Робинзон - Под покровом тайны

От увиденного зрелища я не закричала только каким-то чудом. С трудом, оторвавшись от печально смотревших на меня мертвых Катиных глаз, подошла к окну, где было немного светлей и начала разглядывать свой живот. Два ранки уже рубцевались, а из третьей, на моих глазах выпала серебряная пуля. Ее негромкое звяканье о пол, для меня прозвучало громче выстрела. Однако за дверями было тихо, и я продолжила осмотр. Первым делом обратила внимание на свою жуткую худобу, ребра буквально выпирали сквозь кожу, а живот прилип к позвоночнику. Однако голова работала четко и спокойно.

— По-видимому, — начала я размышлять, — меня вместе со всеми убитыми привезли сюда и сгрузили до утра, думали, что я мертва.

Не было никаких сомнений в том, что за нападением на клан оборотней стоит КГБ или другая организация, появившаяся в СССР после его развала. Мысленно я представила переход и с радостью поняла, что мои способности не пропали.

Я уже собралась перейти в Заповедье, чтобы там немного привести себя в порядок перед приходом домой, как услышала тихий стон, доносившийся с пола. Встав на колени, я начала перебирать лежавшие тела, отыскивая живое среди них. Поиск увенчался успехом, я схватила теплую мужскую ладонь и с трудом вытащила еще живого оборотня из-пд наваленных на него трупов.

— Это же Саша! — обрадовано поняла я и тут же открыла переход к бабушке, в надежде, что та поможет в лечении. Когда затаскивала в избу тяжелое тело, в камере зажегся яркий свет, а в коридоре послышались торопливые шаги. Дверь камеры открылась, как раз в тот момент, когда переход закрывался, и я успела увидеть высокого горбоносого мужчину в накинутом на военную форму, белом халате. Он тревожно вглядывался в портал. Но из ярко освещенной комнаты было трудно что-либо разглядеть в темной избе. Но до того, как переход схлопнулся, мне удалось наслать на мужчину малую порчу.

Мое появление разбудило прабабушку, спавшую сладким сном. Ведь Новый год для нее ничем не отличался от остальных дней недели. В доме было натоплено и немного душно. От русской печки несло жаром. Бабуля, кряхтя, встала с кровати, шумно вдохнула воздух и удивленно воскликнула недовольным голосом:

— Ленка, кого это ты приволокла ко мне не свет ни заря?

— Бабуля, милая, помоги, — сквозь зубы выдохнула я, поднимая безжизненное тело на старую тахту, — моего друга тяжело ранили.

— Сейчас посмотрим, что у тебя за друг появился, — проворчала бабушка, зажигая лампу. В ее тусклом свете она подошла к тахте и наклонилась над Сашей. На ее лице появилось удивленное выражение.

— Так это же тот субчик, что тебя инициировал, — с удовлетворением сказала она, — ну, все попался гаденыш!

— Бабушка! — завопила я, — он же ранен тяжело, его спасать надо!

— А чего тут спасать? — удивилась бабушка, — ни одно ранение не смертельно, а плохо ему от серебра.

Все-таки моя прабабушка — молодец! Она ни ахала и не задавала много вопросов, а сразу приступила к лечению. Один заговор следовал за другим. Неожиданно очертания тела раненого начали размываться, и через пару минут на кушетке лежал огромный белый волк. Несколько пуль выпавших из его тела упали и покатились по полу.

— Собери серебро, — приказала бабушка, — пригодится в хозяйстве, и халат накинь, негоже перед мужиком титьками и жопой сверкать.

Я робко спросила:

— А мне от серебра плохо не будет?

— Нет, — коротко ответила та, — тебе, не будет.

Одевшись, я почувствовала себя уверенней. Положила пули в карман халата и встала рядом с бабушкой. После летней учебы я вполне понимала, что она делает, но одновременно осознавала, что мне до нее далеко.

Почти час бабуля сидела рядом с волком, держа руки у него на голове. Наконец, она вздохнула и встала. Я с удивлением заметила, что выглядит она довольно бодро. Видимо бабушка заметила мое удивление и пояснила:

— Легко лечить было, силы вполовину ушло, как если бы обычного человека пользовала. Твой дружок теперь до утра спать будет, а ты девка садись за стол и выкладывай все, как есть, в какую историю ты влипла на этот раз.

Мой рассказ много времени не занял. Бабушка слушала внимательно, когда я закончила свою историю, то долго молчала, а потом спросила:

— Ну, и что с Алексашкой твоим делать будем?

Я растерянно молчала, и она продолжила:

— Оборотень сам подошел, значит, большой к тебе интерес имеет.

Увидев мое смущение, бабуля усмехнулась.

— Не о том думаешь, девка, ты его интересуешь только, как свежая кровь в род его вырождающийся.

Мое лицо вспыхнуло от возмущения.

— Бабушка, зачем ты так говоришь! Саша не такой, я ему просто понравилась.

— Ха-ха-ха — раскатисто засмеялась та, — какой он тебе Саша! Ему лет немногим меньше, чем мне.

Бабушкины слова не оказались для меня неожиданностью. Что-то такое я начала подозревать с того момента, как оказалась в Москве 2015 года. Но все же продолжала считать, что Саше не больше тридцати лет.

— Так ему больше ста лет? — все еще не веря, спросила я у бабули. Та кивнула в ответ.

— Ну, в точности до года не скажу, но к ста годам подбирается, — уточнила она, — он скорее всего глава рода и есть. Сама же говорила, что его там все слушались.

Спящий волк на тахте рыкнул во сне и дернул ногой. Хлипкая тахта угрожающе затрещала.

— В общем, так внучка сделаем, — сообщила бабушка, — время почти семь утра, темень еще изрядная стоит, сейчас откроешь переход в его мир в лес под Москвой, мы его туда перенесем. Одежу, на раз надеть, я ему найду, проснется, сообразит, что делать.

Она встала, подошла к громадному сундуку и начала перебирать пахнущую нафталином, одежду.

Вскоре на полу лежали синие брюки-галифе, гимнастерка и ветхий полушубок. К ним присоединились валенки и драная шапка- ушанка.

Когда я представила Сашу в этой одежде, несмотря на все переживания, меня разобрал смех.

— Хватит ржать! — одернула меня бабушка, — давай переход открывай.

Сейчас мне не надо было даже собираться с мыслями. Окно перехода раскрылось беззвучно посреди редкого ельника.

— Туда ли хоть попала? — недоверчиво поинтересовалась бабушка, одна легко взяв подмышку волчью тушу.

— Туда, — ответил я и, взяв одежду, босиком вышла в проем, провалившись в глубокий снег по колено. Бабушка покачала головой и вышла вслед за мной, но не босиком, а в валенках. Она осторожно уложила оборотня под ближайшую ель, а я рядом положила одежду.

Потом схватила меня за руку и потащила назад в избу.

— Ничего с ним не случится, — успокаивала она, — оборотню лес — дом родной. А сейчас садись за стол, поесть тебе надо хорошо. Все твои жиры на лечение ран ушли.

Только сейчас я поняла, что ужасно хочу есть. Поэтому, когда бабушка достала пироги, меня от них было уже не оторвать.