Андрей Ренсков - Дети Барса. Туман над башнями (СИ)

— И ещё, оттого что я собираюсь просить за него, — буркнул Валидат. — Рекомендую присоединиться.

— Я подумаю, — пообещал Кормчий. — Второй вопрос, Элато: что ты собрался сделать с моим королём?

— О чём ты? Я верен королю, — округлил глаза Элато. — Пусть себе правит: наследник молод и весьма горяч. Такие люди склонны путаться под ногами в самое ненужное время. Повелитель поступил очень мудро, отослав его на юг.

— Да, я знаю, — кивнул Кормчий. — Рад слышать. Ставить на Теодора было бы недальновидно: этот посадит на кол кого угодно, невзирая на заслуги. Просто из прихоти, пусть Гаал продлит годы его отца. Третий вопрос. Насколько я понимаю, падение Раззы — не основная цель? Дело в Договоре, не так ли?

— Великое королевство не должно платить дань козопасам. Иначе, какое же оно великое? Если для этого придётся пожертвовать десятком накаррейцев…

— Разумно… — Магону захотелось пройтись по каюте, заложив руки за спину: так легче думалось. Но не стоит, наверное. Не стоит пока отходить далеко от двери. — Десятком?

— Ну, сотней.

— Боюсь, что сотней не обойтись. А как же Гева? Её нерождённый сын? Когда толпа подогреет себя убийствами, она потребует и их крови. Только не говори, что готов принести в жертву родную сестру.

— А я считал тебя умным, — разочарованно протянул Элато. — Разрывая Договор, Мануил спасает им жизни. Это значит, Гева больше не будет считаться королевой, а её сын — законным принцем. Но зато они будут жить.

Закончив, Элато хлопнул себя по коленям. Звук получился приглушённым и тупым. Эй, да у него под штанами кожаные поножи — запоздало понял Магон. Ну, а где поножи, там и полный доспех, совсем незаметный под чёрным тряпьём. Хорош же я был со своим ножиком.

— Не жалко дядю? — зачем-то спросил Кормчий.

— Жалко, — неожиданно признался Элато. — Старик всегда был добр ко мне, и я обязан ему всем, что имею.

— Но… — Магон запнулся, подбирая слова. — Зачем тогда?

— Так хотят боги, — пожал плечами Элато.

— Чьи боги?

— Боги, в которых мы верим, — поддержал накаррейца Валидат. — Мануил не разорвёт Договор по доброй воле. Значит, мы должны лишить его выбора. Не хватало мне ещё их паршивой башни, прямо здесь, в Городе моего бога!

— Ваш-то интерес мне как раз понятен, — махнул рукой Магон. — Хорошо. Признаю, что этот план не так безумен, как казалось вначале. Если он сработает, Гильдия получит немало выгод. Причём, я рассчитываю, что плата за поддержку будет достойной: вся грязная работа, по всему, ложится на мои плечи. Но как быть, если всё пойдёт не по задуманному?

— О чём ты, сынок? — сварливо спросил Верховный коген.

— О тумане, в первую очередь. Если и есть на свете вещь, которая страшит меня больше гнева Мануила, так это она. Вдруг чёрные снова выпустят его в самый ненужный момент?

— Туман — то, чего стоит бояться, — согласился старый коген. — Его природа до сих пор остаётся для меня загадкой. Раньше я считал, что он — оружие, сейчас же полагаю его живым существом. Неодушевлённым, но живым.

— Сказки, — пренебрежительно фыркнул Элато. — Это просто древнее заклятье, которое, наверняка, можно развеять.

— Возможно, — не стал спорить Валидат. — Но одно условие должно быть выполнено: чтобы слепцы применили туман, надо угрожать самой Накарре. Скажем, вторгнуться туда с армией. А уж этого я не допущу. Глупо совершать дважды одну и ту же ошибку. Наведём порядок в Городе и забудем о варварах.

— Я предложил бы отгородиться от варваров стеной, — подал голос Элато. — Усилить крепости на перевалах и предоставить накаррейцев самим себе. Это дешевле, чем держать под Тилиской восемь тысяч копий.

— Мудро, — оценил Валидат. — Я передам это Мануилу, когда придёт время.

— У вас его немного, — вмешался Магон. — Доказательство нужно предъявить не позже сегодняшнего утра. Не стоит злить Мануила молчанием.

— Я буду у него с рассветом. — Кажется, бороться со сном у Элато получалось всё хуже. — Можно подремать на твоём сундуке?

— Как угодно. Скажите, Валидат, как далеко зашла ваша кровожадность? Нас ждут беспорядки? Погромы? — спросил Магон, отбрасывая последние сомнения. — Или полноценная резня с тысячами трупов?

— Кто же планирует такие вещи? — понимающе хмыкнул Верховный коген. — Об этом знают лишь боги.

— Передайте своим богам, что мне необходимо три дня.

— На что, сынок?

— Вам нужны мои люди, моё золото. — Магон принялся загибать пальцы. — Ваш план имеет шансы на успех, если действовать изящно и со вкусом. Простите, Валидат, но вы не обладаете ни тем, ни другим. Что уж говорить о накаррейце…

— Не понял, — насупился Валидат. — Ты что? Решил, как говорят в Ночном круге, соскочить в последний момент?

— Нет, — ответил за него Элато, вертясь на сундуке. — Торговец шерстью хочет гарантий, что с ним ничего не случится, если дело вдруг не выгорит.

— Я бы сказал по-другому, — поморщился Магон. — За три дня мне нужно успеть приготовить тихую гавань, в которой можно будет переждать грядущую бурю. Так это звучит куда поэтичней. Я же говорил, что у накаррейцев нет вкуса.

— Вкуса, может, и нет, — довольно закряхтел Элато. — Зато есть мозги. У меня, по крайней мере.

— И ещё безмерное количество наглости. В общем, Валидат, я не хочу привлекать Гильдию к грязной работе. Пусть лучше этим займётся Ночной круг.

— Хорошо, — согласился Валидат. — Тогда надо, чтобы лекарь продержался три дня и дал показания только перед смертью. Иначе Мануил не поверит.

— За лекаря не волнуйся — он заговорит только, когда придёт время, — пробормотал Элато сквозь сон. — Что ты задумал?

— Пока ничего, — сказал Магон. — Нужно подумать.

— Ты бы поторопился, Кормчий. Чего ещё тебе разжевать? Почему я предложил Валидату свои услуги?

— Тебя бы на моё место, чёрный… — поколебавшись, ответил Магон. — Паук сейчас в Накарре, но это не край света. Чтобы вернуться, ему хватит трёх дней.

— О, боги! — зевнул накарреец. — Кто поставил тебя управлять Гильдией? Ты непроходимо туп. Думаешь, если я позволил ему уехать, то позволю и вернуться?

Винтовая лестница, ведущая в подземелье, была настолько узкой и крутой, что спускающиеся след в след люди слышали звук дыхания идущего впереди, но не видели его.

— Они точно ушли? Все одиннадцать? — спросил Константин у пустоты впереди. На верхних ярусах лестница была шире, и король мог провожать взглядом ускользающее яркое пятно. Сейчас же спускаться приходилось, осторожно нащупывая подошвой следующую ступень. Как не торопись, а пламя факела всегда уходит за поворот быстрее.

— Да, повелитель, — прозвучало откуда-то снизу, глухо, как из бочки. — Им выдали хлеба и сушёных овощей. Оружия не давали. Но они и сами не взяли ничего, даже одежду оставили.