Юлия Григорьева - Провидица

Он мотнул головой, пнул камешек, лежавший под ногами, и увидел лаиссу Альвран. Она тоже была в одиночестве. Не было рядом сайера, не крутился возле нее старый Рагнаф, пичкая своими байками. Девушка смотрела на серое небо, о чем-то думая. В больших синих глазах плескался покой, который давно покинул истерзанную ожиданием душу воина Рёнгафта Туни. Поджав губы, мужчина решился.

— Благородная госпожа, — позвал он.

Катиль обернулась и пристально взглянула на ратника, ожидая, что он скажет. Хотя… Девушка знала, но не спешила отвечать раньше, чем тот, кто оскорбил ее в ту ночь, когда она покинула замок, задаст свой вопрос.

— Я… — он помялся, но все же решил договорить, — точно скоро умру?

— Ничего нового я не вижу, — ответила Кати.

— Как это будет? — хмуро спросил воин.

— Я не знаю, — мягко ответила лаисса, и от этой мягкости в ее голосе Рёнгафт Туни помрачнел еще больше.

— Скажите, я хочу знать, — упрямо повторил он.

— Я не знаю, — Катиль хотел сказать, что видела лишь падение, но мужчина не желал верить, что она не знает, как и когда точно он умрет.

— Ну, так посмотрите, лаисса! — воскликнул воин.

— Я не могу, — спокойно ответила Кати и развернулась, чтобы уйти.

— Почему?!

— Святые молчат, — сказала она, не оборачиваясь.

Катиль сделала несколько шагов в сторону дома фермера, и Рёнгафт бросился следом. Он схватил девушку за плечо и развернул к себе.

— Ты лжешь, ведьма! — крикнул ей в лицо воин. — Зачем ты лжешь?! Это твоя месть? Я оскорбил тебя, прости! — он упал на колени и с мольбой взглянул на испуганную девушку. — Я хочу жить, госпожа, — прошептал Туни.

— Рён! — к ним подбежал черноволосый воин. Он оттащил хриплого от Кати. — Совсем обезумел? Господин велел не прикасаться к лаиссе.

— Пусть она скажет, — потребовал ратник, — пусть скажет, как я умру! Пусть скажет!

— Ты сдохнешь прямо сейчас, если еще хоть раз посмеешь дотронуться до нее! — прогремел голос взбешенного сайера.

— Но, господин…

Корвель бросил на своего воина короткий взгляд, и тот замолчал, покорно уходя в сторону. Ласс обернулся к Кати.

— Не стоило выходить одной, — сказал он раздраженно и кивнул на дом. — Идемте, завтрак уже готов.

— Благодарю, — кивнула девушка и вздохнула.

— Держитесь рядом со мной, Катиль, и тогда вам некого будет опасаться, — уже спокойней и мягче произнес мужчина, идя вслед за ней.

Лаисса Альвран промолчала.

— Что он от вас хотел? — Корвель открыл дверь, пропуская Кати в дом, и посмотрел на ратника.

Тот вернулся на свое место и снова замкнулся в себе. Лаисса Альвран тоже обернулась, тихонько вздохнула и поспешила в дом, чтобы избежать дальнейших расспросов. Ласс взглянул на фермерскую жену, еще хлопотавшую возле стола, и промолчал, больше ни о чем не спрашивая, на что и рассчитывала Кати. Она не могла сказать, что жалеет того, кто хотел сначала изнасиловать ее, а после повесить, но сочувствовала ему. Подобное девушка уже видела.

Когда она увидела смерть конюха в болоте, то предупредила его. Мужчина закрылся в замке и с тех пор отказывался ходить в лес, а на Кати поглядывал со священным ужасом, будто она не предупредила его, а наколдовала страшную кончину. И хоть он ничего не говорил, лаиссе было неприятно. Потому о кабане и егере она сказала лишь отцу, попросив того отменить охоту. Ласс Альвран послушался дочери, желая угодить, и егерь так и не узнал, чего избежал. Правда, судьба все равно настигла его, и зимой он замерз насмерть, но такой исход Кати был неведом.

— Ближе к вечеру мы прибудем в Дагейд, — сказал ласс Корвель. — Нас ждет горячая вода, чистая одежда и мягкие постели в моем городском доме.

— У меня нет чистой одежды, — усмехнулась лаисса. — Если только одна из ваших служанок поделиться со мной.

— Катиль, — сайер поставил локти на стол и переплел пальцы, — ваша язвительность излишня. Как только мы окажемся на месте, я отправлю человека в портняжную лавку. У них есть и готовые платья, так что за это вам переживать не стоит. После, когда вернемся в мой замок, вам пошьют наряды, какие пожелаете, но до той поры придется обойтись тем, что окажется под рукой.

— Как вам будет угодно, сайер, — склонила голову Кати.

Они замолчали, воздавая должное пище, поданной семьей фермеров, кормивших сейчас воинов. Уже закончив трапезу и ополоснув руки, ласс Корвель взглянул на девушку, допивавшую травяной напиток, который им заварила хозяйка дома.

— В Дагейде к нам присоединится Рагна, — сказал он. Девушка сделала последний глоток и посмотрела на мужчину.

— Вы опасаетесь, что я выкажу ей презрение? — спросила она. — Я не испытываю неприязни к вашей наложнице. И, если мне не придется столкнуться с отношением, которое мне покажется унизительным, я так же не подчеркну разницу между нами. Вас же это волнует, ласс Корвель?

Сайер отвернулся к слюдяному окну. Катиль попала в точку. Безродное происхождение его возлюбленной стало камнем преткновения. Он видел в ней свою супругу, другие всего лишь дочь егеря, попавшую на ложе господина. Не первая и не последняя. Ласс зверел, когда замечал презрительное отношение к Рагне. Она успокаивала его, уверяя, что ее не задевают косые взгляды, но Корвель видел обратное.

Когда-то два года назад, он случайно увидел чудо с распущенными, сияющими на солнце волосами. Рагна шла к озеру с корзиной постиранного белья, чтобы прополоскать его. Девушка бросила на господина быстрый взгляд и поспешила скрыться. Корвель тогда проехал мимо, но уже через два дня вернулся, ища встречи с красавицей. Вскоре он увидел в ее глазах ответный интерес.

Сайер не спешил и не хотел насильно привозить девушку в свой замок, потому что она разбудила в нем не только страсть, но и любовь. Привозил подарки, возвысил ее отца, но когда услышал, что к Рагне сватается парень из соседней деревни, все-таки забрал. Он не трогал ее, ждал, когда она будет готова, и однажды Рагна робко произнесла: "Да". С тех пор она прочно заняла свое место рядом с ним. Уже и прислуга, и соседи — все привыкли к тому, что в его жизни есть женщина, кроме которой суровый сайер никого больше не желает видеть подле себя.

И что особенно радовало мужчину, его фея не стала в капризной и вздорной, возвысившись до положения хозяйки. Рагна была неизменно мила и доброжелательна. И тем острей ласс воспринимал неуважение к своей избраннице. Потому так бурно реагировал, если ему казалось, что его женщину могут обидеть.

— Я прошу вас, лаисса Альвран, не забывать о том, что вам стоит сказать мне, если вам покажется что-то неприятным и унизительным, — повторил он.

— А вы меня услышите? — усмехнулась девушка.

Корвель почувствовал легкое раздражение.

— Чего вы ожидаете, Катиль? — спросил он. — Что вас будут обижать, словно бедную сиротку?