Катарина Керр - Чары зари

— Да. Это тебя пугает?

— Ужасает. Я никогда раньше не думал, что нечто подобное существует на самом деле — в жизни, а не в балладах, которые я пою, или в сказках, которые я рассказываю.

— Большинство людей посчитают меня выдумкой барда, тут ты прав, но мое ремесло достаточно реально.

Маддин уставился, раздумывая над тем, как же Невин может выглядеть столь обычно, столь буднично. Старик отвернулся и весело рассмеялся, а затем начал рыться в седельных вьюках.

— Я принес тебе на ужин немного жареного мяса, парень. Тебе оно необходимо, чтобы восстановить потерянную кровь, а крестьянин, к которому я ходил, заплатил мне за мои травы.

— Спасибо. Как вы думаете, когда я поправлюсь и смогу отправиться в путь?

— Ого! Это ты духов испугался?

— Ну, я не хочу выглядеть неблагодарным и все такое, добрый господин, — промямлил Маддин и почувствовал, как краснеет. — Но я… э… ну…

Невин снова рассмеялся.

— Не нужно стыдиться, парень. Что касается раны, то пройдет еще немало времени, прежде чем ты полностью оправишься. Ты доехал почти до врат Иных Земель. Всегда требуется немало времени, чтобы человек проделал обратный путь.

С этого дня простейшие духи стали гораздо смелее. Они собирались вокруг Маддина, как хозяйские гончие, которые обычно вылезают из-под стола, когда понимают, что гость любит собак. Каждый раз, стоило Маддину взять в руки арфу, он осознавал их присутствие. Комната словно оживала, до его слуха доносились какие-то отдаленные звуки, нечто напоминающее шарканье маленьких ножек. Иногда кто-то легко касался его руки или волос, а мимо пролетал легкий ветерок. Если они вдруг начинали его щипать или окружали слишком плотной толпой, так что создавалось впечатление, будто они вот-вот нападут, он просто-напросто грозил им, что сейчас же прекратит петь. Эта угроза всегда заставляла их вести себя прилично. Один раз, когда он пытался зажечь огонь из влажных прогнивших щепок, то почувствовал, как они собрались рядом. Он высек искру из кремня, а Элементали превратили ее в настоящее пламя. Маддин машинально поблагодарил их за помощь и вдруг понял, что принимает простейших духов как должное.

Что касается самого Невина… Конечно, Маддин внимательно присматривался к старику, пытаясь найти в его облике следы соприкосновения со странными силами. И тем не менее, он никогда ничего не замечал, за исключением, конечно, того, что духи подчинялись ему.

Маддин также проводил много времени в размышлениях о будущем. Он являлся членом боевого отряда, находившегося вне закона. Если до него доберется тьерин Девир, то его повесят. Его единственный шанс вести честную жизнь был очень слабым. Если он доедет до Кантрейи, прежде чем тьерину удастся его поймать, а затем положится на милость гвербрета, то его могут помиловать. Просто потому, что он в некотором роде бард и таким образом находится под особой защитой закона. К сожалению, помилование представлялось маловероятным, потому что оно будет зависеть от каприза сеньора, а гвербрет Тибрин из клана Вепря слыл суровым человеком. Его клан северных Вепрей был связан родственными связями с Вепрями из Муира, которые примерно пятьдесят лет назад пытались подольститься к королю и выманили у того гвербретрин в дане Дэверри. Объединенные кланы Вепря правили обширной территорией в северной части королевства. О них говорили, что они представляют собой реальную власть за спиной марионеточного короля, посаженного в Священном Городе. Маловероятно, что Тибрин вздумает проявлять милость к полуобученном барду. Особенно если эта милость вызовет недовольство одного из его верных тьеринов.

Маддин решил, что, поскольку они с духами выработали определенную систему отношений, которая устраивает обе стороны, он забудет о милости гвербрета и задержится в Брин Торейдике до весны.

Когда Невин отправился в деревню в следующий раз, Маддин решил немного проехаться вместе с ним, чтобы размяться самому и вывести коня. День был ясным и холодным, в воздухе пахло снегом. Убранные поля покрывал слой инея.

Когда Маддин понял, что скоро праздник Самхейн, то поразился: как быстро пролетает время за пределами горы! Казалось, внутри горы оно еле тянется. Наконец они добрались до деревни, состоявшей из небольшого количества круглых, крытых соломой домиков, разбросанных среди белых берез вдоль берега ручья.

— Мне лучше подождать вас у дороги, — сказал Маддин. — Кто-нибудь из людей тьерина может заехать в деревню.

— Я не хочу, чтобы ты сидел на холоде. Я отведу тебя на ферму, которая тут совсем рядом. Там живут мои друзья. Они тебя приютят, не задавая неприятных вопросов.

Они следовали по тропинке, идущей через пастбище, пока не оказались у фермы — группы круглых зданий, окруженных земляной стеной. Позади большого дома находились коровник, сараи, амбар и загон для коз. В грязном дворе куры что-то клевали у входа в дом. Прикрикнув на кур, навстречу гостям вышел полный мужчина с седеющими волосами.

— Доброе утро, господин. Что я могу сегодня для вас сделать:

— Просто позволь моему другу посидеть в тепле, Банник. Он очень серьезно болел. Не сомневаюсь, ты уже заметил это, глядя на его бледное лицо. Ему требуется отдохнуть, пока я съезжу в деревню.

— Мы можем разместить его у очага. Боги, парень, на самом деле ты бледный, как иней!

Банник проводил Маддина в главное помещение, выстроенное в форме клина, которое служило одновременно и кухней, и местом для приема гостей. Перед большим очагом, в котором весело горели дрова, стояло два стола и три скамьи с высокими спинками, это считалось богатым набором мебели для здешних мест. Пол устилала чистая солома, а стены недавно побелили. С потолка свисали связки лука и чеснока, сетки с сухой репой и яблоками и пара огромных окороков. На каменной плите перед очагом, скрестив ноги, сидела молодая женщина и чинила бригги.

— Это кто, папа? — спросила она.

— Друг Невина.

Она поспешно встала и сделала Маддину реверанс. Она оказалась очень хорошенькой, с черными волосами цвета воронова крыла и темными, спокойными глазами. Маддин поклонился ей в ответ.

— Простите, что вторгся к вам в дом, — сказал Маддин. — Я в последнее время болел, и мне нужно немного отдохнуть.

— Мы всегда рады принять любого друга Невина, — ответила она. — Садитесь. Я принесу вам эля.

Маддин снял плащ, затем присел на каменную плиту как можно ближе к огню. Банник объявил, что ему нужно вернуться к коровам, и вышел. Девушка протянула Маддину кружку с темным элем, села рядом с ним и снова взялась за шитье.

— Спасибо, — Маддин поднял кружку с элем, словно поднимая тост за хозяйку дома. — Меня зовут Маддин из… э… ну, сойдет и просто Маддин.