Ник Лаев - В поисках красного

— Вы думаете, — в голосе Леоны отчетливо слышалось предвкушение, — они уберут командорства Смелых с границы?

— Разумеется, дорогая — в улыбке Вейны не было и намека на дружелюбие. — Это первое, что они сделают — уберут Смелых с приграничных крепостей. А кто их заменит? Стражи, при всем к ним уважении, слишком слабы, что бы сдержать перевертышей аэрсов или, — она лукаво прищурилось, — боевые фирды элуров. — Самых одаренных красных Матрэлы всегда прибирали к своим рукам, а всякий мусор отдавали канцлерам.

— Мусор? — внимательно слушавший речь фриэксы фирдхер, поднял голову и энергично замотал головой. — Да ну. Эти Стражи неплохо держались в битве при Холмфульке. — Он энергично хлопнул ладонью по колену. — Вот славная была заварушка. Мы тогда неплохо надрали задницу эти надутым имперцам.

Фриэкса покровительственно улыбнулась. — Это было слишком давно уважаемый Лоугар, чтобы постоянно об этом говорить. Признайте, что как правило, — она понимающе улыбнулась, — надирали искомое место как раз элурам. — Она подняла руки, предвосхищая возмущенные восклицания обоих предводителей:

— Смелые слишком преданы Младшим Владыкам, что бы по-прежнему доверять им охрану границ. Наш посол докладывает, что в застенках оказался не только весь Капитул, но и, — фриэкса на мгновение замолчала и вновь уже с нажимом продолжила — все братья-рыцари. Решение о запрете Братства уже принято и по всей Торнии устроили настоящую охоту на его членов. В тюрьмы кидают уже сержантов и даже оруженосцев.

— А отставников? — спросила Леона. — Впрочем, если возьмутся за них, то, боюсь, весь Север заполыхает. Тут же их полно, да и на юге немало.

— Их пока не трогают и, думаю, избавятся лишь от самых рьяных приверженцев Матрэлов. Когда у тебя куча детей, а во владении, пусть и на границе, долгожданный и заслуженный кусок земли, то преданность Патрону перестает быть чем-то первостепенным.

— Все равно недовольных будет немало, — Лоугар задумчиво гладил заросшие сизой щетиной щеки. — Этот старый засранец Рейн хорошо постарался. Здесь на Севере Братство ценят, — он довольно усмехнулся, — из-за нашего соседства, конечно.

— Ставки оказались высоки, — казалось, фриэкса размышляла вслух. — Заговор Младших Владык был слишком опасен для императора. Хотя, признаюсь, мне в него слабо верится. Слишком не вяжется это с характером Матрэлов. Публично нагрубить императору, вдрызг с ним рассориться, демонстративно ослушаться — подобное поведение являлось для них обычным, едва ли не естественным делом. Но тайны, заговоры и интриги? — Вейна сцепила пальцы в замок. — Как раз это всегда было красным чуждо.

— Значит, у Владыки Норбера окончательно лопнуло терпение, раз он захотел сковырнуть Голдуенов с аметистового трона? — Фирдхер вопросительно взглянул на Вейну. — Вы правы уважаемая фрикэса, эти Матрэлы, конечно, бешенные головорезы, но с мозгами они ни когда не дружили.

— Больно ты у нас умный, — насмешливо протянула подфирдхера Леона. — Куда там потомку Младшего.

— Еще раз сболтнешь что-то похожее, вызову на поединок, — лицо Вигмарсона налилось краской. — Уж там я натяну твою блондинистую башку на…

— Хватит, помолчите оба, — Вейна уже не скрывала раздражения. — Я устала от ваших ссор. Еще одно оскорбление в адрес друг друга и я поставлю вопрос на Совете годаров о вашем руководстве.

Угроза моментально подействовала. Мужчина и женщина разошлись по разным углы небольшой комнаты и, зло, посматривая друг на друга, тем не менее, больше не рисковали пререкаться в присутствие Вейны.

— Я посоветовалась с верховными фрикэсами Гибне и Гдаде. Мы решили отправить специального посланника ото всех Трех Сестер. Выбор пал на представителя Анудэ. — Вейна ехидно улыбнулась. — Расслабьтесь оба. Вы для такой работы слишком, — она провела языком по тонким губам, будто подбирая подходящее выражение. — Словом вы не подходите. Здесь нужен человек в равной степни одаренный Однорукой и Премудрой. Поэтому мы отправим в Табар годара Бедрольфа Сигвидсона из Упсфолька, — фриэкса сложила перед собой ладони, давая понять, что приняла окончательное решение. — Он уважаемый человек и член Совета Старшин своего фолька. По приезду в Торнию он предаст наши условия императору. Мы потребуем освобождения, обоих Матрэлов, а когда он откажется, а Рейн обязательно откажется, перестанем соблюдать прежние подписанные соглашения и неписанные договоренности. Думаю, что границы Альянса давно уже пора подвинуть на юг. Например, до Мистара. — Уголок рта приподнялся, обнажив почти голые десны. — Может даже и включительно. А Вы, — Вейна обратилась к замершим мужчине и женщине, — готовьтесь к большому походу. Собирайте Совет годаров. На нем выберите нового фирдхера.

Лоугар обиженно засопел, а Леона злорадно оскалилась.

— Нужен новый предводитель боевых фирдов, — голос фриэксы был наполнен сталью. — И ты, — она кивнула к седовласому гиганту, — уступишь ему свое место. Понял?

Лоугар послушно склонил голову. — Как прикажет верховная фриэкса.

Вейна невозмутимо отвернулась. — Да случится желаемое. Ибо такова воля Однорукой и её сестер.

Темные коридоры тюрьмы казались бесконечными. Склизкий камень уходивших в вниз коридоров давил даже сильнее, чем привычные, многократно ощупанные стены камеры. В том помещении, куда его привели, Магистр бывал многократно. Но всегда в качестве наблюдателя или даже обвинителя, но ни разу в качестве обвиняемого. Громадный Зал Наказаний с узкими деревянными галереями, сегодня до отказа был заполнен закованными в железо воинами. Отмеченных Младшим среди них было немного, но он их заметил сразу. Презрительно скривившись, Владыка сплюнул под ноги немолодого, с копной седых волос сержанта, который покраснел как девица и, раздувая от гнева ноздри, отвернулся.

— Делайте свое дело. — Норбер Матрэл равнодушно следил, как его цепи тщательно прикручивали болтами к медному, покрытому по краям зелеными разводами пыточному станку. Палач аэрс и его соплеменник помощник привычно проверяли замки, потряхивая иссиня-черными, стянутыми в конский хвост волосами. Младший Владыка не говорил ни слова и лишь стиснул зубы, мысленно готовя свое тело и разум к предстоящей боли. Той страшной, вымывающей душу боли, которую ему до этого дня еще не довелось испытать. Раздавшийся за спиной шум вывел его из оцепенения, а знакомый голос заставил безнадежно извиваться, с хрустом выкручивая изломанные запястья.