Игорь Осипов - Как я стал боевым магом

Во́рона я заприметил давно, как только подъехали к границе зоны разрушений, но связал его с тем же пернатым, что каркал человеческим голосом во время боя с духом-некромантом, только сейчас. Ауры и взаправду плохо различались в этом атомном мареве, но я всё равно угадывал в птице знакомые черты.

— Ты, походу, больной стал, раз всяких чучел в навигаторы назначаешь, — бросила в мой адрес Фотиди, скрестив руки на груди и сжав губы.

Она нервно зыркнула на ворона, а затем пнула кроссовком колесо машины. Кузнецов тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— Ворон поможет, — неожиданно вступилась за меня Александра.

— Да? С чего бы это?

— Он не просто птица. Чувствуются отголоски разума, доброжелательного к нам разума.

Я кивнул и шагнул к чёрному гостю, чистящему перья, деловито сидя на торчащей из куска бетона арматуре. При моём приближении ворон громко каркнул и отлетел подальше, а потом отрывисто захохотал.

— Кар-р-р. Догада-а-ались. Кар-р-р.

При звуке нечеловеческого голоса Николай вздрогнул и перекрестился. Всё что нужно для марша было на нас, поэтому с горечью бросили машину и пошли через железную дорогу мимо опрокинутых и исковерканных вагонов. Вспомнилась старая игра про Чернобыль. Примерно так я себе это всё представлял, только декорации сейчас натуральные.

Путь пролегал по заваленным обломками улицам между рухнувшими малоэтажными постройками и поваленными частными домиками. И это ещё ядерная бомба сверхмалой мощности. Что бы тогда натворила хлопушка посильнее?

А потом стало тоскливо. Улицы заполнили трупы, странно, что раньше их не видели. Но тоску навевали не сами мертвецы, а то, что над каждым телом стоял призрак. Они просто молча и отрешено смотрели на самих себя. На глаза попался младенец, ползающий не возле себя, выкинутого взрывом из коляски на снег и похожего на припорошённую грязным снегом куклу, а возле разорванной пополам матери. Ребёнок не осознавал того факта, что они мертвы и непрестанно разевал рот в беззвучном плаче, пытаясь дотронуться до мамы.

Совсем рядом едва заметный в своей прозрачности старик ощупывал туманными руками останки своего дома. Его труп валялся тут же, заваленный шифером и досками так, что только ноги было видно.

Мы шли через десятки этих потерянных душ, почему-то неспособных уйти из этого мира в другой. Николай осенял крестом всякого усопшего, бормоча под нос неразборчивые слова. Александра шатаясь брела, вцепившись пальцами в мой рукав.

— Ты уверен, что они живы? — спросила бледная аж до зелёного оттенка Фотиди, подняв взгляд от исковерканных тел.

Я достал лучину и поджёг её слабеньким импульсом пирокинеза. Тоненькая щепка дрогнула слабым зелёным огоньком, но не погасла.

— Анна жива.

— А остальные?

— Оксана сама по себе нежить. Ольха — дитя леса. Дед Семён — домовой. Они давно не живы. Поэтому лучинка не сработает.

Ангелина кивнула. Мы пошли дальше, следуя за птицей и обходя развалины.

Внезапно ворон громко закаркал и влетел вверх, шумно хлопая крыльями. Я заозирался по сторонам. Взгляд не сразу наткнулся на причину. Чуть поодаль на нас смотрело неприятное создание, похожее на большого пса, с которого сначала содрали шкуру, а потом макнули в расплавленный гудрон. Чёрная лакированная тварь, увидев, что мы её заметили, неспешно скрылась за сломанной кирпичной стеной.

Мы переглянулись и пошли дальше, создавая на ходу защитные заклинания. Вскоре показались ещё три таких существа. Они неотрывно следовали за нами, держась на безопасном расстоянии.

— Стопудово ловушку захлапывают, — прокомментировал Николай, хлопнув ладонью по стиснутой в кулаке керамической гранате.

