Павел Марушкин - Музыка джунглей

– Эй, там! Какие новости? – гаркнул Шрам.

– Ништяк! – долетело в ответ. – Парни добрались до Фракомбрассова золота и теперь сами не свои.

– А, зараза, я так и знал!!! – завопил Шрам и метнулся в туман.

Минутой позже довольно ухмыляющийся Громила выдернул стопор и взялся за рукояти тяжеленного барабана. Иннот и Кактус между тем выволокли к краю скалы дощатую клеть и спихнули её вниз.

– Лезть придётся по верёвкам, – предупредил гориллоид. – Я боюсь, что не удержу вас троих в одиночку, тем более рука у меня всё-таки не совсем зажила.

– Я вот одного не пойму, – Джихад насторожённо осматривалась. – Кактус говорил, что встретил у подъёмни-ка чуть ли не дюжину пиратов. А нам попалось только трое.

– Надо полагать, остальные улетели на дирижабле, – откликнулся Иннот. – А может, в отсутствие капитана дисциплинка у них начинает малость хромать. Гро, да не мучайся ты – отпусти рукояти и отойди в сторонку. Или ты собираешься сюда вернуться?

– Вот ещё, скажешь!

– Ну так нечего беречь пиратское добро. Они тебе «спасибо» не скажут.

– Шуму эта штуковина наделает, – неуверенно сказал Громила.

– У них сейчас другие проблемы, – усмехнулся Иннот.

– Уговорил…

Громила отпустил рычаги. Барабан тут же бешено завращался. Спустя несколько секунд откуда-то снизу донёсся треск.

– Вот и всё. Обмотайте руки какими-нибудь тряпками и спускайтесь, – сказал обезьянец.

– Я последний, – отозвался Иннот. – Хочу обрезать верёвки. Заберите у меня рюкзак, ладно?

– Смотри, осторожнее… Планерист… – Джихад внезапно чмокнула каюкера в щёку и легко скользнула по канату вниз.

Спустя миг Громила и Кактус последовали за ней.

– Теперь актуален только один вопрос: куда же я запрятал ножик? – пробормотал Иннот, хлопая себя по карманам.

– В самом деле? – ласково спросил чей-то голос за его спиной. – Ты считаешь, что беспокоиться стоит только об этом?

Каюкер стремительно обернулся. Как раз в этот момент дуновение ветра всколыхнуло туман, раздвинув его завесу, и перед его глазами предстали четверо обезьянцев. Их предводитель, здоровенный гривастый бабуин, лениво скалил внушительных размеров клыки и похлопывал по ладони короткой тяжелой дубинкой.

– Ой-ёй-ёй-ёй! – тихонько сказал Иннот, отступая к краю скалы. – А может, разойдёмся миром, господа?

Бабуин карикатурно выпятил губы и приставил к виску палец, как бы всерьёз задумавшись.

– Не-а, мистер Передоз, или как тебя там, – покачал он головой. – Ты слишком много знаешь, типа того. Мочи его, парни.

Иннот взял трость на изготовку. Пираты довольно заржали – предстояла потеха. Бабуин сделал ленивый шаг навстречу, поднимая дубинку, и тут каюкер нанёс стремительный двойной удар – по пальцам, сжимающим рукоять, а потом, вывернув кисть руки, по локтю противника. Громко свистнул рассечённый воздух. Дубинка выпала из руки пирата, звучно брякнув о камни. Ошеломлённый бабуин схватился здоровой рукой за локоть – и в тот же миг Иннот сделал фехтовальный выпад, целясь кончиком трости пирату в кадык. Бабуин отпрянул, поскользнулся на влажных камнях и рухнул на спину. Остальные пираты, подбадривая друг друга громкими воплями, ринулись вперёд. Трость в руках каюкера вновь пришла в движение, и несколько секунд спустя вся троица уже валялась на земле. Одному из них тонкая стоеросина подрубила ахиллово сухожилие, другой получил костяным набалдашником в лоб, а третий имел неосторожность схватить Иннота за руку, за что немедленно поплатился: электрический разряд был не смертельным, но достаточно сильным, чтобы отбить у обезьянца охоту к приключениям, по крайней мере на несколько ближайших минут.

