Джеффри Лорд - Ветры Катраза

Блейд передернул плечами, и Дж., бросив на него молниеносный взгляд, спросил:

— Что, эти… эти сеансы… так болезненны?

— Нет, сэр. Щекотка… Похоже на то, будто волосы проросли сквозь череп и скребут по мозгам… Можно вытерпеть.

Дж. вздохнул.

— Если не ошибаюсь, он уже сделал дюжину попыток? Значит, завтра — тринадцатая… Несчастливое число! — он выколотил трубку о край массивной пепельницы и решительно заключил: — Не нравится мне это, Ричард. Будь настороже! Как бы не случилось чего-нибудь непредвиденного…

На этот раз старый мудрый Дж. оказался прав.

Телефонный звонок поднял Блейда в половине шестого. Он сел в кровати, протирая глаза и пытаясь сообразить, кто же беспокоит его в такую рань. Рядом тихо посапывала Дорис; темные локоны разметались по подушке, одеяло съехало, обнажив стройные бедра с треугольничком мягких волос. Блейд ощутил мгновенный всплеск желания — вчера они впервые узнали друг друга, и ощущение новизны еще не ушло, но стало только сильнее после первых объятий.

С коварством подстерегающего добычу тигра он ждал до тех пор, пока непрерывные звонки не заставили Дорис пошевелиться, потом бесшумно вскочил и отправился в кабинет. Конечно, это был Лейтон! И в весьма раздраженном состоянии.

— Я полагал, что люди вашей профессии просыпаются быстрее, — заявил он вместо приветствия. — Ваш телефон еще не взорвался?

— Аппарат цел, и я проснулся после первого же звонка, сэр, — доложил Блейд. — Однако были некоторые обстоятельства…

— Ах, обстоятельства? — протянул Лейтон. — Вы не один?

— Предположим. Но это не относится к делу.

— Вы уже разобрались с ними? Я имею в виду — с этими… гмм… обстоятельствами?

«Надеюсь, что нет, если старик не засадит меня под колпак в ближайшие полчаса,» — подумал про себя Блейд. Вслух же он произнес: — Простите, сэр, но я не могу выгнать бедную девушку из дома в шесть утра, даже не напоив кофе… Я запер ее в ванне, чтобы она не могла подслушать наш разговор.

— Ричард, у вас каменное сердце! — Лейтон на другом конце линии пришел в ужас. — Заперли в ванной! И что? Она стоит там голая… дрожащая… на холодном кафельном полу?

— Примерно так, сэр, — Блейд стиснул челюсти, чтобы не расхохотаться. Потом он пробормотал: — Но я бросил ей подушку и одеяло… в конце концов, она может встать под теплый душ…

— Безобразие! Вот что, Ричард: я работал всю ночь, кое-что переделал и хотел попросить вас подъехать немедленно. Но при сложившихся обстоятельствах мы проведем испытание в десять, как обычно. Вы же немедленно отправляйтесь к ванной и выпустите бедную девочку!

— Непременно, сэр. Теперь я успею напоить ее кофе, — заверил Блейд его светлость и положил трубку.

Потом он отправился прямиком в спальню — но почему-то без кофейника.

Выяснение обстоятельств с Дорис, женщиной молодой и пылкой, заняло часа два. Затем они действительно напились кофе и, по дороге к Тауэру, Блейд еще успел завести свою подружку в ателье, где она подвизалась в качестве фотомодели. На место он прибыл в девять двадцать и ровно в десять, нагой и покрытый слоем мази, уселся в кресло.

Лейтон приспустил колпак коммуникатора и с привычной сноровкой обклеил своего подопытного электродами, укрепив один из них на шее, под затылочной впадиной. Что-то новенькое, решил Блейд. вчера он не заметил ни этого кабеля в синей оплетке, ни круглой медной пластинки диаметром в дюйм, которая сейчас холодила ему шею. Покончив с проводами, Лейтон надвинул колпак — теперь его нижний край почти упирался в колени сидевшего неподвижно Блейда, и он чувствовал себя канарейкой, запертой в тесной клетке.

— Ну, как ваши обстоятельства, Ричард? — копаясь у пульта, старый ученый махнул рукой куда-то вверх и вправо, где, по его мнению, должен был находиться Кенсингтон. Блейд снимал там квартиру уже больше десяти лет.

— Все в порядке. Моя знакомая проспала прямо в ванне до восьми. Потом — кофе, горячий завтрак и теплое рукопожатие на прощанье.

Лейтон поднял голову, задумчиво оглядел Блейда и боком, по-крабьи, двинулся к рубильнику.

— Если сегодняшний эксперимент будет удачным — а я в этом не сомневаюсь, — то такие мелочи, как девушки, больше вас не будут волновать, — заявил он.

Внезапно Блейд похолодел.

— Но, сэр… Так мы не договаривались! — он попытался привстать, но Лейтон проворно опустил рубильник.

— Не волнуйтесь, Ричард, все будет хорошо… — долетели его последние слова, затем страшный удар сзади снес череп Блейда.

Мозг его выплыл наружу и повис над корчащимся в муках телом, холодно и бесстрастно разглядывая его. Блейд воспринимал этот серый сгусток как нечто инородное и даже враждебное; он находился в своем собственном теле и страдал вместе с ним, хотя оставалось совершенно неясным, где, в каком именно органе гнездился теперь его разум. Внезапно мозг начал раздуваться — словно мяч, в который невидимый насос стремительно накачивал воздух. Он рос и рос, одновременно меняя форму, выпуская из нижней части длинные отростки; постепенно они начали превращаться в щупальца.

Блейд сжался внизу под этим монстром, пытаясь стать незаметным, как муравей. В голове у него зияла дыра и глаза высматривали прямо через нее парившее н воздухе чудовище. Мозг продолжал расти, щупальца удлинялись, и два из них, слева и справа, уже походили на серые пожарные шланги. Они начали дергаться — хаотически, рывками, слепо шаря по земле; но с каждой секундой их движения становились все быстрей и уверенней.

Вдруг Блейд понял, что за тварь висела сейчас над ним. Уэллсовский марсианин! Он самый — вне всякого сомнения! Бесформенная туша, серая поблескивающая кожа, щупальца… Но неужели этот монстр прятался у него в голове? В мозгу? Или он и был мозгом? Где же тогда сам Ричард Блейд? Не тело Блейда, а его память, сознание, душа?

Он почувствовал, как щупальца ухватились за края дыры в черепе и пытаются расширить ее. Вскрикнув дико и беззвучно, Блейд пустился бежать, преследуемый шелестом скользивших за ним конечностей; их было уже много десятков, и все они настойчиво пытались изловить бывшего хозяина. Несмотря на страшную боль, терзавшую его, он уворачивался, падал, вскакивал вновь, стараясь избежать навязчивых объятий; он чувствовал, что с ним сотворят нечто жуткое.

Он мчался по какой-то бескрайней голубовато-зеленой равнине, похожей на морскую поверхность, над которой сияли жемчужно-розовые небеса. Неожиданно свет начал меркнуть, и Блейд, вытянув вверх сквозь прореху в черепе стебли глаз, увидел, что мозг превратился в чудовищный плоский блин, закрывавший небо от горизонта до горизонта. «Теперь он может меня…» — подумал он, и в тот же миг серый блин рухнул на землю и слился с ней в ослепительном взрыве, поглотив и тело, и память, и разум, и душу Ричарда Блейда.