Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

— Ясно, — вздохнул данталли, мельком переводя взгляд на Аэлин. Охотница замерла, сжав руки в кулаки, и напряженно, не отрываясь, смотрела на своего спутника.

— Готов? — прошелестела лесная ведьма.

— Приступай, — Мальстен вздохнул, опустив глаза на книгу в своей руке.

Тисса занесла ладонь над дневником Грэга, выпустив из-под запястья две тонкие лозы, одна из которых медленно оплела тетрадь охотника, а вторая резко остановилась и замерла, словно змея, собирающаяся напасть. Данталли не двигался. Не двинулся он и тогда, когда тонкая лоза, подобно жалящей гадюке, рванулась к его оголенному предплечью и, оказавшись удивительно острой, впилась под кожу.

Через секунду Мальстен шумно выдохнул, почувствовав нечто чужеродное, горячее, просачивающееся в кровь через лозу.

— Не дергайся пока, — строго прошипела Тисса. — Когда пойдут образы, будет намного больнее.

«Обнадежила», — хмуро подумал данталли, борясь с желанием посмотреть на Аэлин. Охотница же, не отрываясь, глядела на своего спутника, нервно соединив ладони.

Мальстен прикрыл глаза, стараясь уловить хоть что-то, кроме жара, распространяющегося по телу от предплечья. С трудом удавалось побороть намерение вырвать жалящую лозу из-под кожи. Через пару мгновений данталли почувствовал, что дневник Грэга Дэвери в его руке также начинает нагреваться. Колючий жар уже разлился по груди, принявшись подниматься к шее и стекать к ногам.

Несмотря на заверения тринтелл, пока Мальстен чувствовал себя вполне сносно. Ощущения были не из приятных, однако вытерпеть их было несложно.

— Приготовься, — голос Тиссы прозвучал так, словно доносился до данталли издалека, хотя лесная ведьма стояла в шаге от него. — Сейчас начнется.

Мальстен не успел осознать слова тринтелл или задать ей вопрос. Жар, вспышкой разлетевшийся по телу, вдруг стократно усилился. Дневник охотника в руках показался раскаленным углем, а текущая по жилам кровь будто бы стала жидким огнем.

Данталли запрокинул голову, не сумев подавить стон, однако вместо потолка старой обветшалой хижины тринтелл увидел кирпичный потолок подземелья дворца в Малагории.

— Смотри, — вкрадчиво произнесла Тисса. — Смотри и слушай…

Слова лесной ведьмы растворились в растекающемуся по телу огне, затерялись в звуках до боли знакомого голоса Зверя-внутри-Солнца…

Грат, Малагория.

Первый день Гуэра, год 1487 с.д.п.

— Хорошо, Дезмонд. Можешь быть свободен, — чуть приподняв подбородок и прищурившись, кивнул Бэстифар, с удовольствием окидывая взглядом своего узника. В одной из камер подземелья аркал установил стол и с помощью нитей данталли усадил на приготовленное место Грэга Дэвери. Накрепко вбитые в пол кандалы сковали пленника цепями, длина которых позволяла оставаться лишь в положении сидя или водить правой рукой по столу, однако о том, чтобы подняться или задействовать вторую руку, не шло и речи.

Молча кивнув, Дезмонд отошел от Грэга и направился к выходу из подземелья, на миг замерев напротив малагорского царя.

— Бэстифар… ты не… — неуверенно пролепетал он, покосившись на пленника, которого до сих пор удерживал нитями.

Аркал снисходительно усмехнулся и глубоко вздохнул.

— Серьезно, Дезмонд? Ты контролировал его минут десять. Даже не два часа.

— Ясно, — обреченно выдохнул данталли, понуро опустив голову, и подался к выходу из камеры. Бэстифар закатил глаза и остановил кукловода, удержав его за плечо.

— Ладно тебе, не дуйся. Давай свое согласие, я заберу ее, — кивнул он.

Дезмонд облегченно вздохнул, отпустил нити и протянул руку пожирателю боли.

— Даю свое согласие на избавление…

— Мне достаточно простого «да», — перебил аркал, недовольно поморщившись от скользнувшей в голосе демона-кукольника театральности. Ладонь вспыхнула ярким алым светом, который погас через мгновение. Данталли поджал губы и опустил голову.

— Спасибо, — робко выдавил он.

«Зажатый, полный страхов слабак! Воистину, Мальстену он и в подметки не сгодился бы…» — пренебрежительно подумал Бэстифар, с трудом переборов желание озвучить эту характеристику. На деле в этом замечании не было смысла: Дезмонд, пожалуй, стерпел бы его с так не к месту мелькавшей в его характере самоотверженностью.

«Он все делает не к месту и не вовремя», — усмехнулся про себя аркал, понимая, что в этом основная проблема его нового циркового постановщика, однако решил оставить эту мысль при себе. Сейчас у него не было никакого желания возиться с затравленным данталли, вырванным из рук Бенедикта Колера полтора месяца назад.

— Ладно, скройся, — махнув рукой, бросил Бэстифар и осклабился, повернувшись к пленнику в предвкушении. Окинув взглядом стражников, малагорский царь кивнул им на лестницу из подземелья. — Вы тоже, друзья мои, погуляйте где-нибудь. Нам с Грэгом нужно поговорить по душам. Давненько у нас не было задушевных разговоров, не так ли, Грэг?

Стражи отозвались коротким кивком и направились прочь из подземелья.

— Что ты на этот раз задумал? — скептически усмехнулся охотник. — Проверить на мне еще один из тысячи твоих способов пытки? Я тебя разочарую: на деле эти способы все одинаковы.

Аркал неопределенно передернул плечами и присел на заранее подготовленный табурет напротив своего узника.

— Пытки? Как грубо! И несколько несправедливо, ты не находишь? — невинно спросил пожиратель боли, состроив нарочито обиженную гримасу. — За время твоего содержания в плену я ведь и пальцем к тебе не прикоснулся.

Грэг прищурился.

— Очень смешно, — буркнул он.

— Рад, что ты оценил, — осклабился Бэстифар, опершись локтями на колени. — Знаешь, Грэг, ты ведь мне нравишься. По-настоящему. Нравится твое упорство, твоя выдержка, твое сопротивление…

— Еще немного, и ты мне в любви признаешься? — закатил глаза охотник. — А как насчет поговорки «если любишь — отпусти»?

Бэстифар усмехнулся.

— Твоя привычка перебивать — тоже, как ни странно, мне нравится, — пожал плечами он, тут же разведя руками. — И чувство юмора. Ты идеальный пленник, Грэг. С тобой не скучно. И, если отбросить шутки в сторону, таких людей , как ты, мне доводилось встречать нечасто, а уж я их повидал, можешь мне поверить. Иных , к слову сказать, тоже не так много с такой выдержкой. Это делает тебе честь.

— Ты приковал меня к этому треклятому столу, чтобы осыпать комплиментами? Беру свои слова назад: такой пытки я от тебя не ожидал. И да, это мучительно.

Аркал вновь усмехнулся.

— Об этом я и говорю, Грэг. Ты идеальный пленник. Поэтому и только поэтому я не убил тебя после того, что ты сделал. А руки так и чесались, знаешь ли… — глаза малагорского царя нехорошо блеснули. Охотник смолчал, чувствуя, как по спине от дурного предчувствия пополз холодок.