Александра Мурри - Трофеи берсерков (СИ)

Спорить никто не стал, когда предводитель говорил таким тоном, лезть с расспросами не стоило. Воины пошли седлать лошадей и грузить лисьи сундуки с золотом.

Притихшие и настороженные девушки с двух сторон отодвинули ткань со входа в фургон и при свете яркого полуденного солнца разглядывали сидящую у задней стенки Аду.

Пауза затягивалась, ни лисы, ни Ада не произносили и слова. Ни приветствия, ни улыбки, ни движения. Девушки молча, не отрываясь, изучали друг друга.

— Приветствую.

— Ну что…

— Привет, — заговорили они все одновременно, разом и замолчали.

Ада встретилась взглядом с коротко стриженной девушкой и им обеим еле удалось сохранить серьезное выражение на лице. А третья в их новообразовавшейся компании и не пыталась ничего сдерживать, улыбнулась во весь немаленький рот.

— Ну так что, давайте знакомиться? — Лисичка ловко запрыгнула в фургон и удобно устроилась на один из валявшихся на полу матрасов. — Я Несса.

— Ханна, — вторая девушка села рядом с сестрой и вопросительно посмотрела на Аду.

— Ада, — три имени повисли в воздухе как резкие вскрики чаек, ни одна из девушек не спешила продолжать знакомство. Слова о том, как всем приятно, так и не прозвучали. Были имена, последующие звуки убрали, стерли, и осталась только тишина между ними. Непроизнесенные слова и паузы.

Аде все это напоминало какой‑то ритуальный танец вокруг да около костра. Шаг навстречу, два назад. И в тоже время, две сестры начинали ей все больше нравиться, она узнавала в них свои собственные черты, ту же осторожность, затаенный страх и настороженность.

Разница лишь в том, что у Нессы и Ханны имелся хотя бы один близкий, кому они доверяли безоговорочно. Они вдвоем. Ада же всегда одна.

Несса полезла в карман своей старой, подбитой изнутри кроличьим мехом, куртки. Она была явно маловата для девушки, рукава коротки и расположение карманов выше, чем предусмотрено кроем. Лисичка достала на ладошке две кругляшки и протянула новой знакомой.

Ада подозрительно следила за действиями Нессы и теперь еще более подозрительно и серьезно, прищурив свои зеленые глаза, разглядывала протянутую ладонь.

— Хочешь? — спросила Лисичка, очень хитрая Лисичка. То, что она что‑то задумала, написано на ее лице. Слегка поджатые губки, невинные круглые глаза, бровки домиком.

Ханна хмыкнула неодобрительно и отвернулась ко входу, но краем глаза продолжала коситься на сестру и ее подопытную.

Кругляшки на ладони выглядели безобидно, небольшие, коричневого цвета, неровные и бугристые. Что‑то они Аде напоминали, что‑то из далекого — далекого детства. То, что родом из сказки. Из мечты…

Девушка потянула носом и наконец уловила легкий, еле ощутимый аромат пряностей и ванили. Теплый, заманивающий, родной. Запах перечного печенья беспрепятственно и легко проник в Аду и коснулся ее души, едва не вышиб дух. Одно из самых дорогих воспоминаний о родителях вспыхнуло в голове.

Вот мама, нечеткая, рассеянная в лучах света фигура. Но Ада точно знает, что это ее мама. Женщина готовит, вынимает из печки большой поднос с печеньем. Вот папа, кажущийся великаном. Он подходит и быстро утаскивает прямо с горячего подноса пышущий жаром кусочек выпечки. Мягкий женский голос что‑то укоризненно говорит, слов не разобрать, важен сам тембр, теплота и любовь звучащая в родном голосе. Где‑то там, рядом с ними, малышка Ада. Окутанная божественным ароматом дома, семьи.

Дрожащими пальцами она медленно и неверяще потянулась к все еще протянутой раскрытой ладошке. Эти сладости на их кухне в доме главы никогда не пекли. Ада не видела, не чуяла и не ела их больше десяти лет.

Взяла одну печенюшку и посмотрела прямо в глаза Нессе.

— Спасибо, — тихо и очень искренне произнесла Ада. За подаренные ей мгновения, воспоминания, Ада была готова вечно благодарить Лисичку. Продалась с потрохами за печенюшку… Даже не смешно. И извечный Адин черный юмор молчал, у него имелось чувство такта.

Лисичка с сестрой переглянулись, отнюдь не понимающими взглядами. Несса не выдержала, осторожно хихикнула, наблюдая как Ада нюхает печенье, прямо таки дышит им. Оно было уже довольно старым и черствым, Несса испекла примерно неделю назад.

— Проверку ты прошла… — задумчиво протянула, — но все равно ты какая‑то странная.

— Подожди, — Ада неохотно оторвалась от своего сокровища, так и не попробовав, даже еще ненанюхавшись вволю. Но решила, что насладится печеньем в более удобное время, когда никто не будет отвлекать. Очень аккуратно убрала его в нагрудный карман. К сердцу. — Что за проверка?

— Не обращай внимания, дурацкие выдумки Нессы. Сама придумает, сама же и поверит, — посчитала нужным объяснить Ханна.

— Ничего и не дурацкие, а самые проверенные и надежные. И с не прошедшими эти проверки, сближаться нельзя. — Несса с негодованием доказывала свою правоту, спор, видимо, давний. Она еще недолго посопела и продолжила объяснения.

— Зимой, когда нечего есть было, нам дядя привез мясо и еще так, по мелочи, еды всякой. И там лежало немного конфет. Я таких никогда не видела. И не пробовала. Они были круглые, гладкие и прозрачные. Разноцветные шарики, такие хорошенькие…

Ханна закатила глаза от монолога сестры, но Несса этого не заметила увлекшись воспоминаниями.

— У нас тогда подруга в гостях была. Я сделала так, как меня мама учила. Тем более Марин наша подруга… — Лисичка замялась.

— Наша сладкоежка собрала все четыре конфеты. С горящими глазами и закапывая пол слюной, уже хотела их сожрать… — продолжила за сестру Ханна.

— Не сожрать! Попробовать!

— Но решила для разнообразия побыть вежливой и сначала предложила конфетку подруге.

— А та, представляешь… — у Нессы от возмущения аж дыхание участилось, — она взяла и все четыре конфеты забрала. В свои загребущие лапки! Развернулась и ушла, как будто так и надо. Пока я столбом стояла и глазами хлопала.

— После того случая, она новых знакомых этим способом на вшивость проверяет, — закончила Ханна.

— И это надежный способ, говорит о человеке очень много.

Обе сестры смотрели на Аду, слушавшую их с невольной улыбкой. Невозможно не улыбнуться, просто насилие над собой сдерживать улыбку.

Закрывающую вход ткань в очередной раз отодвинули в сторону и внутрь заглянул Райнис. Свою роль крутого парня он усердно продолжал исполнять, чуть прищуренные глаза должны были прожигать девушек насквозь, а приоткрытый и усмехающийся рот призван искушать и завлекать слабый пол. Говорил он нарочито низким хрипловатым голосом.

— Подвинетесь? Для меня место найдетса? — для полноты картины он медленно, так самоуверенно подмигнул, что выглядело уморительно. Во всяком случае, для Ады.