Вера Камша - Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра

На портретах Лумэн был помладше, он казался умным, жестким и холодным, возможно, так и было, но под взглядом Аларика сохранить невозмутимость мог разве что бог, да и то вряд ли. Капитан мельком глянул на замерших в углу крыс и топнул ногой. Омерзительные твари, толкаясь, ринулись в темный угол и исчезли.

– Ты понял, с кем говоришь, не так ли? – осведомился Аларик.

– Я ухожу, – коротко бросил Лумэн, – Лиарэ мне больше не нужна.

– Истинно королевский жест, – поднял бровь Аларик, – но ты не уйдешь, а умрешь. По Тарре разгуливает слишком много предателей, мне это надоело! Когда раздастся трубный глас и с Полудня никто не появится, надеюсь, твоего истинного хозяина это несколько озадачит...

Кто сказал, что смерть забирает и любовь, и ненависть? Глупец, это любовь и ненависть могут оттолкнуть тупую морду смерти!

Нет, каково?! Жан Лумэн собственной персоной! Интриган и предатель, доигравшийся до убийства и, если верить воплям Иллариона, – Полуденный всадник... Голод на тощем одре! Повелитель крыс и сам... крыса! Восстал и вернулся, нет, не вернулся, куда ему! Вернули, ибо «признан достойным».

Что, Счастливчик, не ожидал от себя такой ярости? Одно дело знать, кто предал и родную кровь, и родовую честь, другое – глянуть ублюдку в глаза. Эрасти не советует трогать этих тварей, на то он у нас и святой, ну а Счастливчик Рене в святых отродясь не ходил!

Проклятие, и откуда только берутся трусы и негодяи? Да оттуда же, откуда все остальные! Рикареда забыл? Тоже родная кровь между прочим... Что ж, потомок, пришло время поговорить. Не здесь! Смертным незачем прежде времени узнавать о Смерти. Оставь даму, Жан Лумэн, и идем к Черте! Не хочешь? Да кто тебя спрашивает?! По праву Крови, по праву Старшинства, по праву Возвращения ты пойдешь за мной, а твоя оболочка подождет здесь. Сопротивляешься? Дурак, с морем не спорят. Море, если его понять, можно обыграть, но, как ни греби к берегу, отлив не станет приливом...

Вот и Мост, все к твоим услугам, Возвращенный. Что ты можешь сказать в свое оправдание? Этьен был слабым королем? Что же ты не помог племяннику? Великие Братья, да что в этом золотом обруче с камешками такого, из-за чего теряют разум, честь, стыд?! Объясни мне, Жан Лумэн, зачем тебе и твоим сыновьям понадобилась корона?! Чего вы добились? Проигранные войны, междоусобицы, вранье и в итоге усаженный на трон безумец с хомяками... Ты не жалеешь о содеянном? Вижу, что нет. Ты вновь и вновь пошел бы по старой дорожке, только начал бы теперь не с племянника, а с брата – с Эдмона Тагэре.

Вот что тебя мучает, Лумэн. То, что Тагэре победили и победили честно. Как же ты их ненавидишь, ты ушел за Черту и вернулся назад с ненавистью. С ненавистью, завистью и желанием отыграться! Ты хочешь получить все, навсегда и для себя. Как просто и как глупо, ты и впрямь – крыса, крыса, решившая стать богом, но этого не будет! Пусть твоя сила достается троим оставшимся, но тебя я прикончу. Я всю жизнь рисковал, но самым большим риском и самой большой глупостью станет тебя отпустить. Хватит с Тарры подлостей! Да, Голод слабей Войны, Бедствий и Чумы, но ты можешь их пережить и оказаться последним. Оказался же на арцийском троне самый ничтожный из твоих и, к несчастью, моих потомков. Тот, кто затеял большую игру, любит грязь...

