Лиланд Модезитт - Магия Отшельничьего острова

— Голлардом?

— Префектом.

— Это как-то связано с Кифриеном? — спросил я.

— Голлард не прочь вернуть места добычи серы в Рассветных Отрогах.

Не переставая говорить, Бреттель с помощью лома и крюка ловко погрузил первое бревно на тележку.

— Может, тебе помочь?

— Лучше просто не лезь под руку.

— А на кой ему сера? Неужто собрался делать порох?

— Да кто их поймет, — отозвался Бреттель, возившийся уже с третьим бревном. — Кавалерия самодержца изрубила отборный Голлардов отряд вместе с новобранцами. Какая-то шлюха прикончила его зятя, — лесопильщик ухмыльнулся. — Некоторые отнеслись к этому с одобрением.

Я покачал головой. За все время, прожитое мною в Фенарде, мне так и не удалось уразуметь, что же не поделили префект с самодержцем.

— Почему?

— Что «почему»? — последнее, самое маленькое бревно Бреттель перекинул на тележку с такой легкостью, словно это была зубочистка.

— Почему они враждуют? Я про самодержца с префектом.

Бреттель связал бревна и только после того ответил:

— Говорят, ее мать была дочерью чародея.

У меня аж челюсть отвисла. До сих пор мне и в голову не приходило, что самодержец — женщина.

— И эта самая мамаша с помощью чародейских хитростей отколола от Галлоса земли у Малых Рассветных Отрогов, а потом, после смерти тамошнего князя, присоединила еще и старую Аналерию. Дочка, унаследовавшая престол несколько лет назад, объявила о присоединении земель еще и у Закатных Отрогов. На них претендовали и герцоги Хидлена, хотя на деле они никогда там не правили. Думаю, наш Голлард решил, что по чародейской части дочка матери не чета, вот и попытался вернуть утраченное. И ведь сначала все шло как по маслу. Он расколошматил ее армию, но кифриенские крестьяне поднялись против него, подожгли посевы и открыли шлюзы. В грязи, на затопленных полях, с конницей не развернешься. Никто не понял, как это вышло, но вместо победы Голлард потерял половину своего войска и большую часть офицеров. Между тем самодержец стала набирать в свою стражу лучших бойцов, каких могла найти, включая и женщин. Теперь в большинстве стычек конница префекта терпит поражения. Но к нам отряды самодержца никогда не вторгаются.

За разговором он подвез тележку к пиле, водяное колесо которой сейчас не вращалось.

— Как резать?

Взяв мел, я разметил каждое бревно нужным мне образом.

— Сегодня к вечеру я могу отправить доски к вам в мастерскую, — промолвил Бреттель.

— Было бы здорово.

Бреттель принялся налаживать пилу, а я направился к тому месту, где привязал пони.

Кифриен против Галлоса — гармония против хаоса? Неужто все дело в этом? Или в том, что женщина выступает против мужчины? Чем больше я узнавал фактов, тем больше возникало новых вопросов.

— Поехали, — сказал я, забравшись на своего косматого приятеля и тронув поводья.

После того, как мы получили заказ субпрефекта и разжились нужным нам материалом, дело осталось только за тем, чтобы этот заказ выполнить. И выполнить как следует. А мне, помимо беспокойства о своей собственной работе, приходилось тревожиться еще и за Бострика. Волновала меня и возможность козней со стороны обозленного Джирла. Даже за едой мне не удавалось отделаться от назойливых мыслей.

— У тебя усталый вид, — заметила Дейрдре. Меня это замечание не удивило.

Каждую ночь я окружал лавку охранными чарами, но, не будучи уверен, что от них будет толк, держал посох рядом с топчаном.

В процессе работы я беспрерывно прощупывал дерево чувствами, стараясь не проглядеть ни одной трещинки, сучка или внутренней полости, которые, проявившись в уже готовом изделии, могли бы загубить всю работу. Когда мне удалось отыскать пару таких скрытых дефектов, Бострик и Дестрин решили, что я рехнулся — ведь только безумец может пренебречь несколькими кусками превосходного с виду черного дуба.

— Это хорошее дерево, Леррис.

— Недостаточно хорошее. В нем есть изъяны.

— Какие? Где?

Ответить было нечего, ведь объяснить, в чем дело, — означало раскрыть себя как начинающего Мастера гармонии.

— Если почтенный мастер, с превеликой скромностью именующий себя подмастерьем, говорит, что изъяны есть, стало быть, изъяны есть, — это ироническое, сделанное мимоходом замечание Бострика обеспокоило меня потому, что он переглянулся с Дестрином, и оба они, кивнув друг другу, не вымолвили больше ни слова.

Я ворчал, бурчал и фыркал даже за ужином. Уж на что терпелива была Дейрдре, но и та стала остерегаться обращаться ко мне с лишним словом.

И отделку поверхности, и полировку лаком я выполнял самостоятельно и работал до тех пор, пока вещи не стали восприниматься как безупречные. А после этого я еще и неоднократно усиливал их внутреннюю гармоническую структуру, доводя ее до способности к отторжению хаоса.

Мы сделали все пять стульев. И сделали на славу.

Бреттель одолжил нам свою тележку, и Гэрлок отвез ее все к тому же переднему крыльцу особняка субпрефекта.

Признаться, я рассчитывал иметь дело только с домоправителем заказчика, но не тут-то было. На ступенях нас встретили угрюмый Джирл, Пэрлот и несколько других, незнакомых мне мастеров.

Сам субпрефект отсутствовал, от его имени заказ принимал какой-то тощий, обряженный в мундир чиновник.

Перво-наперво нам велели выставить стулья в ряд на гранитных плитах, после чего чиновник принялся осматривать их с величайшей дотошностью, сравнивая между собой и выискивая малейшие погрешности в соединениях и отделке. Он прощупывал пальцами каждый стык.

Лоб Бострика, несмотря на облачность и прохладу, покрылся потом, да и я поджал губы. Такой осмотр не был обычным делом.

Утешало только присутствие Пэрлота. Чем больше усердствовал чиновник и чем больше хмурился Джирл, тем явственнее становилась улыбка Пэрлота.

Наконец чиновник повернулся ко мне.

— Изделия кажутся приемлемыми, — буркнул он, доставая свиток. Тут же подскочил слуга с пером. — Поставь метку вот здесь.

В бумаге говорилось, что субпрефект принял пять стульев, общей стоимостью в десять золотых, изготовленных в мастерской Дестрина. Исходя из этого, я подписал бумагу, аккуратно скопировав личную метку хозяина мастерской.

Чиновник поднял брови, но промолчал.

Джирл подошел к стульям, в свою очередь внимательно осмотрел их, а потом окинул меня долгим, испытующим взглядом. Я стоял неподвижно, дожидаясь денег, которые вскоре и были принесены в кожаном кошеле.

Разумеется, определить, что золото не порченое, я мог и просто так, однако не преминул достать нож и проверить монеты сталью. Ни один здешний торговец не поступил бы иначе.

Чиновник, словно в подтверждение своих мыслей, кивнул. И, по-видимому, успокоился.