Юлия Григорьева - Провидица

— Вы опять хмуритесь, Гален, — услышал мужчина и обернулся к лаиссе Альвран. — Какие думы гнетут вас?

— Люди, Кати, — ответил князь. — Я все думаю, как же обстоятельства меняют людей. Тот, кто клялся быть братом, готов вонзить в спину нож, а девушка, лишившаяся дома и любви родных готова идти за тем, кто сломал ее устоявшуюся жизнь.

Лаисса сощурилась, глядя на небо, и усмехнулась. Покидая свой замок, она бы тоже ни за что не поверила, что пойдет за своим похитителем, что, рискуя собой, спасет его из темницы и поможет сбежать, и что проникнется к нему уважением и даже симпатией. О том, как трепещет неопытное девичье сердечко, когда она встречается со взглядом темных пронзительных глаз князя Корвеля, Катиль предпочитала не задумываться, списывая свое смятение на неопределенность и тревогу за судьбу Галена и свою собственную. О чем думал мужчина, все чаще задерживавший на своей спутнице взгляд, девушке было не ведомо, а Корвель не спешил открывать своих мыслей.

— Кати, — лаисса вздрогнула и посмотрела на князя. — Что говорят вам Святые? Не указывают ли на опасность?

Девушка отрицательно покачала головой и вздохнула.

— Иногда мне кажется, что Святые за что-то сердиты на меня. Они так редко теперь говорят со мной. — Неожиданно она устремила взгляд на Галена и поджала губы.

— Что, Кати? — удивленно спросил мужчина. — Что встревожило вас?

— А если мой дар исчезнет… — лаисса не договорила, продолжая ловить взгляд Корвеля. — Я ведь стану бесполезной вам, да?

Князь приподнял брови, и на губах его заиграла ироничная улыбка.

— Дорогая моя лаисса, до этой минуты вы поражали меня своим умом, суждениями и размышлениями. Но сейчас, признаться, изумили совсем иначе.

— Чем же? — нахмурилась Кати, не понимая, что в его вопросе могло показаться бывшему сайеру забавным.

— Глупостью, — совершенно серьезно ответил мужчина, и лаисса Альвран с возмущением взглянула на него. — Да-да, Кати, и не стоит испепелять меня взглядом, я даже не буду просить у вас прощения. Как вам вообще подобное могло прийти в голову?

— Но ведь вы шли к замку Альвран за провидицей, ради моего дара рискнули и вторглись в удел короля, осадив замок его вассала. — Возразила девушка, взяв себя в руки и усмирив гнев. — Теперь, зная вас, я уверена, что, не посчитай вы мой дар полезным, Рагне не удалось бы заставить вас сдвинуться с места, сколько бы усилий она не приложила. Провидица с вами, но не ее видения ведут вас, вы сами выбираете путь. За то время, что мы бежали из столицы, я смогла лишь предупредить вас об отравлении. В остальном же совершенно бесполезна. Вы лишь тратите время на заботу обо мне…

— Кати! — теперь возмущение звучало в голосе Корвеля. — Как вам не совестно говорить мне все это? О какой бесполезности вы ведете речь? Я уже за одно то благодарен вам, что моя голова все еще крепко сидит на положенном ей месте.

— И вы будете терпеть меня рядом, даже если Святые лишат меня своего благословения, из благодарности? — благородная лаисса отвернулась, отчего-то чувствуя разочарование и гнев. Она тут же отругала себя за подобные чувства, глубоко вдохнула и обернулась.

Корвель смотрел на нее с улыбкой, это снова рассердило девушку. Она ловила себя на том, что все чаще не понимает поводов, которые вызывают у ее спутника, то веселую улыбку, то блеск в глазах. Вот, вроде бы задала вопрос, который тревожил ее, открыла душу, а в ответ получила упрек в глупости и насмешку. Дала собственное объяснение собственной бесполезности в настоящем, а оказалось, что князь будет терпеть ее из благодарности и дальше. Конечно, Гален Корвель оказался человеком слова и чести, в этом благородная лаисса уже успела убедиться, и долги он отдает, но… Все равно было неприятно.

— Дорогая моя лаисса, — снова заговорил мужчина, заставляя себя быть серьезным, — знаете, что я заметил?

— Что? — воинственно спросила Катиль.

— Вы все больше превращаетесь в женщину, — улыбка вернулась на уста бывшего сайера. — Когда-то вы напоминали мне статую из храма. Холодную, безукоризненную, точную и равнодушную ко всему, что происходит вокруг нее. Сейчас же в ваших глазках все чаще светятся не только ум, но и чувства. Вы наполняетесь жизнью, мой маленький воробышек. — Сказав это, князь вдруг смутился и на несколько мгновений отвернулся, глядя на рощу, к которой приближался отряд. После откашлялся и снова посмотрел на свою спутницу. Теперь лицо Корвеля было вновь серьезным. — Во-первых, я друзьями не разбрасываюсь, Катиль, а вы стали мне другом. А во-вторых, — тут мужчина замялся, но все-таки закончил, — вам не приходило в голову, что мне нравится о вас заботиться? — Он хотел еще что-то добавить, но передумал и обернулся к отряду. — В роще остановимся на привал.

Князь уверенно свернул к роще, въехал первым и направился к хорошо знакомой ему поляне, находившейся почти в центре березняка. Здесь он спешился и протянул руки к Кати, не столько помогая ей слезть с лошади, сколько снимая ее с седла, как маленького ребенка.

— До чего же вы легкая. Словно перышко, — с улыбкой произнес Корвель. — Иногда мне кажется, что я смог бы пронести вас на руках через все королевство и даже не устать от этого.

— Благодарю, но я уж как-нибудь сама, — проворчала благородная лаисса, поправляя одежду.

Мужчина рассмеялся и занялся подъехавшими ратниками. Благодаря тому, что теперь у них была повозка, трапезы на привалах стали обильней и сытней. За эти дни отряд разжился небольшим котлом, запасом провианта, набором посуды, разместив все это рядом с золотом. И если ночевали не в деревне или на ферме, то Кати со служанкой так же отправлялись спать в повозку. Пусть не очень удобно и тесно, но хоть какое-то укрытие. В общем, не смотря на то, что повозка, действительно, не давала отряду разогнаться, оно все-таки приносила ощутимую пользу.

— Там есть ручей, наберите там воды, — отдал распоряжения князь.

Вскоре посреди полянки весело горел огонь, над ним был пристроен котел, и Ведиса, заняв законное место господина, командовала воинами, которые несли ей из повозки продукты для похлебки. Негромкий смех заполнил рощу, люди радовались весеннему теплу и короткому отдыху.

Катиль некоторое время наблюдала за суетой временного лагеря. Солнце грело уже ощутимо, и подбитый мехом плащ начал приносить неудобство. Девушка украдкой утерла ладошкой пот и развязала тесемки плаща, намереваясь скинуть его.

— Лаисса Альвран, немедленно прекратите, — грозно пророкотал над ее ухом незаметно подошедший князь.

Девушка пискнула и подпрыгнула от неожиданности. Она резко обернулась и с негодованием взглянула на недовольного мужчину.

— За каким Нечистым, вы раздеваетесь, дорогая моя лаисса? — все так же грозно вопросил Корвель.