Иннот нашарил наконец ножик и принялся перепиливать канаты. Толстая пенька поддавалась с трудом. Покончив с этим делом, он быстро выпрямился, и вовремя. Бабуин, судя по всему, уже пришёл в себя и теперь стоял, чуть сгорбившись, в двух шагах напротив. Руки его были пусты.

– Я рад, что ты не хватаешься за дубинку, – миролюбиво сказал Иннот. – Впрочем, поди найди её в этом тумане-то!

– Ты хороший боец, парень, – медленно сказал бабуин. – Но недостаточно хороший, чтобы справиться с нами, если мы нападём на тебя одновременно.

– Я так не думаю, – Иннот покачал головой.

– Теперь мы знаем, на что ты способен.

– Ты в этом уверен?

Пират потихоньку придвигался всё ближе; Иннот соответственно отступал. В какой-то момент каюкер почувствовал пятками пустоту – сзади был обрыв.

– Давай, – кивнул бабуин. – Ещё один шаг. Ты спас своих друзей, это был благородный поступок. Я его ценю. Но за всё надо платить, знаешь ли. В том числе и за благородство.

Он вдруг подбросил ногой небольшой камень и ловко перехватил его ладонью.

– Я даже не буду к тебе приближаться. Просто зафиндилю этой штукой в лоб. Либо – прыгай сам. Выбирай.

– Как это мило с твоей стороны, – ехидно отозвался каюкер. – Ну что же…

Он повернулся лицом к обрыву, чуть присел – и ласточкой ринулся вниз.

– У меня просто сердце ёкает, когда он так делает, – сказала, задрав голову, Джихад.

Иннот, сияя улыбкой, описывал в воздухе пологую спираль, постепенно снижаясь.

– Позёр хренов, – проворчал Громила, улыбаясь.

– Ага… Если бы ты умел летать, ты бы ещё не так выпендривался, – ехидно подначил друга Кактус.

– Я?! Да ни в жисть! Не в моих правилах ради дешёвых театральных эффектов…

– О чем спор? – спросил, приземляясь, каюкер.

Он рассчитал всё точно и коснулся земли всего в нескольких метрах от друзей.

– Громилу завидки берут, – коротко пояснила Джихад.

– А… Ну это можно. Завидуй, – милостиво разрешил Иннот и, обернувшись, взглянул на столовую гору.

Выглядела она просто фантастически: исполинская каменная стена, освещенная ярким солнцем и увенчанная седой шапкой тумана, тонкими струйками стекающего в бездну. Над туманом дрожали бледные радуги.

– Больше всего в этой истории меня радует то, что я успел-таки обрезать верёвки, – заметил каюкер, переводя взгляд на обломки клети.

Рухнув с высоты больше сотни метров, она разлетелась вдребезги. Упавшие канаты многочисленными петлями покрывали обломки.

– Теперь им не так-то просто будет спуститься отсюда!

– А я рад, что мы уходим не с пустыми руками, – откликнулся Кактус, похлопывая себя по груди. – Хотя лично я не возражал бы против того, чтобы тащить не одинокий изумруд, а пару-тройку килограммов чистого золота!

– А знаете, чему больше всего радуюсь я? – задумчиво вздохнул Громила.

– Нет, и чему же? – лукаво спросила Джихад.

– Тому, что мне больше не придётся переть на своём горбу этот проклятый растафарианский барабан! Знали бы вы, КАК ОН МНЕ НАДОЕЛ!!!

Нельзя стать пиратом, не имея хотя бы толики хладнокровия. Изенгрим Фракомбрасс повидал за свою жизнь всякое. Ему приходилось задыхаться в заваленной шахте, переправляться через бурные горные реки, гореть в огне и бросаться с голыми руками на вооружённого неприятеля. Поэтому, вырвав пробившую его руку стрелку, он с рычанием кинулся туда, где заметил движение. Однако уже на втором шаге ноги его стали заплетаться, в ушах послышался противный писк, а всё тело наполнила тошнотворная слабость. Яд, понял Ёкарный Глаз. Стрелка была отравлена. Собрав последние силы, он сделал ещё несколько шагов по направлению к невидимому врагу и рухнул в опавшую листву. Пальцы с обгрызенными ногтями судорожно сжались, загребая землю; потом пират затих. Широкие листья росшего неподалёку куста всколыхнулись. Маленькая фигурка выскользнула из тени и, держа короткую духовую трубку наготове, подкралась к Фракомбрассу.