Лиланд Модезитт - Смерть Хаоса

Это и вправду казалось необъяснимым. Отшельничий нуждался в свободной торговле, и отчего Братство не принимало ответных мер, оставалось лишь гадать.

– Может, еще и предпримет. А нет… – Даррик пожал плечами, и я его понял.

Он имел в виду, что если Братство не поспешит, любые меры могут оказаться запоздалыми. Впрочем, я понятия не имел, может ли Братство изменить ситуацию, и не был уверен, что хочу это знать.

– Да, – покачал головой Даррик, – ларь хорош, так хорош, что слов нет, но приехал-то я вовсе не из-за него. Вот, – он вручил мне конверт с черной восковой печатью. – Письмо от твоих родных. Я обещал отдать тебе в руки.

– Сколько я тебе должен?

– Ничего. Почта оплачивается отправителем, а не получателем. – Даррик ухмыльнулся. – Да и будь это иначе, я не смог бы взять с тебя денег, взглянув на твою работу. – Он похлопал меня по плечу.

– Ну ладно, мне пора. Захочешь ответить на это письмо, дай мне знать: я сумею переслать твое послание. Может быть, кружным путем, но устроить это смогу.

– Спасибо.

Когда торговец уехал, я вышел из мастерской, поднялся, чтобы остаться в одиночестве, на половину высоты склона холма и вскрыл конверт. Правда, полного одиночества достичь так и не удалось: здоровенный слепень, предвестник жаркого лета, твердо вознамерился составить мне компанию.

Прихлопнуть его не удалось, так что мне пришлось отпугнуть назойливое насекомое чарами. Лишь после этого я смог погрузиться в чтение.

«Дорогой Леррис!

Мы с отцом были очень рады получить твое письмо и узнать, что у тебя все хорошо. Я рассказала Сардиту и Элизабет о твоих успехах в столярном ремесле, но Сардит, похоже, уже был в курсе. Видимо, твое имя уже хорошо известно мастерам-краснодеревщикам: он и раньше уверял нас, что у тебя все в порядке. Дядюшка просил передать, что когда ты покинул Фенард, Перло испытал одновременно и облегчение, и огорчение.

Корсо и Колдар желают тебе всего наилучшего. Прошлой осенью у них родилась дочка, назвали Бетиной. Твоя тетушка Элизабет, похоже, очень довольна.

Отец говорит, что времена нынче тревожные, и Отшельничий может оказаться зажатым между хаосом Кандара и насильственной гармонией Хамора…»

Я покачал головой. Хаос Кандара был и оставался порождением Отшельничьего, и если отец не понимал этого, он… он… у меня просто не находилось слов.

«…ни то ни другое не будет на пользу Равновесию. Он просил передать тебе, что Равновесие работает двояко, и какое начало возобладает первым, значения не имеет: в итоге все равно установится Равновесие…»

Эти строки заставили меня нахмуриться: слова отца, пусть даже в пересказе матушки, подозрительно походили на рассуждения Джастина. Впрочем, почему бы и нет? Они же родные братья.

«…когда придет время, тебе, возможно, потребуется посетить Отшельничий. Но это должно быть твое решение…»

Конечно, мое, а чье же еще?

«…урожай фруктов в этом году очень хорош, далее кислуши…»

Только сейчас я сообразил, что не встречал в Кандаре ни кислуш, ни хризонета. Наверное, эти сорта растений вывели древние Мастера Гармонии еще до Великого Перелома.

Оставшаяся часть письма содержала рутинные новости. Быстро дочитав, я убрал его в конверт и, придя домой, спрятал в шкатулку для бумаг. Размышляя попутно, отчего меня так огорчили словно бы заимствованные у Джастина мысли отца.

– Вигил… давай взглянем на этот кедр. Работу над сундуком для приданого мы начнем с внутреннего каркаса…

Парнишка взялся за дело, но слишком поспешно: ошибка, в пору ученичества у дядюшки Сардита частенько совершавшаяся и мною.

Когда я возился с уголками внутренней рамы, скрип фургона возвестил о прибытии Риссы. Со двора донесся ее голос.

– Никаких кур, мастер Леррис, так ты говоришь? Значит, никакой курятины, никаких бульонов. Яйца, – Рисса подняла лукошко, – она еще продает, но чтобы курочку, так ни в какую. Я уж и серебреник давала, но Брин согласна отдать три за золотой. Это ж надо так заломить! Где такое видано? Я не спятила, чтобы покупать кур на золотые, тем паче не посоветовавшись с тобой.

– Три курицы на золотой? – переспросил я, высунувшись из мастерской.

– Цены нынче растут, как на дрожжах. Люди боятся императора.

Меня это более чем удивляло: даже в случае безвременной кончины Каси войска Хамора смогли бы добраться до Кифриена не раньше чем через год. Кто знает, что может случиться за целый год?

– Это безумие. В пределах шестисот кай от нас нет ни одного хаморианского солдата.

– Солдат, мастер Леррис, может, и нет, но люди напуганы, а напуганные люди думают не головой, а сердцем. Ежели не ногами, как Брин. Старая Брин ведь что удумала: распродам, говорит, всех своих несушек, да поеду к Тиглиту.

– Что еще за Тиглит?

– Это ее старшенький, живет в торговом селении близ Верхней реки, отсюда в сторону Закатных Отрогов. Местечко, куда степняки съезжаются к зиме на торг. На эти пастушьи равнины едва ли позарятся даже хаморианцы. Но тьма с ними, с хаморианцами: главное, что она уезжает и мы теперь останемся без яиц.

Я сдался.

– Сколько, по-твоему, кур нам нужно?

– Ежели замахнуться на пару несушек да молодого петушка, Брин, пожалуй, уступила бы их за золотой.

– Будь по-твоему. Сейчас дам тебе монеты. Только не пускай кур в мастерскую.

– Я только что от Брин. Мне что, ехать к ней снова?

– Ты уже год требуешь, чтобы я купил кур, а теперь, после того как убедила меня, что мы вот-вот останемся еще и без яиц…

– Мастер Леррис… вас, волшебников, не поймешь.

Отправившись в спальню, я вытащил кошель. Денег в нем было достаточно, так что не пришлось залезать в потайной сейф, вделанный в стену кладовки при мастерской.

– Вот тебе золотой и три серебреника. Но серебреники постарайся сберечь.

– Да уж постараюсь.

Она укатила к юго-западной дороге, а я вернулся в мастерскую.

Вигил отложил нож.

– Ну-ка, приятель, давай взглянем, что ты написал о вишне.

Подмастерье принес шкатулку и показал мне записи.

– Так… так… а почему ты не записал, что она хрупкая?

– Хрруп-ппкая?

– Принеси-ка мне вишневую щепочку.

Паренек потащился к ящику с обрезками.

– Возьми нож и попробуй ее разрезать. Нет, не строгай, не под углом. Просто прорежь поперек…

Бедняга воззрился на меня с неподдельным ужасом: похоже, решил, будто я подбиваю его сломать лезвие.

– Прорежь поперек волокон, вот так…

Лишь убедившись, что Вигил понял меня правильно, я вручил ему шкатулку, велев непременно записать усвоенное на сегодняшнем уроке, и отпустил парня на конюшню заниматься обустройством его собственного уголка. Пол, хотя и не обструганный, и выходящая на двор дверь уже имелись; требовалось поставить перегородку. Потом можно будет сделать и окно, но тогда Вигил должен будет купить стекло. Но первым делом ему придется смастерить себе кровать.