Ясинский Анджей - Воспоминания участника В.О.В. Часть 3

Когда под собой почувствовал глубину, стало страшно. Где-то внутри неприятно защекотало. Верующим никогда я не был. Но от страха перед глубиной в голову лезли всякие странные мысли. Водяные из сказок, русалки. Я их даже стал представлять себе, зеленых, с длинными распущенными волосами. Таких, каких я видел на картинках. Казалось, вдруг меня кто-нибудь схватит за ноги из глубины. В тот момент водяные и всякая нечистая сила казались страшнее самой смерти. Говорят, что перед страхом люди и бога себе придумали.

Течение реки вначале у берега было незаметным. Когда же выплыл на середину, сильное течение подхватило меня и быстро стал удаляться от того песчаного островка, где собирался отдохнуть. Такого оборота дела я не предвидел. Тонуть было еще рано и я, позабыв о подводных ведьмах, напряг свои, еще не последние, силы. Пловец я был хороший. Лавируя по течению, подплыл к другому первому попавшемуся на реке острову. Когда я на него вылез, то почувствовал, что напугался напрасно. Силы во мне было еще достаточно и я мог бы плыть еще долго.

На острове, прямо под небом на песке, лежало множестве яиц чаек. Потревоженные птицы взлетали со своих гнезд и с криком кружились вокруг. Настроение было, как у Робинзона на необитаемом острове. Немного отлежавшись в теплом речном песке, вспомнил о голоде. Яиц на острове было премножество. В силу определенных обстоятельств, пришлось отобедать незажареной яичницей. Хотя сырые чаечьи яйца и были не столь вкусны, на аппетит жаловаться не пришлось. Остров, как я и рассчитывал, был безусловно необходим в моем смелом предприятии. На нем я смог отдохнуть и восстановить затраченные силы. В крайнем случае, я мог бы с него вернуться обратно. Во всяком случае, после отдыха посчитал себя достаточно сильным, чтобы продолжить свое плавание.

Течение за островом было более быстрым. Сделав несколько шагов по воде, со страхом заметил, что берег острова переходит внизу в обрыв, за которым начинается бездонная глубина - омут. После увиденной глубины, оставшаяся половина Днепра казалась еще глубже и еще страшней. Может быть не стоит рисковать и вернуться обратно? Сомневаясь и страшась снова лезть в реку, я ходил по берегу, разглядывал воду и гадал, как быть дальше. В это время из-за другого острова появилась лодка. В ней было двое. Один сидел на веслах, другой на корме правил лодкой. Увидев меня, они приблизились к моему острову и на берег выпрыгнуло двое парной лет по шестнадцать. Они ради забавы на островах собирали птичьи яйца. Парни с удивлением спрашивали, каким образом я очутился на острове и чего здесь делаю. Когда они узнали, что я собираюсь переплыть на другой берег, мне не поверили. Вместе обсудили мои шансы на успех. Мнения наши разделились. Видя серьезность моих намерений и, что человек я вполне нормальный, стали убеждать не делать этого.

- Все равно не переплывешь, видал какая здесь стремнина? Утонешь.

Мотивы моих намерений парней не интересовали. Их больше занимало, переплыву я или нет, не переплыву. В конце они сказали:

- Лучше не надо. Если хочешь, садись в лодку, перевезем.

Мне же этого только и нужно было. Когда уже отплыли от берега, один из них спросил:

- Зачем тебе так нужно на тот берег?

- Иду домой, - и рассказал ту уже выученную наизусть историю, которую приходилось рассказывать многим. - До войны учился в ФЗО. Когда началась война, не успел уехать. Теперь вот добираюсь до дома пешком.

В то время таких историй было много и моя выдумка, рассказываемая для людей нежелательных, имела успех. В этот раз неизвестные ребята поверили так же, как и другие верили раньше. Мой рассказ, по-видимому, слушателям показался скучным и они поведали мне историю более интересную. В этом году весной здесь появились советские парашютисты. Они, со слов рассказчика, отбирали у крестьян продукты питания. Некоторых жителей, допытываясь каких-то сведений, кололи ножами и топили вниз головой в Днепре. Потом, по его словам, этих парашютистов поймали и повесили.

- Это были не советские парашютисты, кто-нибудь другой, - усомнился я вслух. - Зачем им было мучить своих же людей?

- Как зачем? - возмутился моей непонятливости рассказчик. - Ведь они же все были коммунисты. Они людей мучают потому, что у них это так заведено. Мучают всех, кто попал к немцам. Видишь, вон на берегу, лежат штабеля камня?

- Видел.

- Это все заключенные его столько наломали. Там при Сталине каменоломни были. Знаешь, сколько в них загубили народу зазря? И все они же в 37 году.

Немного помолчав, парень добавил:

- Если бы я поймал этих парашютистов, я бы им задал!

- А что бы ты им сделал? - с усмешкой опросил другой.

- Я бы им сделал то же самое, что и они здесь над людьми выделывали.

Я не поверил и снова переспросил:

- В самом деле это так было?

- А кто его знает, - ответил сидевший за веслами. - И так рассказывали, и по-другому тоже говорили. Может и было что, а может быть все выдумал кто-то.

По-видимому, один из гребцов был парнем впечатлительным и еще вдобавок кем-то настроен не в вашу пользу. Хорошо, что я им не рассказал о себе правды. Когда уже подплывали к берегу, перевозчики посоветовали идти только по дороге.

- Ты иди, не прячься, иначе тебя поймают полицаи. Могут за парашютиста принять. Так для безопасности лучше.

Дались же парням эти парашютисты.

- За Днепром, километрах в трех, село стоит. В нем есть ночлежный дом. У старосты ихнего в доме. Там тебя никто не тронет. Говорят, что староста у них прохожих даже кормит.

За разговором незаметно подплыли к берегу и лодка стукнулась о песок. Доброжелательные ребята показали рукой на село, которое поодаль возвышалось на горе, и сказали:

- Вон туда иди, до вечера успеешь. Переночевать можешь у старосты.

Я поблагодарил парней за помощь и выпрыгнул на берег. Отойдя немного от берега, обернулся. Лучи заходящего солнца освещали широкую гладь великой реки и плывущую по ней лодку.

Только теперь, издали, стало заметно, как далеко снесло нас от острова. Тогда подумал: если бы не лодка - утонул бы. Ночевать у доброго старосты, которого поставили немцы и который очень заботится о беглых пленных, не решился. Наоборот, какое-то пятое чувство говорило мне, обойди это село. Не существует немецких питательных пунктов для беглых советских военнопленных. Если тебе повезло, и тебя не съели рыбы в Днепре, то с голодухи не бросайся на приманку. То не доброта, там расчет. Ночь провел в другом селе, на сеновале у крестьянки.

За Днепром несколько дней подряд шел без каких-либо приключений. Дороги там были глухие, проселочные, а блюстителей нового порядка было как-то не видно. По ним во все концы оккупированной территории плелись оборванные пленные, окруженцы и разный другой люд, неразговорчивый и усталый, кому глушь и бездорожье были союзником. Если путникам приходилось встречаться где-нибудь на дороге, их разговоры бывали немногословны.