Екатерина Лесина - Наират-1. Смерть ничего не решает

Тегин бросился на землю, подсекая кистенем ногу противника. Тот, неуклюже переступив, попытался поймать баланс крыльями, но не сумел и рухнул на Ырхыза.

…поединку дуэльному пристало быть ограниченным не только правилами Кодекса, но также иными, каковые у каждого рожденного фейхтом быть должны в памяти о том, что не только сила важна, но и красота…

Бракаар чудом не напоролся на выставленное лезвие, отпрянул, попытался ударить сам, пьяно, бестолково. Замелькали кинжалы, сплелись-спаялись руки. Ырхыз, перемазанный снегом, попытался укусить противника, но ухватил лишь край воротника, за что получил коленом в пах.

— Морхай! Стража! — Элья орала в дверь, понимая, что уйти не сможет. Нельзя позволить ему убить тегина.

Это не честная дуэль! Не по правилам!

Крылья Каари вдруг мгновенно обмякли — это чтобы не мешались, пока склан подминает человека — а потом так же быстро напряглись эдакой распоркой, помогая утвердиться сверху. Мембрана плавилась, роняя жирные черные капли.

…первый вдох — всегда боль. Боль — это злость. Но злость не должна помешать вдохнуть снова, и тогда эман, разбегаясь по жилам, напитает мускулы…

Всего один удар нужен, чтобы кровь брызнула. Только вот у Бракара не выходит сделать толковый замах или упереть и вдавить лезвие: тегин извивается, матерится, блокирует вооруженную руку и норовит ударить противника плетеной рукоятью-кастетом. Почти получается выгрызть еще немного жизни.

Да где же охрана?!

Наконец, Бракаар вывернул запястье из захвата и отвел локоть.

Элья налетела с разбега, всем телом врезаясь в фейхта. Тот успел повернуться, подставить ужесточенное крыло, ловя и отклоняя удар. Элья, прокатившись по лопасти, кувыркнулась в сторону. Но этого мгновения оказалось достаточно: тегин нанес боковой в челюсть, чиркнул противника кинжалом по животу и оттолкнул его. Вскочил.

…и лишь иногда в дело вмешивается случай, но полагаться на него не стоит…

Когда во дворе успели появиться стражники, Элья не уловила. Просто пока она поднималась, трое уже скрутили тегина, а еще двое с самострелами взяли на прицел Бракаара и её саму.

— Убью! — заорал Ырхыз, безрезультатно пытаясь вырваться.

Бракаар подобрал браан, свернул неровными кольцами и, слегка покачиваясь, выполнил поворот презрения.

— Эй, бескрылая, а тебе самое место среди этих… Ты не добралась до места назначения, но теперь я рад этому. Жизнь здесь хуже, чем у икке-нутт. Хуже смерти. Ты не получишь от меня такого подарка. Ты или прикончишь себя сама, или сдохнешь от руки кого-то из этих.

На землю упало еще несколько капель пережженной мембраны, и рана на его животе, виднеющаяся сквозь прорезь рубахи, затянулась окончательно.

…дуэль по предварительной договоренности может вестись до первой крови, до смерти либо до момента, когда кто-либо из дуэлянтов, осознав свою неправоту, решит отступить…

Каваард ведь не отступил тогда. И она не отступила, и Ырхыз, если бы ему не помешали, тоже пошел бы до конца, как и Бракаар. Проклятье! Какой смысл в том, чтобы убивать друг друга? Что это решает?

Откуда-то донесся холодный голос Кырыма:

— Надеюсь, этот незначительный инцидент не повлияет…

— Не повлияет. Мы все получили то, что хотели, — не менее холодно ответил Скэр. — И наше дельнейшее пребывание здесь бессмысленно. А потому считайте это торжественным прощанием делегаций.

— На такой ноте? Жаль. Совместное празднование укрепило бы в глазах народа…

— Развлекайте своих икке-нутт без нашего участия. Прощайте, Кыырам.

Элья видела, как Скэр кивнул Урлаку, притихшему Ырхызу и даже Морхаю, после чего исчез в темном проеме двери. В ее сторону он так и не посмотрел.

С воротника за шиворот скользнул комок холодной грязи.

А во дворике Ун-Кааш, том самом, огороженном с трех сторон стенами, а с четвертой — горбатым мостиком, никогда не было грязи… Пока Элья сама не принесла ее туда.

Механический вестник копошился на столе. Крохотные коготки царапали дерево, шелестели сложенные за спиной крылья, позвякивали флаконы, когда их задевал длинный хвост.

— Со слов «причиной драки на заднем дворе».

Этого голоса нельзя не слушаться. Это единственный голос, который может отдавать такие распоряжения. А потому големчик забубнил опять:

— Последствиями драки стало стремительное отбытие посольства склан еще до начал народных празднований. Данное происшествие, вкупе с инцидентом в Ашарри и рядом иных мелких фактов, позволяет сделать выводы о сформировавшейся серьезной привязанности тегина к Летунье. — Щелкнула челюсть, приоткрылись и опали крылья. — Также не состоялась передача трех десятков «нарушителей перемирия». Предположительные причины: личная инициатива тегина и недостаток времени в связи с отбытием посольства. Серьезного влияния на результаты переговоров это не оказало.

— Хватит, — произнес начальник внутренней стражи Лылах-шад, и механом сразу замолчал, цепенея.

Лылах знал, что его голос производит подобный эффект не только на собственных литерных вестников, которым послушание вбито в башку искусственно, но и на многих людей. Над этим он в свое время изрядно потрудился. Настолько изрядно, что теперь иногда хотелось совсем иной реакции. Иной реакции и немного отдохнуть.

Эх, хорошо у них там сейчас, наверное, подумалось вдруг. Горы, река…

С самого утра шел снег. Густой, сыроватый он, не долетая до земли, слипался влажными комками, а потом таял, расползаясь лужами грязной воды, оседал на льду реки и сбивался на крышах в нечто ноздреватое.

Байга? В такую погоду? Отменят, непременно отменят.

Но вскоре Элья поняла, что ошибается. Внутренний двор наполнился суетой, но не бестолковой, как она предполагала, а выверенной в действиях каждого.

Впрягают волов в арбу — это для харуса. А пегий мерин с высоким седлом — для Кырыма. Черного жеребчика под алой попоной подводят Урлаку. Отдельно, уговаривая, ведут на длинном поводу каракового скакуна Ырхыза. Последним появляется собственный конек Эльи, лохматый и неодобрительно пофыркивающий.

— Спокойно. — Она похлопала животное по шее, понимая, что успокоиться нужно скорее ей самой.

На арбе уже закрепили треногу с углем и цветастый, тканевой колпак над ней. Престарелый харус, задрав бело-черное одеяние так, что видны были бурые шерстяные чулки, прыгал вокруг повозки, пытаясь вскарабкаться.

— Объявлено, что принять участие в байге может всякий желающий, вне зависимости от крови и происхождения, — тихо говорит Кырым, а тегин слушает внимательно, куда более внимательно, чем когда-либо прежде.

— Первые забеги пойдут вдоль реки, от вершины холма до Вед-Хаальд, и победитель каждого получит из рук ваших по золотому, а также право участвовать…