Вера Камша - Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра

А тебе, друг Рене, надо поторопиться. Уходи, пока есть силы добраться до «Созвездия», море тебя всегда спасало, выручит и теперь. На сегодня – все: подвиг ты совершил, а на большее тебя так и так не хватит... Нужно только проститься с женщиной и хоть что-то ей объяснить. Нельзя быть невежливым, и потом она чем-то похожа на Геро...

– Вот и все, сударыня, – Аларик вбросил шпагу в ножны и поднял свой плащ, – тело сейчас исчезнет. По большому счету, он и убит-то не здесь, но лучше на него все-таки не смотреть.

– Вы опять меня спасли.

– К сожалению, тех, кого я не спас, гораздо больше.

– Все равно я дважды обязана вам жизнью.

– И оба раза случайно, – покачал головой Скиталец, – но я рад этому. Вы мне нравитесь, сигнора, и вы приносите мне удачу.

– Удачу? – Марта воровато глянула туда, где лежал Лумэн. Там ничего не было.

– Да, я выслеживал эту тварь две кварты. То, что Голод в Лиарэ, было очевидно, но найти его оказалось потрудней, чем крысу в погребе. Если б не ненависть к Тагэре, он бы не рискнул проявиться здесь в полной мере. Ненависть и зависть сыграли с Лумэном очередную дурную шутку, к счастью, последнюю, – Аларик рассмеялся и тряхнул белыми волосами, Марта вспомнила этот его жест – у Сандера, когда он волновался, была похожая манера. – Не сомневаюсь, сударыня, мир без этой твари станет заметно лучше.

Кстати, позвольте вам засвидетельствовать свое восхищение. Ваша мысль послать гонца в Новый Эланд оказалась блестящей.

– Эландцы придут?!

– Эскадра в пути и не позже чем через два месяца будет здесь. Рикаред Гоуль – отменный адмирал. Вы продержитесь до зимы?

– Конечно. Я могу об этом рассказать?

– Тем, кому верите. Мне б хотелось, чтоб мои соотечественники нашли здесь господ ортодоксов, а не несчастных дарнийцев, а господа ортодоксы не любят воевать с маринерами.

– Аларик, так вы с Берега Бивней?

– Я там бываю, – по бледному лицу промелькнула тень, – но не часто. Раскрыть вам несколько тайн?

– Страшных?

– Как сказать... Ваш брат жив и в безопасности.

– Сандер?! Вы его спасли?!

– Не я. Александр Тагэре вернется. Будет большая война, Благодатные земли заполыхают, и брода в этом огне не будет. Не нужно пугаться, вы выдержите. Просто нужно делать то, что за вас не сделает никто, а остальное приложится.

– Аларик, – зачем она спрашивает? Есть вещи, которых лучше не знать. Ни она, ни Сезар этого не делали, так не все ли равно? – Аларик, почему умер герцог ре Ги?

– Потому что я его убил, – пожал плечами Скиталец, – и у меня была прорва доводов в пользу этого поступка. Не смотрите на меня несчастными глазами, я это сделал не для вас, вернее, не только для вас... Не могу видеть ничтожество при власти. А уж ничтожество, откупающееся головой жены и кушающее пареную репу, когда любимую волокут на костер... Такие мужчины не должны жить, это позор! Я бы прикончил Марка в любом случае. Вы удовлетворены?

– На такой вопрос не скажешь ни «да», ни «нет», – Марта невольно засмеялась, – но я вам должна сказать спасибо и за это.

– Сигнора, мы же родственники. Настала пора представиться. Мое полное имя Рене-Аларик-Руис Аррой, герцог и Рьего.

– Император Рене? – а ведь она подспудно ждала чего-то подобного. – Я представляла вас другим, вернее, вообще не представляла.

