Евгений Константинов - Факультет рыболовной магии

– Ровно столько, сколько попросил большой тролль с востока! – объявил Богa-Йога. – Ровно столько и ни крупицей кварца меньше!!!

Не переставая говорить, он подошел к правой от камина стене и сунул руку в глубину одной из полок. Раздался тихий щелчок, и вся стена вдруг опустилась в образовавшуюся в полу нишу. Перед взорами удивленных друзей предстала комната, превышающая размерами гномью каморку раз в десять. Вся она была загромождена различными шкафами, тумбочками, сундуками и ящиками. Гном принялся двигать всю эту мебель, пока не вытащил на первый план средних размеров сундучок.

– Вот, – сказал он, открывая крышку и предоставляя на обозрение троллю гору разноцветных камешков. – Вот тебе и твой кварц. Этот фиолетовый – аметист, а этот черный – морион, вот цитрин, вот горный дымчатый хрусталь…

– Гр, я должен пробовать. Хвиолетовый. Я его знать. Он покрепче и привкус у него, гр, очень для меня, гр, соответственный.

– Пробуй, пробуй. – Гном немного порылся и извлек из груды, наверное, самый маленький фиолетовый камешек. – Пробуй, на здоровье…

Пуслан закинул камень себе в пасть. Раздался громкий хруст, лекпинов аж передернуло. Впечатление было такое, что хрустят их собственные зубы. Великан же зажмурился от удовольствия, на лице его заиграла улыбка.

– Гр, ты теперь не плут, – сказал он, проглотив лакомство. – Я забираю твой кварц.

– Конечно, конечно, забираешь, – согласился Богa-Йога и стал наполнять кварцем троллью сумку. – Все как договаривались. Все, как просил большой и честный тролль с востока.

Слушая его, Пуслан довольно улыбался, но выражение его лица сразу изменилось, когда Богa-Йога, закрыв наполненную до краев сумку, сказал:

– Вот это – ровно одна треть твоей доли. Ведь большой тролль с востока объявил, что хочет за свой самородок три сумки кварца. А раз тары у тролля с собой не имеется, значит, еще две таких же сумки он получит в следующий раз.

– Постой, Богa-Йога, – возмутился Железяка, – мой друг просил гораздо больше, чем три сумки. Он просил…

– Так, так, так. Сколько же он просил?

– Я просил… просил больше, – сказал Пуслан и беспомощно посмотрел на лекпинов.

– Да, он просил больше! – в один голос поддержали тролля Тубуз и Алеф.

– Больше, чем три, это, к примеру, четыре, пять или двадцать пять. – Богa-Йога напустил на себя очень важный вид. – Я же слышал лишь неоднократно повторенную фразу: Три сумки кварца. Разве не так говорил наш длиннорослый рыболов? Разве не так, честные лекпины?

– Вот ведь, как ловко обвели нас вокруг пальца, – не переставал сокрушаться Тубуз по дороге в трактир.

– Да… – только и вздыхал Железяка.

– Гр, гр, – время от времени подавал голос Пуслан, По сравнению с лекпинами он, казалось, просто сражен неслыханным коварством гнома. Его даже пошатывало от такого удара, и расстроенным лекпинам приходилось в меру своих сил поддерживать товарища. Теперь посетить трактир у троицы было два повода: радостный – в связи со сдачей первого экзамена и грустный – в связи с неудачно прошедшей сделкой.

– Пуслан. – Тубуз вдруг остановился. – А сколько кусков твоего кварца заменяет кружку факультет ского светлого?

– Гр? – Пуслан несколько секунд размышлял, по том показал кончик своего мизинца. – Вот такой кусок. Этот один хвакультетский светлый.

– Что? – не понял Алеф. – Ты хочешь сказать, что схрумстав у Боги-Йоги тот маленький кусочек, ты все равно что выпил не меньше трех кружек пива?

– Три и еще три, – сказал Пуслан, еле-еле удерживая равновесие.

Возникла продолжительная пауза, во время которой лекпины взирали на покачивающегося и начинающего слегка икать тролля, пытаясь вникнуть в проблему, кто кого на самом деле облапошил в каморке Боги-Йоги. Когда тролль икнул раз в двадцатый, Тубуз пришел к выводу, что Пуслан как минимум остался при своих.

– Что же это получается? – возмутился он, обращаясь к Железяке. – Наш крохотный друг уже напивчанился, а мы с тобой…

– Должны срочно это наверстать, – на лету подхватил мысль лекпин.

Они устремились вдоль чистой улицы, отличавшейся от той, на которой жил Богa-Йога, более богатыми строениями. Судя по гербам, вывешенным на некоторых дверях, владельцами их были преподаватели факультета рыболовной магии. Причем чем дальше продвигалась троица, тем внушительнее выглядели и гербы, и сами строения. Алеф просто не мог не остановиться перед изумительной красоты зданием, похожим на костел. Внушительных размеров дверь, скорее даже ворота, украшало мозаичное полотно, изображавшее борьбу рыболова с гигантским серебристым рыбодраконом.

В рыболове без труда можно было узнать декана факультета Эразма Кшиштовицкого. В развевающемся плаще, с мощным спиннингом в руках, он парил над водой, а на другом конце снасти из бурлящей воды на две трети вырывалось невиданных размеров чудовище, которое, судя по выражению выпученных глаз, уже готово было сдаться…

И Железяка, и Пуслан вперились взглядом в красочную мозаику, в то время как Тубуз, не обративший внимания на неповторимое произведение искусства, продолжил свой путь по направлению к трактиру. Когда же двое, наконец, вышли из оцепенения, навеянного выразительностью отображенной на воротах схватки, их проводника словно след простыл.

Тубуз Моран целеустремленно двигался к трактиру, когда дорогу ему вдруг преградила группа эльфов. В полной уверенности, что друзья следуют за ним по пятам, он оглянулся, но увидел за собой лишь пустынную улицу. Тубуз снова посмотрел на эльфов, среди которых узнал своего потенциального сокурсника Мухоола, а также господина Лукиина. Остальные трое, судя по нашивкам на одежде, тоже были студенты. Смотрели они на него очень даже недружелюбно, и пропускать, по-видимому, не собирались.

– Э-э-э-э, гм, не будут ли любезны, гм, гм, господа эльфы дать мне пройти? – промямлил лекпин.

Те продолжали молча его рассматривать, затем Мухоол что-то сказал Лукиину по-эльфийски. Тот его переспросил, Мухоол отрицательно покачал головой, после чего эльфы расступились, и Тубуз с облегчением проследовал дальше.

Возвращаться и искать друзей, чтобы ненароком снова повстречать эльфов, ему не очень-то хотелось. Рассудив, что рано или поздно Железяка с Пусланом все равно доберутся до трактира, – языки-то у них есть, – он чуть ли не бегом припустил к Двум веселым русалкам.

Оправдывая свое название, на дверях факультетского трактира были нарисованы, впрочем, довольно искусно, две симпатичные улыбающиеся русалки, сидящие в большой пивной бочке и чокающиеся пенистыми пивными кружками. На бочке были написаны три большие буквы П, а ниже – дружелюбная расшифровка аббревиатуры: Приглашаем попить пивка.