Олаф Бьорн Локнит - Конан и Алая печать

Барон Гленнор всегда говорил так: если в чем-то сомневаешься, проверь лично, не доверяя дело умозаключениям, построенным на догадках, или другому человеку.

Как известно, города берутся наглостью.

Я решился, выкроил на физиономии пьяно-надменное выражение, спустился в кухню с самым развязным видом (кто станет перечить подвыпившему герцогскому сыночку?), и, оказавшись среди чада жаровен и сонмища вкусных запахов, заорал:

— В Большой трапезной кончается вино! Вы, свиньи, долго будете заставлять ждать высокородных дворян?!

Повара, кухарки, поварята и судомойки слегка опешили, замерев на мгновение. Только человек, которого я определил мастером королевского стола (белоснежный костюм с вышитым изображением драгоценного кубка на груди) попытался преградить мне дорогу.

Я бесцеремонно оттолкнул хама, прошелся вдоль разделочных столов, шаря взглядом, и, наконец, нашел то, что требовалось — два золотых блюда с гербами Немедии, укрытых начищенными крышками.

Провалиться мне на этом месте, если это не ужин короля!

— Ваша милость, — пытался увещевать меня кухонный мастер, — ваша милость, здесь не дозволяется быть посторонним! Уходите по-хорошему! Стражу ведь позову, Митра свидетель! Ваша милость, ну к чему неприятности?

— Ладно! — рявкнул я и весьма натурально пошатнулся, сбивая рукой крышку с одного из блюд. Мастер побледнел. — Чтоб вино было тотчас! Уяснили?

Я прихватил с блюда первый приглянувшийся кусок, являвшийся нежнейшим куриным филе, отправил его в рот и, демонстративно чавкая, как и положено обнаглевшему провинциалу, отправился к выходу. Никто меня не остановил.

Что меня подвигло на сие действо, почти граничащее с оскорблением величества, до сих пор понять не могу. Украсть с королевского блюда предназначенную для монарха курицу?

Да, месьор Монброн, докатились… На что только не пойдешь ради Латераны. Стыд-то какой!

Впрочем, Конан сделал бы на моем месте то же самое.

Курица оказалась вкусной, приправленной великолепным сметанным соусом, соли достаточно, специй мало…

Короля недурно кормят. Есть еще один незнакомый мне привкус, однако, я полагаю, это просто очередная хитрость кухарей, изощряющихся в деле достижения идеального вкуса.

Если Тараск действительно приглядывает за трапезами возлюбленного дядюшки, то он достиг на сем поприще изрядных высот. Конан питается гораздо проще…

Я вернулся в залу, отыскал своего новоявленного приятеля, графа Эдмара Крейна, попытался сесть рядом и вдруг…

Невероятно!

Такого просто не может быть!

Глаза перестали воспринимать краски мира, взгляд словно бы переместился на иной план бытия.

Стол вдруг начал сгибаться, словно стигийский питон, и уполз к стене, платье баронессы Арред внезапно исчезло, обнажив плоть ее милости, а плоть покрылась чешуйками, будто у ящерицы, золотая цепь на груди Эдмара обратилась пышущим ярким огнем кольцом…

Я дотронулся до протянутой ладони графа, пытаясь устоять на ногах, почувствовал под пальцами холодный металл, а не живую руку, и со всей определенностью ощутил, что схожу с ума. Мир попросту вмиг перевернулся.

Все стало наоборот…

Спустя мгновение я потерял сознание, полностью уйдя в призрачное царство небывалых грез.

Бельверус, Немедия.

7 день Первой весенней луны.

Разве можно так? Нет, я, конечно, понимаю! Порой и на королевском приеме кое-кто способен напиться, заблевать собственное платье или наряд возлюбленной подруги, обрыгать трон… Такое простительно. В конце концов, все мы люди. Даже принцев и короля иногда уносили с пиров в состоянии полнейшего свинства… Но лотос? Фи, герцог, это дурной тон!

— Меня угостили… Клянусь, я не знал, что это такое! Раньше я никогда не употреблял подобную мерзость, да, боюсь, и впредь не буду. Надеюсь, я выглядел не слишком… странно?

— Так, самую малость. Твое счастье, Влад, что большинство гостей уже изрядно набрались и ничего не заметили. Только стража, которой по статуту пить на Большом приеме не положено, подозрительно косилась, но я вовремя приказал слугам отнести тебя в мой экипаж. Ну, выпил, ну, потерял сознание, ничего страшного.

— Я тебе очень признателен, Эдмар…

— Еще заяви, что ты мой вечный должник, обязанный спасением жизни и чести… Чушь! Я в юности и не так чудил. Позволь все-таки осведомиться, кто одарил тебя крупицей желтого лотоса? А самое главное — какой мерзавец умудрился протащить запретное снадобье во дворец? Мне, как капитану гвардии Его величества, такое известие как плевок в лицо. На что мы тогда годимся, если не можем поддержать надлежащего порядка в замке короны?

— Разве за делами подобного сорта обязана следить гвардия? — ушел я от прямого ответа на вопрос. — Ловить контрабандистов и торговцев опасным зельем должен Вертрауэн или, например, внутригородская стража. Разве я не прав?

Граф Эдмар Крейн, сидевший в ногах моей постели, устроился поудобнее и сокрушенно развел руками.

— Гвардия ответственна за любые нарушения порядка, случающиеся во дворце, — сказал он. — Заведение герцога Мораддина, тот самый Пятый департамент, о котором ты упомянул, тоже не всесильно. Хотя я подозреваю, что каждый четвертый лакей в замке наушничает его светлости. Контрабанда? Какая ж это контрабанда, если уважаемый дворянин с ветвистой родословной и древним гербом притащил с собой коробочку лотоса? Вертрауэн не интересуют богатые бездельники, изредка балующиеся запретными плодами. Скорее, ищейки Пятого департамента начали бы разнюхивать, где и как указанный барон — ну, или граф — купил порошок, у кого, за сколько, как груз лотоса попал в Бельверус? Долгое нудное расследование. В результате его светлость Эрде захватит еще одну шайку торговцев стигийской дурью. Освободившееся место немедля займет другая. Гвардия? А что — гвардия? Наше дело — охранять короля, канцлера и монаршее семейство от заговорщиков или просто сумасшедших и выполнять приказы Его величества или прецептора Королевского Кабинета месьора Хостина Клеоса.

— Это кто? — я поднял бровь, услышав незнакомое имя.

— Хостин Клеос? Светлая Иштар, да ты, Влад, совершенный провинциал! Королевский Кабинет был учрежден года два назад. Эдакий маленький Вертрауэн. Карманная тайная служба Нимеда-отца.

— По-моему, — проворчал я, — в Немедии чересчур увлеклись играми в секреты и тайны. Будто ведомства месьора Мораддина вам недостает.