Лиланд Модезитт - Инженер магии

Неожиданно Доррин резко встает, и все в кухне, прекратив есть, вскидывают на него глаза.

— Я устал, — говорит он. — Вы ешьте, беседуйте, а мне надо прилечь и подумать.

Добравшись до своей спальни, он закрывает дверь — здесь она имеется, хотя во многих комнатах двери еще не навешены, — стягивает сапоги и ложится на широкую кровать. Кровать, предназначенную для двоих.

Укрывшись одеялом, Доррин вспоминает давние уроки отца, пытаясь направить свои чувства вдаль. Только на сей раз юноша ищет не очаг бури, а средоточие хаоса.

Зловещие белые искры вспыхивают не так уж далеко, однако Доррин так вымотан, что ему не дотянуться даже до Клета. И уж тем паче он не может определить источник боли Лидрал. Если это вообще ее боль.

Но чья же еще?

Так, в тревожных размышлениях, проходит ночь.

Расплющивая раскаленную докрасна железную полосу до толщины, необходимой для изготовления дверных петель, Доррин замечает Ваоса — тот изо всех сил машет ему рукой.

— Что такое? — спрашивает он, задержав очередной удар.

— Там к тебе гости. Тот здоровенный громила и рыжая девица.

— Скажи Мерге, чтобы подогрела сидра да посмотрела, есть ли хлеб, — распоряжается Доррин — А сам принеси угля и подмети кузницу.

— Но мастер Доррин...

— Ваос!

— Будет сделано, мастер Доррин.

Доррину по-прежнему не дает покоя судьба Лидрал, однако чувства говорят ему лишь о том, что она ближе, чем раньше, и испытывает боль. А теперь и Брид с Кадарой добавят ему беспокойства.

С этими мыслями он выходит на двор, продуваемый ледяным ветром, где его следы ложатся на сверкающий снег поверх свежих отпечатков конских копыт.

Глядя на всадников, привязывающих лошадей к столбу, юноша отмечает что Брид оброс неряшливой бородкой, вокруг его запавших глаз темные круги, а щеку украшает глубокий шрам. Кадара исхудала, черты ее лица обострились, а глаза запали так же, как и у Брида.

— Перекусим? — спрашивает Доррин, указывая в сторону кухни.

Брид устало кивает. Кадара молча поднимается на крыльцо.

— Вы могли бы поставить лошадей в конюшню.

— Мы ненадолго, — бурчит Брид.

— И тут гораздо теплее, чем там, где мы были, — добавляет Кадара.

Отряхнув сапоги, они заходят на кухню.

— Сидр еще не согрелся, — с ходу сообщает Мерга. — Могу предложить хлеба, сыру и немного сушеных фруктов.

— Замечательно, — говорит Кадара. Брид молча расстегивает куртку.

— Почему бы вам с Фризой не сходить к Рилле? — говорит Доррин, глядя на Мергу. — Сидром я сам займусь.

— Да, мастер Доррин. Снегу вон сколько навалило, ей наверняка нужно помочь. Сейчас кликну Фризу, и мы пойдем.

Накинув овчину, Мерга выходит на крыльцо.

— Да ты, я гляжу, стал большим человеком, — говорит Кадара с хриплым, натянутым смешком. — Уже и прислугой обзавелся.

— Каким там большим! — машет рукой Доррин, — Мне пришлось взять кухарку, потому что я хотел избавить ее и ее дочурку от побоев, а в результате... В общем, вышло так, что ее муж покончил с собой, и мать с дочкой остались без куска хлеба. Вот я и...

Он берет котелок, в котором Мерга подогревала сдобренный пряностями сидр, и наполняет кружки.

— Спасибо, — говорит Брид, поднося кружку к лицу и вдыхая пар. — Долгая нынче зима.

— Вам что-то от меня нужно? — нарушает затянувшееся молчание Доррин.

— Да, — кивает Брид. — Беда в том, что я не знаю, что именно. Придет весна — не может же эта зима длиться вечно! — и кертанские новобранцы заполонят все дороги к Элпарте. Они могут использовать и реки.

— Но я не могу делать острое оружие. Разве только щиты из черного железа...

— Они тяжелые, — качает головой Кадара.

— На Отшельничьем их изготовляют потому, что только они могут отражать огненные шары Белых магов. А что до веса, то я могу выковать их потоньше.

— Да, пара таких щитов нам бы не помешала, — соглашается Брид, — но этого недостаточно. Нам необходимо как-то остановить их продвижение. Нет ли у тебя часом какого-нибудь волшебного ножа, способного резать войско на расстоянии?

— Я никогда... кроме того...

— Знаю, тебе становится плохо при одной мысли об остром оружии, куда уж тут его делать!..

— Чего не могу, того не могу, — угрюмо произносит Доррин, выпрямляясь на стуле.

— Удобно устроился, — фыркает Кадара.

Доррин бросает на нее раздраженный взгляд.

— Я каждый день пытаюсь исцелять людей, которые недоедают и поэтому не могут противиться ни поносу, ни чахотке, ни лихорадке. Половина населения Дью медленно замерзает по той единственной причине, что у людей нет ни денег на покупку дров, ни сил, чтобы добраться до лесу и набрать валежника. Я чувствую себя виноватым из-за того, что у меня есть еда. Торговцы, и те — уж вам ли это не знать! — каждодневно рискуют жизнью. И ты говоришь, будто я удобно устроился?

— Прости, Доррин, но послушай и ты. Я себя ни перед кем виноватой не чувствую. Мы шастаем по горам и теряем силы, а ты тем временем зарабатываешь почет и деньги. У тебя есть дом, ты спишь в чистой постели, и люди смотрят на тебя с уважением. А когда проезжаем мы, они отворачиваются. От нас пахнет смертью, хотя, возможно, мы спасли не меньше жизней чем ты.

— Надо подумать... — бормочет Доррин. — Мы ведь осенью уже об этом говорили, верно? Что-то режущее, как нож, но не являющееся ни ножом, ни мечом? Может быть, порох на что-нибудь сгодится? Эти кертанцы... с ними будут чародеи?

— Скорее всего. Наверное, не со всеми отрядами, но будут.

— А как твой отряд?

— Теперь это отряд Кадары.

Только сейчас юноша замечает, что и на ее вороте красуются нашивки.

— Брид теперь возглавляет ударную группу из трех отрядов.

Не зная, что сказать на это, Доррин спрашивает о другом:

— Эти кертанцы, они двинутся по дорогам?

— Мы все движемся по дорогам, — отвечает Брид. — А каким еще способом можно переправить войско через горы? По бездорожью, по грязи да каменюкам армия не пройдет.

— Хм...

— Подумай, кузнец, дельце может оказаться выгодным. Совет выделил мне на закупку оружия аж два золотых, — саркастически замечает Брид.

— Купи на них припасов, — ворчит Доррин.

Брид опускает глаза. Кадара молча жует горбушку.

— Я придумаю, — говорит наконец Доррин. — Тьма знает что, но обязательно придумаю. И щиты вы получите.

Он снова наполняет кружки.

— Ты много работаешь, — медленно произносит Брид. — Может, тебе и не так достается, как солдату, но глаза у тебя усталые, да и морщин прибавилось.

— Стараюсь, — вздыхает Доррин, — а времени все одно не хватает. Чтобы построить двигатель, мне нужны материалы и инструменты — а значит, деньги. Вот и приходится трудиться не покладая рук.

— Доррин, но что ты все-таки собираешься с этим двигателем делать? — любопытствует Кадара. — Построишь его, а использовать-то как будешь?