Олаф Бьорн Локнит - Конан и Алая печать

Конан замялся, посмотрел на меня и сказал:

— Это я читать не буду, личное. Тебе вовсе не обязательно знать обстоятельства семейной жизни его светлости. Вот, нашел. Слушай дальше:

«Меня не оставляет ощущение беспокойства, странной тревоги, предчувствия чего-то очень и очень плохого, сравнимого, возможно, лишь с достопамятной историей о Зеленом Огне шестилетней давности. Немедию постепенно охватывает непонятная, беспричинная смута, корень и источник которой я не могу отыскать. Великие боги, Митра Солнцезарный, на протяжении последних лет я всегда мог отгадать, где, в каком месте и по какой причине зарыта любая собака, однако ныне появилось чувство, будто нахождение могилы самой главной собаки остается для меня неизвестным…»

Конан замолчал, взъерошил волосы и уставился на меня.

— Чего это он про собак?

— Его светлость, видимо, хотел сказать, что упустил нечто самое важное, — бойко ответил я. — Так сказать, аналогия. Иначе говоря, метафора.

— А-а… — понимающе протянул Конан. — Когда говорят одно, а подразумевают другое? Мне Хальк что-то рассказывал. Впрочем, неважно. Давай-ка доберемся до сути письма. Учти, этого я даже барону Гленнору не читал.

Мимоходом я подумал, что Гленнор сам все давно прочел — оно понятно, тайна королевской переписки и все такое, но господин барон предпочитает быть в курсе любых дел, даже касающихся лично правителя.

— «Подозреваю, что неспокойствие, расшатывающее Трон Дракона, приходит в Немедию извне, — продолжал Конан. — Нет оснований подозревать в интригах Аквилонию. Пускай ты и Нимед отнюдь не являетесь душевными друзьями, вы оба понимаете, что нарушение равновесия между великими державами Заката не приведет к добру. Очень тебя прошу, попробуй раскопать хоть что-нибудь в своей стране — любые слухи, сплетни, догадки… Надеюсь, барон Гленнор не зря получает жалование, а его возможности не сравнимы с возможностями моих конфидентов, трудящихся в пределах Аквилонского королевства. Буду искренне признателен…»

— Какие появились соображения? — Конан поднял на меня взгляд.

— Я, конечно, не хочу никого задеть, но, по-моему, письмо более чем странное, — поразмыслив, высказался я. — Совершенно ничего конкретного. Смутные подозрения, подспудное беспокойство… Конан, сколько лет его светлости герцогу Эрде?

— Ты на что намекаешь? — возмутился король. — Полагаешь, у Мораддина началось стариковское слабоумие? Да, конечно, он далеко не мальчик, ему уже за восемьдесят…

— Чего? — ошарашено протянул я. — Восемьдесят лет? Я не ослышался?

— И он еще нас с тобой переживет, — поморщился киммериец. — Кстати, это еще один секрет. Мораддин — долгожитель. Отец герцога — гном, мать — человек. Его восемьдесят в человеческом исчислении можно смело приравнять к тридцати пяти — сорока годам. Гномы живут долго, лет по триста.

— Мне надо выпить, — я бездумно потянулся к кувшину с вином.

Ничего себе! Могущественный глава Пятого департамента личной канцелярии Его величества Нимеда, хозяин Вертрауэна, вечно соперничающего с нашей Латераной — полукровка! С ума сойти! Никогда бы не подумал!

— Пей, пей, — покивал варвар. — Теперь слушай внимательно. Четыре дня назад я известил барона Гленнора о письме и передал ему просьбу герцога Эрде «покопаться». Гленнор исполнителен, ничего не скажу — развернутый отчет представили уже на следующий день. Я, правда, ни пса не понял в этой зауми… Однако…

«На следующий день? — я попытался не улыбнуться, получив очередное доказательство того, что Гленнор ознакомился с письмом еще до того, как оно попало к королю. Иначе с чего бы такая быстрота? — Ай да господин барон!»

— Значит, Гленнор и я составили ответное послание в Бельверус, — сказал Конан. — Отвезешь его ты. Заодно немного развеешься. Походи в Немедии по гостям, послушай, что говорят в столичных салонах, побеседуй с нашими людьми, живущими при Троне Дракона. Словом, оцени обстановку. Отчеты присылай ежедневно. А мы с месьором Гленнором подумаем и решим, что происходит: либо Мораддин… э-э… перетрудился и ему повсюду мерещатся заговоры, либо в Немедии действительно закрутилась какая-то серьезная интрига.

— Если последнее предположение окажется верным, как мне должно поступать? — осторожно спросил я.

— Смотри по обстоятельствам, — отмахнулся король. — Не мне тебя учить. В конце концов, шпион ты или нет?

— Я не шпион, — пришлось сделать оскорбленный вид. — Я офицер департамента, отвечающего за душевное согласие меж королевствами Заката.

— Вот езжай и обеспечь мне душевное согласие с Немедией! — фыркнул Конан. — Не справишься — выгоню со службы и отправлю в папенькин замок, цыплят выращивать. Кстати, Маэль… Немного странный вопрос: ты своего предка давно видел?

— Предка? — не понял я. — Папеньку, что ли? С прошлого лета, когда последний раз ездил в гости.

— Не прикидывайся идиотом, — король нахмурился. — Я имею в виду этого воображалу… Райана Танасульского. Который якобы бессмертный. И колдун вдобавок.

— Не колдун, маг, — привычно поправил я. — Последний раз, помнится, мы встречались в Зингаре, лет шесть-семь назад. А в чем дело?

— Да так, спросил просто… Поезжай. И чтоб без глупостей! Все подробности узнаешь у барона Гленнора завтра. Так что сейчас не перепивайся, чтобы утром голова была чистая. Пойдем, повеселимся. Остальные нас явно заждались.

С тем и отбыл я в Немедию.

Терпеть не могу нудные дворцовые церемониалы! Конан, между прочим, тоже не в особом восторге от роскошных празднеств, где обязательно следует блюсти этикет, носить тяжелые и жутко неудобные одежды, брать мясо с блюда двузубой вилкой и пить вина не столько, сколько хочешь, а сколько полагается по тому же самому этикету.

Впрочем, Конан — человек простой, чуть ли даже не из народа, а у меня за спиной сорок поколений благородных предков, в число которых входило безмерное множество графов, герцогов, драконоборцев, магов и даже один король — малоизвестный Гвайнард III Простоватый, правивший всего семь лет, около трех столетий тому…

Происхождение, однако, обязывает: я с самым величественным видом отстоял не менее полуколокола на Большом приеме в коронном замке Бельверуса, выслушивая напыщенные речи приближенных Нимеда, вволю нагляделся на красавчика Тараска, престарелого и сонного короля, надутого гусака Тимона, гвардейцев, прекрасных дам и благородных девиц, провинциальных и столичных дворян…

Скукотища немыслимая. Скорее бы переходили к угощению, а то я опять проголодался.

Новый знакомец, граф Эдмар, едва торжество закончилось, увлек меня в трапезную залу. Как выразился месьор Крейн, «хватать самые лучшие куски». Да, Немедийская монархия богата — ничего себе, вдоволь накормить и напоить тысячу приглашенных!