Лиланд Модезитт - Смерть Хаоса

Ответить мне было нечего. Точнее, ответы, может быть, и имелись, но не такие, какие мне хотелось бы ей дать. Поэтому я молча держал ее в объятиях, стараясь не думать о Хаморе, Саммеле, ценах на контрабандные ружья, необходимости изготовлять порох или о концентрирующемся в недрах Кандара хаосе.

Графиня Монтгренская – худощавая, загорелая женщина с седыми волосами – стояла возле овечьего загона. Ее оберегали двое стражей с ружьями и короткими клинками.

Джастин отбросил со лба слегка тронутые сединой волосы. Тамра вздохнула, думая о том, как бы не повиснуть на плетне, и отмахнулась от назойливой мухи.

Блеяли теснившиеся в загоне овцы. В воздухе висел запах шерсти, пыли и навоза.

Рыжеволосая волшебница чихнула, высморкалась и утерла нос.

– Что, дело так же плохо, как три года назад? – спросила графиня.

– Даже хуже, – ответил Джастин. – А может быть, я просто постарел и быстрее устаю.

Тамра направила свои чувства в загон, ощущая множественные вкрапления хаотической белизны.

– Что стало с тем учеником, который был здесь с тобой в прошлый раз? – спросила графиня Джастина.

– Он преуспел, если считать успехом уничтожение трех белых магов. Нынче живет в Кифросе, где считается неплохим столяром.

Маг огляделся и, удостоверившись, что телохранители не могут их подслушать, осведомился:

– Что ты собираешься предпринять в отношении Хамора?

– А что я могу? Моя стража состоит из четырехсот бойцов, и, как любезно указал посол императора, поднапрягшись, я могу собрать со всего Монтгрена еще тысячу новобранцев. Дело упрощает то, – добавила она с горькой улыбкой, – что мои сын и дочь умерли следом за Херрилом и у меня нет прямых наследников. Мой племянник, конечно, не обрадуется, но отнесется ко всему с пониманием.

– Ты завещаешь графство трону Хамора и станешь править от имени императора?

– А ты, маг, можешь предложить лучшее решение?

Джастин медленно покачал головой.

– Во всяком случае мой народ не пострадает, как пострадал, когда безумный Корвейл оказал открытое неповиновение Фрвену. На верхушке холма, где высилась его главная башня, растут только чертополох и сорная трава. Что же до магии, – ее глаза сверкнули, – у меня нет никакого желания увидеть Монтгрен подобным Фрвену или мертвым полям. Не говоря уж о том, что едва ли какой-нибудь маг согласится выступить на моей стороне.

Глаза Тамры сделались суровыми, но когда графиня взглянула на нее, она промолчала.

– Правление, так же как и занятия магией, налагает определенные обязательства, – сказала графиня и снова повернулась к Джастину. – Завтра займемся загонами за чертой Вергрена.

Джастин кивнул.

После того как сопровождаемая охраной правительница удалилась, Тамра обратилась к Джастину.

– Что там за история с безумным Корвейлом?

– Так звали герцога, предоставившего убежище Креслину и Мегере, известным тебе Основателям Отшельничьего. Он думал, что сумеет защититься от чародеев, но они выжгли большую часть его пастбищ, погубили большую часть стад и сравняли с землей главную цитадель.

– А Хамор тоже на это способен?

– Между огненной стрелой и хорошей пушкой особой разницы нет. Не считая того, что все эти корабли и орудия создают, действуя через Равновесие, больше свободного хаоса, чем мы на Отшельничьем могли даже вообразить…

– Неужто ты не можешь взять все это под контроль с помощью магии гармонии?

– Я? Нет, ни в коем случае. А ты не хочешь попробовать? Вспомни, Леррис занимался как раз чем-то подобным.

– О… А он снова возьмется за это?

– Ну, зная Лерриса, можно предположить, что возьмется. Но когда это случится, я предпочту оказаться от него подальше.

– А будет ли у нас с тобой выбор? – не отставала Тамра.

Джастин пожал плечами.

– Сейчас во всяком случае нас ждет уйма работы с овцами. Давай-ка за дело.

Кристал уже более восьми дней находилась в Расоре, Вигил занимался домашними делами, а я после упражнений с посохом (у меня стали лучше получаться удары по движущейся цели) только-только заявился в мастерскую и принялся вытирать мягкой тряпицей пыль, от которой с наступлением тепла не стало спасения, как снаружи донесся стук копыт.

Выйдя на освещенный ясным солнышком двор, где уже начала пробиваться свежая травка, я увидел, что приехал торговец пряностями Даррик. Он был тут же препровожден мною внутрь, где его уже не столь далекий от завершения ларь стоял рядом с другими незаконченными изделиями: столом Антоны и сундуком дочери Пелтара. Поразительно, но стоило мне обзавестись помощником и хоть ненадолго перестать шастать по всему Кандару, как работа пошла очень бойко.

– Вот, смотри, – я указал заказчику на ларь из светлого дуба, который оставалось только отделать.

– Это замечательно! – воскликнул Даррик, пробежав пальцами по крышке. Он обошел изделие, оглядел его со всех сторон и с искренним пылом заявил: – Такая чудесная вещь стоит больше, чем ты с меня запросил.

Он был совершенно прав, но так уж повелось в мире: молодым мастерам обычно недоплачивают, а вот старым нередко переплачивают.

– Молодой человек, – наставительно молвил Даррик попавшемуся ему на глаза с веником Вигилу, – ежели ты выучишься хотя бы половине того, что умеет твой хозяин, тебе никогда не придется голодать.

Вигил в ответ смущенно улыбнулся.

Даррик снова пробежался пальцами по дереву.

– Рад бы заплатить тебе больше, – сказал он, – но времена нынче нелегкие, и будущее не сулит ничего хорошего.

Торговец утер лоб, хотя в мастерской было не так уж жарко.

– Хамор? – спросил я.

– Да, и цены на пряности. Их привозят из-за моря, на море нынче неспокойно, и цены беспрерывно растут. Я не могу назначать продажную цену ниже покупной и торговать в убыток, а по настоящей цене пряности скоро станут доступны только богатеям. Дорожают даже специи из Сарроннина.

– А сарроннинские-то с чего? – удивился я, ибо сам три года назад расчистил горные дороги.

– По тем же причинам: заморские специи дорожают, и купцы, чтобы не нести убытки, подтягивают цены на местные, насколько возможно. Я сам продаю пряные семена вдвое дороже, чем в прошлом году. Радости мне от этого мало, да куда денешься?

И это все из-за того, что Хамор контролирует несколько, самое большее пять, портов? А может быть, дело не в портах, а в торговых путях?

– Дальше будет хуже. Хаморианский флот перехватывает суда, направляющиеся на Отшельничий.

– Не могут же они перехватывать все корабли!

– А все и не надо. Кому охота рисковать жизнью, если любой товар, предназначавшийся для Отшельничьего, можно продать Хамору. И не прогадать.

– Меня удивляет, почему Отшельничий ничего не предпринимает?