Робинзон - Под покровом тайны

Я моментально перекинулась в человеческий облик, но в отличие от прежнего на голове у меня вновь кудрявились волосы.

Быстро одевшись, я схватила портфель и почти бегом направилась в школу.

Подойдя к школьному двору, нырнула в дырку в заборе, и по натоптанной тропинке прошла к главному входу.

В вестибюле, как всегда был хаос. Младшеклассники, дико орали и бегали туда-сюда, дежурные у входа ругались, проверяя наличие второй обуви.

Я сменила туфли и пошла к расписанию. Около него стоял мой одноклассник Вовка Гусев. Он глянул на меня и спросил:

— Ленка ты, что закосить решила, два дня тебя не видел? Комсомольцы без тебя плачут.

— Ой, успокойся, — сказала я, — не пропадут. А ты чего еще не переписал расписание, если тут околачиваешься?

Мы, продолжая болтать, поднялись на третий этаж, где нас ждал урок физики.

Когда я зашла в класс, все с жадным любопытством уставились на меня, как будто никогда не видели.

Мое место в среднем ряду было занято неизвестным мальчишкой, с виду очень даже симпатичным.

Я подошла к нему и сказала:

— Послушай, разве тебе не говорили, что это место занято?

Сзади я услышала явственный смешок Любки Махаевой.

Парень возмущенно ответил:

— Я все годы на этом месте сидел и не собираюсь никому уступать. Иди и ищи другое. А здесь будем сидеть мы с приятелем.

Я вздохнула.

— Как плохо, что нет Вальки Клевиной, Сейчас бы этот нахал вылетел пробкой из-за парты, — подумалось мне

Девчонки сзади меня хихикали уже вполне откровенно. И тут на меня неожиданно накатила волна бешенства. Я схватила парня за шкирку, и легко выдернув из-за парты, кинула на пол. Вслед за ним полетел и портфель.

В классе наступила мертвая тишина. Такого от меня никто не ожидал.

Я молча сунула свой портфель в парту, села на сиденье и, повернувшись к парню, сказала:

— Предлагаю тебе поискать другое место, а здесь сидеть буду я, понятно?

Тот все еще сидя на полу, растерянно кивнул головой. А по классу пошел, легко различимый моим слухом, чей-то шепоток.

— У Ленки недавно отца убили, она в психушке лежала. Вчера только выписали.

Когда я обернулась посмотреть на хихикавших девочек, те уже с серьезными лицами смотрели в парту. Смех, как по волшебству прекратился. В это время в класс зашел какой-то очкарик, растерянно посмотрел на меня, осторожно сел рядом и завертел головой по сторонам. Наверно искал, где сидит его приятель.

Найдя его глазами, он повернулся ко мне и тихо спросил:

— А чего Витька с этого места ушел?

Я не успела ему ответить, потому, что в класс зашла Галина Петровна, наша учительница физики, и мы все, дружно загремев крышками парт, поднялись со своих мест. Мой озадаченный сосед, оказался болтуном, сообщил, что его зовут Сергей, и он перешел вместе с другом в нашу школу, потому, что у них была восьмилетка, потом он все пытался выяснить, как я уговорила его приятеля уступить место.

В течение урока девчачьи шепотки за моей спиной не умолкали. Когда зазвенел звонок, мы похватали портфели и отправились в кабинет литературы.

На этот раз мое место оказалось свободным, а Сергей, кинув портфель на сиденье, оживленно беседовал у окна со своим другом Витькой, кидавшим на меня недружелюбные взгляды.

Ко мне, тем временем, подошла Танька Ковригина.

— Ну, ты нас всех удивила, — манерно сказала она, — надо же! Как котенка Витю Иевлева из-за парты вышвырнула. Разве так можно поступать? Обязательно подниму этот вопрос на комсомольском собрании. Какой пример ты подаешь остальным ребятам.

— Поднимай хоть, чего, — сказала я, — на этой неделе напишу заявление, что не могу быть комсоргом по семейным обстоятельствам.

— Да, ты, что! — ахнула Танька, — неужели правду про тебя говорят?

— А что говорят? — поинтересовалась я.

Танька замялась, но все же решилась и сказала:

— Я слышала, что у тебя папа, погиб. Мы тебе очень сочувствуем.

Однако в голосе у нее сочувствия не было ни на грош.

— Спасибо, — поблагодарила я и села за парту. Мне было очень плохо, ужасно хотелось заплакать. Рядом присела Людка Мухина, тронула меня за плечо и тихо спросила:

— Лена, так это правда, что твоего папу убили?

Я кивнула. Она, немного помолчав, сказала:

— Мы вчера вечером об этом узнали, я даже уснуть не могла, все за тебя переживала.

Мысленно я усмехнулась, Людка Мухина — простая душа, всегда всем хочет помочь.

Поговорить мы не успели, в класс зашла новая учительница по литературе и начала знакомиться с классом.

Уже второй урок я сидела и думала:

— Что мне здесь делать, слушать глупые разговоры одноклассников, когда мама будет работать, чтобы нас двоих содержать. Нет, приду домой обязательно поговорю с ней. Надо как-то заканчивать со школой.

Не успел прозвенеть звонок, как в класс зашла завуч Нелли Николаевна. Она нашла меня глазами и сказала:

— Гайзер, Лена, идем со мной, с тобой хотят поговорить.

В классе резко оживились, всем было интересно, зачем меня вызывают.

Я взяла портфель и пошла рядом с Нелли Николаевной. Мы вдвоем шли по широкому коридору, и я ловила себя на мысли, что еще совсем недавно, так спокойно к подобному сообщению бы не отнеслась, а сейчас шла без особого волнения, только слегка удивлялась, кому так срочно понадобилась.

Когда увидела в учительской вчерашнюю девушку-милиционера, сразу все поняла.

Нелли Николаевна посадила нас в свой кабинет, и вышла, исходя любопытством.

Девушка достала листы протокола и, начала меня опрашивать.

Мне снова, как и вчера пришлось отвечать на множество вопросов. Но все же их было значительно меньше, чем у Василия Ивановича.

По лицу следователя было видно, что та явно мне сочувствует.

Когда протокол был заполнен и подписан, она убрала его в папку и сказала:

— Леночка, хочу тебе успокоить, все это чистая формальность, просто гинекологи, которые оказывали помощь, как положено, сообщили о травме в милицию. И нам пришлось открыть дело. Но так, как это происходило в психиатрической больнице, мы его закроем, ведь по факту имеются всего лишь легкие телесные повреждения. Женщина эта находится в психиатрической больнице по определению суда, ей там еще лежать и лежать. А ты, как я понимаю, на нее заявление писать не собираешься.

Но есть одна странность. Гинеколог, который зашивал рану, сказал, что если судить по ее виду, она никак не могла быть нанесена человеческими зубами, скорее это мог сделать какой то хищный зверь. Неужели ты так могла ее укусить?

Я исподлобья глянула на нее и спросила:

— А если бы с вами такая история произошла, что бы вы сделали.

Девушка, слегка покраснела и ответила:

— Даже не знаю, наверно то же самое, что и ты.

Мы распрощались, и я вышла в учительскую из кабинета завуча. В учительской сидели двое учителей. Наш физкультурник Юр Саныч и учительница биологии Светлана Михайловна пили чай и чем-то сплетничали.