— Интересно, они знают, кто мы? — спросил я, закончив заготовку универсального силового щита.

— Хрен его знает, но осторожности им не занимать. Мы сунулись в такую задницу, где никого живого, всего вчетвером. Они, видимо, гадают, дебилы мы или самоуверенные опасные враги.

— И что ж там в ловушке?

— А вон та хрень, — подала голос Ангелина.

Мы разом вгляделись в дорогу перед собой.

— Захлопнули, — буркнул Кузнецов.

Я вздохнул при виде здоровенного бронированного кабана, окружённого собственным колдовским барьером, и дюжины «зомби».

— Неужели упустили тогда некроманта? — ахнув спросила Белкина.

Она слепо водила лицом из стороны в сторону как тогда, когда входила в свой всевидящий транс. Радиация очень сильно мешала аурному восприятию.

— Подчерк другой, — ответил я, сильно напрягшись в поисках нитей контроля.

— Не понимаю.

— Ты сенсорик, видишь лучше, но я специалист именно по всякой такой ерундовине. Мне видно, что почерк у этого некра отличается. Он слабее, что ли. Зеркала не поставил, сил меньше, шумы не фильтрует, нить не путает.

— Ты когда спецом стал по некромантии? — спросил Николай, тихонько барабаня кончиками пальцев по тому месту на куртке, под которым висел большой деревянный крест.

— Я полночи тогда не спал. Разбирал, сравнивал, анализировал. Немного погодя сам труп попробую поднять. А этих смогу подавить.

— Нет. От этой ереси ты меня избавь.

— А что, прикольно трупак на мины отправлять, — вставила Фотиди, нервно начав жевать кубик ириски.

Она их специально взяла, говорит что психотерапия. А глаза её бегали по противникам.

Я вздохнул. Ситуация тяжкая. Этот не мелочь, которую можно нахрапом взять. Кабан куда матерее тех, что нападали раньше. И никакого начальства рядом нет, никто подсказать не может. Я, вообще, самый главный. Что бы сделал Белкин, будь он здесь? Сначала бы наорал на нас, особенно на меня. Мол, дебил, ты когда своей профессорской башкой думать начнёшь как военный? Подумаем, однако.

— Коля, — начал я негромко ставить задачу, не спуская глаз с кабана, — сначала я сломаю защиту этой твари, а ты давишь её чем есть помощнее. Если придётся, то всем что, вообще, есть. Фота, у тебя только два удара, но наверняка. Один по танку добивающий, другой по некру. Псов беру на себя.

— Откуда ж я знаю, где он сидит? — возмутилась магесса.

Я хлопнул себя по правому карману, где шевельнулся змей.

— Есть козырь один. Нефиг ему спать, пусть вычислит урода. Я бы мог, но после защиты, придётся собак долбить. Отвлекаться нельзя. А если я смогу, то этот ветхий шнурок точно сделает.

Под пуховиком зашипел древний Полоз.

— Ищ-щ-щу, — шепнул он.

— Да, да, время поиска хэ зэ минут. Вай фай будто ищешь.

— З-з-зря с-с-слова эти. Я ищ-щ-щу. Не дерз-з-зи.

Я достал из-под пуховика старинный пистолет и отдал Белкиной.

— Заряжен.

— Зачем мне один выстрел? Застрелиться?

— Я его доработал. Он теперь со впаянной в него душой долбит очень хорошо, и питается энергией напрямую от меня. Там телекинез к нему привязан. Отправляет в полет всё, что в ствол влезет. Щебень, гайки, шарики от подшипников. Но первый выстрел зачарованной лампочкой. Она мощнее, чем старые. А это, — добавил я, вынув небольшой мешочек, — это техническое серебро, нарубленное мелкими кусочками и упакованное в бумажки на манер карамелек. При выстреле упаковка рвётся и летит пуском как от дробовика.