Первый раз ты, кажется, испустил дух в своей постели среди клириков и детей от двух женщин? Никаких предсмертных видений, никаких призраков перед глазами не было? Еще бы, откуда им взяться, совесть – это не для тебя, и все же, как тебя впервые посетила мысль убить Этьена? Так... Ты ехал в Мунт ночью, нарождалась луна, ты запомнил кривое дерево у дороги, на обочине стояла какая-то женщина...

В храм Триединого ты не заходил, и сны, в которых ты носил корону, тебе не снились? До своего преступления ты дошел своим умом, хоть это радует! А что ты знаешь про тех, кто тебя вернул? Кто тебя отправил в Лиарэ? Никто? И до этого сам додумался? Значит, сейчас вы предоставлены самим себе? Приказ еще не отдан? А свершивший Последний Грех? Он так и не понял, что властен над вами...

Да, Лумэн, ты знаешь много и не знаешь ничего! При жизни ты был слеп, а после смерти не прозрел. Все! Разговор закончен, пора возвращаться. Я знаю, что меня ждет, если я тебя прикончу, я готов и к этому, и ко всему остальному. А тебя неплохо защитили, даже хорошо, но я ведь тоже вернулся и много раньше...

Смотри мне в глаза, Жан. Ты ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ от жизни, ты ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ от покровительства, ты ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ от силы. Отказываешься! Не хочешь? Я так и думал...

Черное против белого, синее против алого. Я привык к боли, а ты – нет. Ты не выдержишь: страх перед смертью уступит страху перед болью. Эта боль страшней небытия, тебе ее не вынести. Ты вернулся властвовать, я – вернуть долги. Я хочу уйти и уйду, когда все кончится, и потому сейчас я сильнее. Боль – это ерунда, если знать, ради чего терпеть.

Вот и конец твоим доспехам, Лумэн. Твои покровители сильны, у Смерти они тебя отобрали, но воли у тебя как не было, так и нет – только хитрость. Все! Теперь тебя ничего не защищает, меня, впрочем, тоже. Бери клинок и покончим с нашим маленьким спором.

Доставай шпагу, ничтожество! Или я убью тебя безоружным, и это будет справедливо. Герцог из рода Арроев, ты держишь шпагу или метлу?! Да, с такими талантами и с такой душонкой если убивать, так из-за угла, а еще лучше чужими руками.

Твой сынок знал о твоем замысле? Знал... Я так и думал... И любовница знала, и бастарды... Странно, что незаконный братец из зависти не убил законного, это было бы весьма уместно, или ненависть к Тагэре оказалась сильнее? Гиены объединились против волка, на то они и гиены.

Не люблю убивать взглядом и магию не терплю! То ли дело клинок. Он честен, не правда ли? Хотя что ты можешь знать о чести? А про сдвоенный удар «Счастливчика Рене» ты слышал? Я научил ему Александра Тагэре. Напоследок тебе придется узнать, что я, Рене Аррой, император Арции, король Таянский и Великий Герцог Эландский, оставляю Александру ВСЕ, чем владел, владею и буду владеть. В том числе и этот прием – ДВА удара: первый – в предплечье, второй – в сердце. Это так просто... Вот тебе – первый, а вот и второй!

Браво, Счастливчик, ты не разучился орудовать шпагой... Великий Орел, как больно! Эти твари, дай им волю, и впрямь способны разнести Тарру в клочья. Теперь их осталось трое, и каждая стала на треть сильней, и все равно Эрасти не прав!

Вернувшихся нужно перебить, лучше поодиночке, но можно и трое против одного, бывало и хуже! Ты – молодец, Счастливчик, хорошо придумал, только подожди, когда снова сможешь сойти на берег, не взвыв от боли. Сам бой – ерунда, но ломать защиту...

Ничего, месяц в море – не так дорого за победу и надежду. Голода больше нет! В Книге Книг отныне большая дыра, и ее не заткнуть ни враньем, ни тем более правдой. Не будет вам Полуденного всадника, господа клирики! Все пойдет не так, как предсказано, и кончится иначе! Никто не знает как, но иначе.