Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

Старшую из женщин куда-то увели, и на помосте остались только сгорбленная детская тень и один из магов, поплотнее. Он вскинул руку, тихо прошептал несколько слов, и крестьяне вновь отхлынули от сцены, полностью загородив обзор.

Беззвучный то ли крик, то ли всхлип отдался головной болью. Незнакомый голос причитал, плакал, скулил, просачиваясь в мысли всех, кто мог его услышать. Хиден присела, закрыв уши руками. Она не хотела, не хотела чувствовать этот незнакомый детский голос, не хотела знать боль этой девочки – Таиры. Но разве можно укрыться от мысленной речи, просто заткнув уши?

Голос всхлипнул ещё раз – громко, надрывно, словно прощаясь, – и затих. Совсем. По спине Хиден побежал холодок. В глазах потемнело. Мир закружился и исчез.

Огонь негасимый! Орриэ-лаэ не ожидал, что Хиден-эли окажется такой впечатлительной и упадёт в обморок. Или сказалась августовская жара? Воспитанная в холоде Нижнего мира девочка с трудом переносила летнее солнце Хиэй. А алор даже не подумал захватить зонт, словно забыл, что имеет дело с хрупкой маленькой девочкой.

Хотя, возможно, так даже лучше. Воспитательный эффект будет сильнее. Алор аккуратно уложил беловолосую на подушки и направил паланкин прочь из деревни, обратно в Огненную столицу.

– Я хочу домой, – первое, что сказала девочка, очнувшись.

– Уже едем.

Хиден-эли села, закрыла лицо ладошками, ушла в себя.

Больно, когда радужные витражи разбиваются, да? Страшно понимать, что добрых сказок не бывает? Добро пожаловать в реальный мир, девочка, мир, полный несправедливости. Все когда-то через это проходят – Орриэ-лаэ невесело усмехнулся, – и чем раньше, тем легче сложить из осколков новую иллюзию.

– Что с ними будет? – тихо, очень тихо, осторожно, всё ещё тая в сердце надежду, спросила воспитанница.

– С ведьмами? – мужчина переспросил, хотя прекрасно понял, чьей судьбой интересуется Хиден-эли.

– Да, – девочка кивнула. – С Аленэ и Таирой?

– Старшую обвиняют в убийстве, её отвезут в Хиэй и казнят, – Орриэ-лаэ не прилагал усилий, чтобы заставить голос звучать равнодушно. Всё едино, в чём виноваты конкретно эти женщины и что с ними станется. Происходящее – лишь урок для одной маленькой беловолосой элхе, необходимая часть образования. – А младшую отпустили. Поставили клеймо и отпустили. Ей всего тринадцать, и она не попадалась раньше.

– Клеймо?

– Клеймо ведьмы, попавшейся на мелком преступлении. С таким клеймом девочка не проживёт долго. Её будут гнать отовсюду: кто захочет жить рядом с преступницей? А попробует защититься, каким-либо образом ответить, так вызовут мага… или убьют сами.

– Но она ведь ничего не сделала! Никому не причинила вреда! – Хиден-эли возмущённо взглянула на наставника.

– Откуда ты знаешь? – Орриэ-лаэ чуть приподнял бровь. – Она дочь своей матери-ведьмы. И у неё есть дар. Этого вполне достаточно.

– Это нечестно! Так нельзя!

– Почему? Обычно клеймо получают те, кто действительно совершил правонарушение.

– Но…

– Конечно, стоило бы не клеймить ведьм, а направлять на исправительные работы, сковывать их магию. По сути дела, государство само толкает женщин, обладающих даром, на преступление. Само существование подобных женщин является преступлением, что есть неправильно. Нужны реформы, но об этом как-нибудь в другой раз, – алор спохватился. Какой смысл обсуждать государственную политику с маленькой девочкой?

– Значит, я тоже ведьма? – Хиден-эли умеет делать выводы. – И мне поставят клеймо за то, что я делаю огненные шарики?

– Нет, не поставят, – Орриэ-лаэ потрепал девочку по голове. – У тебя есть документ, подтверждающий, что ты не пользуешься магией.

– Откуда? – Хиден-эли подозрительно сощурилась.

– Я зарегистрировал тебя как обладающую даром. Под свою личную ответственность.

– Я вас не подведу, – пообещала воспитанница. – Я не буду пользоваться магией. Совсем-совсем не буду.

– Ты не сможешь, девочка моя. Если бы всё было так просто… Магия – это часть тебя, и ты не сможешь от неё отказаться. Ты ведь не захочешь добровольно лишиться рук или ног, стать инвалидом? – Хиден-эли отрицательно мотнула головой. – Отвернуться от магии значит убить часть самой себя. Никто не способен на такую жертву.

Алор внимательно следил за сменой эмоций на лице маленькой элхе. Непонимание – обида – недовольство – озадаченность. Слишком явно, невежливо. Ещё не совсем умеет скрывать свои чувства. Надо будет не забыть этим заняться.

– А как тогда? Что делать?

– Магический дар активно проявляется у процентов восьми девочек. Некоторые из них становятся жрицами – помогают Хиэнне и Хиэлие удерживать Огонь, предсказывают будущее, заглядывают в прошлое. Другие становятся монахинями – живут в монастырях, тратя свой дар в смиренных молитвах Огню, учась забывать о магии…

– Я не хочу быть монахиней! – Хиден-эли надула губки. – Не хочу жить в монастыре и забывать волшебство!

Орриэ-лаэ рассмеялся:

– Ты непоследовательна, дорогая моя. Десять минут назад ты грозилась никогда не пользоваться магией, а теперь не хочешь её забывать.

– Молиться – скучно, – девочка неприязненно дёрнула плечами. – Мы с Тайо однажды целый день провели в монастыре, когда папа с мамой под Пихква раскопки вели. Там были монашки. Они только молитвы читали. Даже когда кушали. И когда работали тоже. Рассказывали нам про бога. Брр-р! А настоятельница у них в панталонах ходит – мама специально для неё в Таллинне покупала.

– Тебя никто не заставляет становиться монахиней. Так вот, некоторые девочки впоследствии становятся жрицами, некоторые – монахинями, и лишь небольшая часть обладающих даром обращает его во зло. Ведьмы – бунтовщицы, ренегатки, которые не пожелали подчиниться правилам, пошли против Огня и закона. Именно они, озлобленные, причиняющие вред, лишающие обычных людей благополучия и жизней, бросают тень на женщин и девушек, обладающих даром. Именно из-за них пострадала сегодня эта деревенская девчушка, и именно из-за них тебе придётся прятать свой дар.

– Так значит, мне придётся стать жрицей? – Хиден-эли нахмурилась. – Я не умею предсказывать будущее… И огонь в руках держать не могу…

Орриэ-лаэ улыбнулся словам девочки. Порой она совершенно серьёзно говорит такие глупости!

– Наставник, – после нескольких минут молчания спросила та, – а Огненная дева?

– Хиэлие, милая моя, вне всяких категорий. Она удерживает Огонь. Если не будет Хиэлие, не будет Огненного континента: его поглотит неуправляемое пламя. Хиэлие – спасительница, хранительница жизни, защитница народа. Мы же с тобой уже проходили роль Хиэлие в истории Огненного континента.

– Эта волшебница… которая Хиэлие помогает. Она же не монашка и не жрица, а магией пользуется, – элхе нахмурила бровки, пытаясь сообразить, в чём же подвох. – Почему тогда её не клеймят? Она же ведьма, получается, да?