Робинзон - Под покровом тайны

Полковник стоял навытяжку перед сидящим генералом и только периодически моргал глазами.

Тот хлопнул по столу ладонью, от чего присутствующие вздрогнули, и сказал:

— Хорош тянуться, садись на место и докладывай, что вы на настоящий момент накопали. Только без лишних подробностей. Квинтэссенцию, так сказать. Надеюсь, знаешь, что это слово означает.

Воскобойников уселся снова на свое место, надел очки и открыл толстую картонную папка.

— В наше поле зрения, — монотонно начал он. — Гайзер Елена Лазаревна сорок девятого года рождения попала в сентябре 1964 года, когда выяснилось, что она нашла золотой самородок на севере нашей области в районе старинного села Серебряное. Однако при попытке сдать его в милицию, самородок был похищен. А отец девушки Гайзер Лазарь Моисеевич был убит.

Генерал поморщился.

— Она, что еврейка, девчонка эта? — прервал он докладчика.

— Ну, в общем да, — после паузы сообщил полковник. — Но мать у нее русская, как раз родом из Серебряного. Учитывая ситуацию, дело у милиции я изъял и передал нашему лучшему дознавателю товарищу Шевцову. При дальнейшем расследовании создалось впечатление, что девочка в своих показаниях лжет. В связи с этим за ней было установлено наблюдение, с целью выявить контакты, и прочее. А в Серебряное была отправлена группа сотрудников для осмотра места находки самородка.

Вот тут в первый раз и начались непонятные события. Сотрудники, опытные проверенные люди, несколько дней блуждали по лесу, а потом вдруг обнаружили, что находятся в поезде, на пути домой. Я практически сразу после этого события позвонил вам и попросил прислать в мое распоряжение сотрудников отдела «К»

Генерал кашлянул, и полковник замолк, но тут же продолжил говорить, поняв, чего от него хочет начальник.

— Не волнуйтесь, Николай Григорьевич, — успокаивающе сказал он. — Кабинет тщательно проверен и защищен от прослушивания, все сотрудники присутствующие здесь имеют соответствующие допуски.

Генерал машинально кивнул, и Воскобойников принялся рассказывать дальше.

— После прибытия людей и техники мы смогли более плотно следить за Леной Гайзер и ее матерью. До Нового года в поведении девушки не было ничего подозрительного. Хотя обращали на себя внимание ее выдающиеся физические характеристики. К примеру, в больнице она могла легко одна переложить тяжелого больного с каталки на кровать.

Архивная группа, тем временем, работала по ее прабабушке Аглае Никаноровне Силантьевой, проживающей в Серебряном. Было выяснено, что там она пользуется репутацией опасной и мстительной знахарки. Тем не менее, очень популярной у местного населения. И тут нас ожидал первый сюрприз. В районном архиве при изучении книг церковных записей было выяснено, что Силантьева родилась в 1843 году. Честно говоря, мы думали вначале, что речь идет о ее матери, или еще какой родственнице, но оказалось, что это именно она.

— Так, что этой бабке сейчас сто двадцать лет? — воскликнул генерал.

— Так точно, — подтвердил полковник. — Именно сто двадцать. Однако ничего конкретно мы не узнали. Я хотел уже в ноябре снимать наблюдение с семейства Гайзер, однако подполковник Симонов, — тут Воскобойников кивнул в сторону руководителя группы отдела К и продолжил. — Уговорил меня оставить слежку еще на пару месяцев.

— Вы чем руководствовались товарищ Симонов? — поинтересовался генерал. — У вас возникли какие-либо подозрения?

Подполковник вздохнул и сказал:

— Товарищи офицеры, я знаю, как вы между собой расшифровываете название моего отдела. Должен вам сказать, что расшифровка правильная. Да, мы занимаемся очень специфическими вопросами и проявлениями сверхъестественного, не укладывающимися в рамки марксистско-ленинской философии. Говорю вам все это потому, что с сегодняшнего дня все присутствующие здесь, подпишут очередную бумагу о неразглашении, а потом с вами поработает наш специалист, чтобы даже во сне или под пытками не смогли рассказать то, о чем сейчас пойдет речь.

Мне снился занимательный сон. Я сидела на берегу золотой речки, у старого кострища. Напротив меня стоял на карачках Тим и пытался разжечь костер. Однако трут был влажный и, несмотря на сноп искр, сыплющихся от кремня, не хотел разгораться. Когда запыхавшийся парень поднял голову, я хихикнула, глядя на его раскрасневшееся озабоченное лицо.

Тим вскочил и, кинув огниво и кремень на землю, с разбегу нырнул в струящуюся воду.

— Вот-вот охладись, — подумала я и протянула руки к наломанным сучьям. Из моих пальцев вылетели синеватые огненные струйки, и дрова вспыхнули ярким пламенем.

— Ленка! Ты что творишь! — раздался над ухом голос бабули и меня начали трясти за плечи.

Я открыла глаза и обнаружила, что лежу в своей кровати, в комнате пахнет дымом, мама топчет ногами тлеющее одеяло, а бабушка держит меня за плечи и шепчет заговор от пожара.

Увидев, что я проснулась, она отпустила меня, распахнула окно и, оттолкнув маму выбросила в него все еще дымящееся одеяло.

После этого устало опустилась на лавку и сказала:

— А ведь уже уверена была, что не будет девки огненного дара. Богу молилась. Ан, нет! Служивые все испоганили, зельем своим. Чуть ведь нас не сожгла. Теперь морока будет, учить ее огонь в узде держать.

Неожиданно я вспомнила что только, что стояла с бабушкой у останков ее дома, к нам подошел дед Евсей, и меня что-то ударило в плечо. Я машинально дотронулась до этого места, и оно отозвалось легкой болью.

— Что чешется, — спросила бабушка, — почеши, почеши, подживает ранка. Я то вчера, грешным делом подумала, убили тебя солдаты. От горя напасть черную на них наслала. Когда увидала, что в тебя сонным зельем стрельнули, пожалела, конечно, но сделанного не вернешь. В муках ребятушки померли.

Однако особого раскаяния в бабулином голосе не было. До меня же пока не особо доходило, о чем она говорит.

— Объясните толком, что случилось, — хрипло сказала я.

Ко мне подошла мама и, протянув стакан с водой, поправила подушку. Выглядела она плохо, под заплаканными глазами были хорошо видны синие круги.

Только сейчас я поняла, что жутко хочу пить. Залпом, выпив воду, я решительно села на кровати и начала расспросы.

Вскоре я поняла, что произошло. Оказывается в Серебряном нас караулили сотрудники КГБ, и когда они увидели, что мы можем уйти, они выстрелили в нас ампулами со снотворным. В бабушку тоже попали. Но игла не пробила толстый тулуп, поэтому она смогла меня унести. Засыпая, я перекинулась, и ампула с иголкой отвалилась. Но снотворное уже начало действовать. Бабушка ничего не поняла и подумав, что меня убили, закляла всех кто был поблизости.

Однако больше всего бабушку огорчило то, что этот эпизод инициировал у меня огненный дар. Из-за которого мы сейчас чуть не сожгли дом.