– Сударыня, – Рене улыбнулся, – я понимаю ваше удивление и счастлив, что вы и на этот раз не упали в обморок. К сожалению, у меня совсем нет времени, я должен идти. Когда-нибудь вы все узнаете и, надеюсь, не станете судить слишком строго.

– Я никого не сужу, просто мне страшно – за себя, за Оргонду, за... вас.

– Благодарю вас, но наши дела не так уж и плохи, если задуматься. Мы еще можем победить, вернее, должны!

– Я правильно поняла, что вы говорили с тем самым Лумэном?

– Да. Он мой потомок. К несчастью. Отдаленный, но и этого довольно, чтоб я мог его покарать.

– Но тогда и... я?

– Можно на досуге подсчитать, кем вы мне приходитесь, но стоит ли? То, что мы родичи, позволило мне услышать ваш зов, иначе я вряд ли отыскал бы вас в этой крысоловке. Мне следовало б отчитать вас за безрассудство, если б оно не было у вас в крови. Кстати, за мной еще один долг, сигнора, – в голубых глазах сверкнуло что-то странное, – и я его вам отдам, причем немедленно.

– О чем вы?

– О том, что случилось в день нашей первой встречи, – Аларик положил руки на плечи Марты, – припоминаете? Нет? Один мой, гм, знакомый утверждал, что женщины весьма забывчивы, а у него есть несносная привычка оказываться правым.

Марта Мальвани молчала, она и впрямь не понимала, к чему ведет голубоглазый капитан, оказавшийся пропавшим императором и ее отдаленным предком, но сердце герцогини билось молодо и отчаянно.

– Вы – удивительная женщина, Марта. Не боитесь ни выходцев с того света, ни сумасшедших клириков, ни крыс... Я знаю лишь одну такую...

– Кто она? – спросила герцогиня. Сравнение с кем-то неведомым одновременно льстило и... обижало.

– Теперь ее называют Темной Звездой, а раньше звали Геро. Я давно ее не видел, но вернемся к моему долгу. Четыре года назад вам пришло в голову меня поцеловать.

Марта Тагэре думала, что она знает о поцелуях все, оказалось, она не знала о них ничего. Неужели они в осажденной крепости, в пропыленной комнате, где валяются разорванные мешки и лежат два трупа? Нет, вокруг безбрежный, дышащий покоем океан, солнце пляшет на теплой синей воде, а в небе кружат белоснежные птицы...

– Вы – удивительная женщина, Марта, – еще раз сказал Аларик, разжимая объятия. – Жизнь жестока, как кошка, но, надеюсь, к вам и тем, кого вы любите, она будет добра. Прощайте, герцогиня, кто знает, увидимся ли мы еще раз, а наши встречи... Забудьте о них! Или не забывайте, я не знаю, что вам нужнее. В том, что случилось, нет ни беды, ни вины, ведь ваше сердце, как и мое, отдано раз и навсегда. Мы – слишком дальние родичи, чтоб считать себя грешниками из-за такой малости, как поцелуй. Оставайтесь здесь десятинку или две, а потом уходите.

– Рене, – Проклятый, кому она это говорит, – поберегите себя!

– Вряд ли у меня получится, – неистово голубые глаза то ли смеялись, то ли плакали, – все, что со мной могло случиться, уже случилось. И все равно спасибо.

Сгинувший невесть сколько лет назад император еще раз поцеловал оргондскую герцогиню, на этот раз в лоб, коротко поклонился и ушел. Она не слышала ни шагов, ни скрипа давно не смазанных дверей, но призраком ее гость не был. Гость? Гости... Жан Лумэн, из-за подлости которого разгорелась Война Нарциссов, поплатился за все, хотя погибших это не поднимет. Надо думать о живых.

К зиме придут эландцы, а значит, она должна выбросить из головы все, кроме осады. Осень – это четыре, а то и все шесть штурмов, это плачущие от страха дети, растрепанные женщины, раненые, уставшие, готовые к глупостям мужчины. Ничего, они выдержат, особенно если отступит голод.