Людмила Ример - Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая

– Да заткнись ты! Чево разорался, как баба! Мы живы и здоровы, и у них на нас ничего нет!

– Нет?! Так завтра будет! Стаскаются в эту паршивую деревню… ну, куда ты их там послал… и всё! Нет там никакой вонючей девки и никогда не было!

– Дурак ты, Ронгут! Ой, дура-ак! Ну, нет девки, и чё дальше? Может, её муженьку по дороге моча в башку шибанула – он передумал и подался совсем в другое место? Мы что, за каждого придурка в стране отвечать должны?

Ронгут поглядел на своего командира, выразительно покрутил пальцем у виска, плюнул под ноги и отошёл в угол амбара, где завалился на сено. Дарт с Тваном потоптались на месте и вскоре последовали его примеру. Сугр уселся на пустой бочонок и задумался.

Успокаивать своих товарищей – это одно, но десятник кланторов вряд ли станет их слушать. Если бы поверил в их историю, отпустил бы сразу. Так нет, арестовал… И это было скверно. Здесь уже сильно попахивало войной, а значит, с уличёнными в шпионаже никто церемониться не будет. Вздёрнут на первом подходящем суку – и болтайся себе, корми митракийских ворон!

У них была всего одна ночь, и ему нужно всё хорошенько взвесить и обязательно придумать, как спасти себя и товарищей. Сугр обхватил голову руками и надолго замер.

Мирцея открыла глаза и посмотрела на едва посветлевший квадрат окна. Рассвет не торопился наступать. Теперь, когда сын отстранил её от управления государством, время стало тянуться невыносимо медленно. Она почти перестала спать. Даже если с вечера и удавалось заснуть, среди ночи она внезапно просыпалась, открывала глаза и до самого утра ворочалась в кровати, пытаясь отогнать тяжёлые вязкие мысли.

Эти мысли и днём вертелись в её голове, повторяясь с завидным однообразием, и иногда ей казалось, что она просто сходит с ума. Как несчастная Элида… Боги, две сумасшедший бабы в одном дворце! Не многовато ли… Хотя, если хорошенько поискать, сумасшедших здесь намного больше.

Вот взять её сына… Старшего, конечно. Любимчика… Внезапно свалившаяся на голову власть, о которой несколько лет назад он даже и помыслить не мог, настолько его потрясла, что Патарий стал совершать странные поступки. Захотел единолично принимать все решения… и бесцеремонно выставил её из Зала Совета! Её, которая столько сделала, чтобы её мальчик стал Повелителем! Слезинка, покинув глаз, скатилась к виску. За ней другая, третья. Мирцея кончиками пальцев стёрла слёзы. Всё, хватит рыдать, как побитая баба! Она – мать Повелителя, и, хочет он того или нет, своё слово она ещё скажет!

Женщина села в постели и, нашарив рукой шёлковый халат, натянула его на тонкую рубашку. Пол холодил босые ноги, но это было даже приятно – ночи становились жаркими. Она вышла на балкон. Предрассветный ветерок коснулся лица, скользнул по шее и запутался в её густых волосах. Мирцея прикрыла глаза и глубоко вдохнула пропитанный ароматом ночных цветов воздух.

«Боги, Боги! Какое всё-таки счастье, что я выжила… и смотрю сейчас на рождение нового дня… А ведь могла бы гнить в темноте… под боком у драгоценного муженька… – она вздрогнула, представив ледяной холод нижних залов пирамиды. – Ну, уж нет! Лучше пусть так, в немилости у любимого сына, брошенная неблагодарным любовником, но живая! И я не собираюсь навечно похоронить себя в этом проклятом дворце!»

После завтрака она отправилась в покои Патария. Но её не впустили, сославшись на занятость Повелителя, и ожидание аудиенции затянулось. Стоявшие на часах Золотые Мечи хранили невозмутимое спокойствие, но в глазах крайнего, стройного зеленоглазого юноши с пробивающейся бородкой она прочла плохо скрываемое презрение.

– Как твоё имя, юноша?

Лантар вздрогнул от обращённого к нему вопроса. Помолчав несколько мгновений, он произнёс:

– Лекус Загран, госпожа.

– Загран… Загран… Из Сентории, кажется… Дальняя родня тамошнего лангракса. – Мирцея окинула юношу внимательным взглядом, под которым его самоуверенность начала тут же испаряться.

– Да… госпожа. Я кузен… по матери… госпожи Элиды…

– Понятно… И как там поживает твоя… сумасшедшая сестрица?

Юноша сначала побледнел, потом кровь бросилась ему в лицо, и он, всеми силами сдерживая рвущийся наружу гнев, выдавил:

– Хорошо.

Мирцея ухмыльнулась и, недобро глянув на стража, наставительно заметила:

– В разговоре с матерью Повелителя не повредит всегда добавлять «госпожа», если не желаешь заиметь кучу неприятностей. Хотя что с вас, слабоумных, взять… – И, легко стукнув в дверь, решительно шагнула в покои сына мимо оторопевших стражей.

Патарий развалился в кресле у небольшого столика и потягивал вино из золотого кубка. Взглянув на мать, он отвернулся. Мирцея прошла к столу и уселась в кресло напротив, внимательно разглядывая лицо сына. Все эти дни Патарий почти не покидал своей комнаты, проводя время в компании с кувшинами красного гахарского и сладкого густого антубийского. Он зарос густой щетиной и, судя по сальным волосам, не мылся со дня злополучного обеда.

Женщина поморщилась:

– Доброе утро, сынок! Лантары мне сказали, что ты очень занят. – Патарий бросил на неё яростный взгляд и уже собрался открыть рот, но Мирцея невозмутимо продолжила: – Врут ведь, паршивцы! И кому осмелились врать – матери Повелителя! И ведь посмели держать меня у твоей двери!

– Что вам угодно? Я не посылал за вами. И совершенно не желаю вас видеть!

Мирцея встала со своего кресла и, обойдя его, опёрлась о спинку:

– Это понятно. Но только дело не во мне, мой милый… Ты получил первый урок власти – Повелителя делает его окружение! И вместо того, чтобы хорошенько его усвоить, ты, как сопливый мальчишка, обиделся на всё и вся и забился в эту дыру, заливая свою обиду вином!

Лицо молодого человека пошло красными пятнами.

– Я не собираюсь выслушивать ваши нравоучения! Я – Повелитель Нумерии и обойдусь без чьих бы то ни было советов!

– Ты забыл добавить «пока»! Пока… ещё Повелитель Нумерии! Я думала, ты умнее, Патарий. Но теперь я вижу, как была неправа…

Тот исподлобья посмотрел на мать и выдавил сквозь зубы:

– Интересно, в чём?

– В том, что в постоянной борьбе за трон для Рубелия не уделяла должного внимания тебе. Не приложила всех усилий, чтобы научить тебя править. Это искусство, мой милый, и тот, кто не овладеет им в полной мере, в один прекрасный день проснётся в нижней камере Саркела… Или не проснётся вовсе, если упустит из виду второе правило власти.

Патарий потёр лоб и презрительно скривился:

– Я как-то не расположен сегодня разгадывать загадки…

– Вижу… хотя никакой загадки здесь нет. Повелитель, желающий не только вскочить на трон, но и усидеть на нём, обязан день и ночь быть настороже. Он должен знать, чем дышит, что ест и с кем спит каждый мало-мальски значимый человек в его государстве. И конечно же о чём болтают, а главное, о чём думают приближённые к нему люди. Только так он сможет остаться Повелителем.