Ник Лаев - В поисках красного

— Стоит ли так доверять мессе Аделинде? — осторожно спросил Великий Командор. — Она слишком много знает о Ваших планах.

— Ты забываешься Одэ. — Свистящий шепот прокатился по всему помещению. — Она моя сестра и дочь Владыки.

Бенбаль быстро склонил голову. — Я приношу извинения моему Повелителю, если по недомыслию посмел обидеть благородную месу.

— Хорошо. — Голос Норбера Матрэла смягчился. — Ты знаешь Одэ я ценю тебя. Но твоя фиолетовая половина. — Брезгливая гримаса исказила худое лицо. — Она все портит. — Человек снисходительно прищурился. — Аделинда нужна, в том числе чтобы держать в узде моего племянничка. Стражи подчиняются канцлеру. А это почти вся тайная полиция, многие стражники и все без исключения армейские офицеры.

— Союз серьезная сила. — В дверь протиснулся невысокий здоровяк, с выпиравшим из потертого, бордового камзола животом. Серо-голубые глаза с интересом взглянули на собравшихся членов Капитула.

— Хорошо, что Вы подошли дорогой Ноар. — Одэ Бенбаль приложил правую ладонь к груди. — Вашей светлой головы сегодня сильно не хватает.

— Главный Консерватор Смелых отвечает за удобство своих собратьев всегда и везде, — усмехнулся вошедший.

— Рад тебя видеть собрат. — Элурпольер заключил толстяка в медвежьи объятия. — А где мессир Эверард?

— Первый Рыцарь уехал с Дапифером проверять наши северные замки. Сьер Рено оценит состояние укреплений тамошних командорств. — Ноар Рольми с трудом освободился от крепких объятий и горестно вздохнул, — Мне передали, что внутренняя стена Южного Оплота совсем обветшала. Да и стены его Северного собрата давно пора подлатать. А это новые расходы для Братства. — Он замолчал. Улыбка исчезла с румяного лица, а лукавый взгляд стал жестким и колючим. — Вы правы Ваша Смелость, нужно взять нашего канцлера за яйца, а вместе с ним прихватить за причиндалы и его стражничков. Чтобы не дергались. — От добродушного толстяка, в Ноаре Рольми не осталось и следа. Волчий взгляд буравил собравшихся членов Капитула.

— Ха-ха-ха, стражнички, — мэтр Сигфредсон хохотал, вытирая текущие слезы большим, напоминающим толстую сосиску, пальцем. — Ну, ты Ноар сказанул. И прямо в точку.

— Эти слабаки других слов не заслуживают, — Сей-До хихикал, тряся острым, до блеска выбритым подбородком. Там и красных почти нет. А те, что есть вот с таким крошечным Даром. — Он сдвинул два пальца, изображая узкую щелку.

— Не нужно недооценивать Стражей. — В разговор вмешался сьер Одэ. — Они помогают нам защищать границы.

— Именно помогают, — подхватил Главный Консерватор. — Дорогой мой собрат, Союз Стражей не сможет защищать империю без нашей помощи.

Дело не в безопасности наших границ. — Слово вновь взял Младший Владыка. Смех моментально затих, а присутствующие, прислушиваясь, склонили головы. — Элуры в последнее годы попритихли, да и на юге стало не в пример спокойнее, чем при моем отце. Дело не в них. Близится Приход, собратья. Новый Приход. И поэтому нам необходимо взять власть в свои руки. Лишь потомки Младшего и стоящие за ним красные могут остановить Четвертого и его адептов.

Мэтр Ансгар торопливо приложил кончики пальцев ко лбу и плечам. — Да хранят нас Триединые. — Он вполголоса забормотал слова молитвы.

— Торнию спасет не божественное провидение, а наши энергичные действия. — Владыка Норбер взглянул на Одэ Бенбаля. — Провинциальные командоры готовы выступить?

— По первому Вашему слову мессир, — отозвался тот.

— Хорошо. Но пока нужно обождать. Полагаю, еще пару месяцев. — Магистр повернулся к Главному Консерватору. — Вы знаете Ноар, что многие Стражи, преданы мне, а не своему Патрону. Речь идет, разумеется, лишь о красных. Даже если Торберт сглупит, многие поддержат меня. Я источник их Дара. И только я. Поговорите с ними еще раз. Стражники, армейские офицеры. Неважно. Бимагиков, лучше избегайте. — Он досадливо скривился. — Среди них немало людей из тайной полиции. Эти не пойдут за нами.

— Конечно, мессир. — Ноар Рольми поклонился. — Но Вы не совсем правы относительно бимагиков. Я и сьер Одэ, — он кивнул на Великого Командора, — в равной степени красные и фиолетовые, но при этом всецело на Вашей стороне.

— Вы Смелые, — возразил Владыка, — вы дали мне клятву верности. Впрочем, решайте сами. Если посчитаете человека достойным, то попробуйте склонить его на нашу сторону. Но не заигрывайтесь. — Магистр взглянул на дальнюю стену залы, которая под лучами заходившего солнца окрасилась в красный цвет. Он счел это хорошим предзнаменованием. — Триединые на нашей стороне, — заключил он. — И потому нам будет сопутствовать удача.

«После того, как Его Величие издал указ о роспуске Братства в Табаре вспыхнули невиданные мною доселе беспорядки. Больше всего возмущались арестом Младшего Владыки и его сына.

Доподлинно известно, что Магистру и всем членам Капитула в еду была подсыпана сонная трава и от того они не оказали пришедшим с мессиром Липом стражникам ни какого сопротивления…».

— Ты не должна была приходить. — Мужчина легко поднялся с охапки соломы заменявшей ему постель и направился навстречу маленькой фигурке, нерешительно переступившей порог его камеры. — Рейн и эта его ручная шавка наверняка уже знают о твоем визите.

— Нет, не знают. — Девушка попыталась улыбнуться. — Ведь большие деньги творят чудеса. Кроме того, с будущей Владыкой ни кто не захочет ссориться.

Мужчина скептически покачал головой. — Зачем ты пришла? Карие глаза холодно смотрели на бледное лицо. Только не говори, что делаешь это по просьбе своей матери.

— Нет, — девушка энергично замотала головой. — Матушка тоже ни в курсе.

— Неужели ты сама все сделала? — Мужчина недоверчиво прищурился. — Договорилась с начальником тюрьмы, подкупила стражу? А ты смелее, чем я думал. — Он холодно и резко усмехнулся. — Впрочем, ты с рождения мало напоминала свою мать.

Девушка подняла глаза и застенчиво улыбнулась, — Ради тебя я готова на все. — Она умоляюще сложила ладони. — Давай Эв убежим. Я не знаю куда и как, но если ты согласишься у нас обязательно получится.

Мужчина презрительно фыркнул. — Бежать? Да если бы я хотел отсюда сбежать, то уже давно это сделал. Неужели ты считаешь, что эти стены, — он широким жестом обвел нависавшие каменные своды, — меня могут удержать? — Горький смех эхом отразился в тесной камере и сразу затих.

— Почему же тогда? — на лице девушке отразилось искреннее недоумение.

— Почему? — в голосе мужчины нарастала злоба. — Можно бороться со своей натурой, но победить ее нельзя. Те чувства, что потомки Младшего несут в этот мир, сковывают меня надежнее самых крепких цепей. Говорят, мы жестоки и бездушны, но нет решительнее и преданнее нас. Наше слово тверже камня, а бесстрашию и отваге нет границ. Мы мера всех мужей. Мы…