазом и ссадиной на щеке. А ещё правую руку берёг, хотя выходило плохо. При более широком движении он морщился и стискивал зубы. В нашу прошлую встречу этого не было. Синяк под глазом был. А остального — нет.

— Ты что, следил за мной?

Теперь морщилась и я, — пыталась подняться.

— Неа. Не за тобой.

— Ври больше...

Он усмехнулся одним уголком рта, но ничего не ответил. Люди странные существа. Впрочем, и среди эльфов хитрецов хватает. Доверия рыжий не вызывал, но ведь надо как-то выживать?..

— Помоги мне выбраться из города, — решилась, рассматривая его, сидя на постели.

— И что я за это получу? — не отрываясь от чистки пистоля, вопросил он.

Ждал что ли этого вопроса? Или каждый день занимается спасением... другой расы?!

— А что ты хочешь?

— Смотря что ты можешь предложить. Меня устроит весомая сумма в золотых монетах или драгоценности. Вы, эльфы, только прибедняетесь много, а ходите в дорогих одеждах, строите добротные дома...

— Золото и драгоценности — лишь прекрасная часть природы. Для людей они стоят жизни, для эльфов — дар богов.

— Хочешь сказать, что проживёте и без золота?

— Нет, всего лишь рассуждаю о ценностях наших рас.

— Не самый убедительный аргумент помочь тебе.

Не самый, да. Папенька у меня тоже не самый бедный эльф в долине. Но предлагать от моего лица слишком большое вознаграждение — прямо таки глупо. Этот рыжий точно не упустит своей выгоды, а значит, будет торговаться. Допустим, я из обычного эльфийского рода (три раза ха-ха, все семьи в долине так или иначе кровно связаны с повелителем). При всём желании мои родители не смогут за меня отдать больше пятидесяти золотых...

— Пять золотых тебя устроит?

— Пять? Эльфа, ты кого надурить пытаешься?!

В его внимательном взгляде угроза и раздражение. В сочетании со всклокоченной чёлкой — немного неуютно. Он вообще был мало похож на того, с кем было бы приятно провести вечер.

— Сколько ты хочешь?

— Двести золотых.

— Сколько?!

— Без меня ты здесь не протянешь и дня.

Поединок упрямых взглядов, от которого, казалось, раскаляется воздух. Несколько секунд напряжённой тишины.

— Пятнадцать.

— Сто восемьдесят. И это последняя цена.

— Сто и ты мне поможешь с одним делом в городе.

— Нет.

— Да!

— Эльфа, не наглей!..

— Тогда без тебя справлюсь.

Первый раз на лице рыжего проступили эмоции. Он нахмурился и со вздохом начал рассматривать потолок. В человеке отчётливо боролись принципиальность и жажда наживы.

— Подумай ещё раз. У тебя здесь нет знакомых, нет денег, за тобой скоро будут охотиться другие ищейки. И, чёрт побери — ты на ногах едва держишься!..

Как раз в этот момент я почти приняла вертикальное положение. Но слабость в теле была просто неподъёмной, — пришлось вцепиться в железную спинку кровати.

— Как думаешь, они скоро за мной других отправят? — пропустила тираду мимо ушей.