НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

Последний день. Последняя ночь. Краткие часы, дарованные им – перед смертью, ему – перед вечной мукой.

– Учитель!

Он поднял голову. Все-таки остался. Зачем? Он не может не понимать, что это – неизбежная смерть…

– Учитель, мы решили – пусть будет сегодня пир. Я пришел пригласить тебя…

Острой болью пронзило сердце. Голос – ровный и спокойный:

– Благодарю. Я приду.

Он вошел в зал, и замерли воины в благоговейном молчании – словно видели его в первый раз. И, показалось, вслед за ним ворвался в зал горький холодный ветер – хотя шел он медленно, впервые – не скрывая хромоты, впервые – не пряча в складках тяжелой мантии искалеченных рук. И не было короны на нем, как не было ее никогда, если приходил он говорить со своими учениками: только седые волосы волной лунного света спадали на плечи, но показалось почему-то – звезда на челе его.

…Сегодня место и честь – младшему, самому юному из воинов Аст Ахэ, для которого завтрашний бой станет первым. И – последним. Сегодня ему выпало – поднести первую чашу Учителю, и мальчишка старается справиться с волнением. Чаша из мориона, окованная железом, в его руках. Одно – прийти к Учителю, позвать его на пир; но совсем другое – перед всеми подать ему чашу. И голос юноши чуть дрожит, когда он произносит:

– Возьми, Учитель…

Эту чашу всем – пить в молчании, словно причастие. За победу? – победы не будет. И – кому пожелаешь здравствовать, когда завтрашний день суждено пережить только одному – Бессмертному? И вновь льется в чашу густое вино. Голос – мягкий и печальный:

– Скажи свое слово, Хэттар.

Пересохло в горле. Юноша мучительно подыскивает слова, на скулах жарко вспыхивает румянец: ему – говорить перед всеми – сейчас? Что сказать, что, чем отблагодарить, как оправдать дарованную ему высокую честь? Все они – закаленные в боях воины, рядом с которыми он всегда чувствовал себя мальчишкой-несмышленышем – ждут его слова. И Учитель ждет…

Звонкий юный голос взлетел под своды черного зала:

– Во имя Арты!

Слабая улыбка тронула губы Учителя; отпив вина, он передал чашу Хэттару; юноша понял – эту чашу пить вкруговую. И осторожно передавали из рук в руки черный кубок, едва касаясь его губами.

Потом – все было, как обычно бывало на пирах. И звучали песни менестрелей, и в дружеских поединках скрещивались мечи, и поднимались кубки… Сегодня забыто и прощено все. Сегодня, в последний день, в последнюю ночь, дарованную им судьбой.

И самому юному среди них – место по правую руку от Учителя.

Как будто ничего не случилось и ничто не изменится. Кто-то говорит – «завтра» так, как будто за этим «завтра» будут еще дни и дни…

Сколько их? Так мало – всего пятнадцать сотен Черных Рыцарей, да не более десяти тысяч тех, кто откликнулся на Зов… Лучше бы они не откликнулись. Но их – не изгнать, нет…

Все как в бреду. Это оттого, что знаешь: завтра – последнее завтра. А так – что изменилось?

Опять песня менестреля – в честь прекрасной дамы…

Охотник встал с невозможно светлой – сейчас – улыбкой:

– Могучий Вала! Сегодня мы окончательно решили – с кем мы. И вот мы здесь. И я прошу – соедини нас двоих. Пусть это будет сегодня. Пусть это сделаешь ты.

Ити молча кивнула.

Сердце дрогнуло. Ведь завтра – все… Опять – двое, опять… Что с ними будет, ведь они тоже не станут просить пощады, как и те, и опять из-за него…

– Нет, Могучий Вала. Мы выбрали сами, – ответил Айо, читая его мысли.

«Опять, опять те же слова! Сколько же можно… Нет. Не искупить никогда…»

Он слышал свой голос как бы со стороны, словно кто-то чужой говорил:

– Перед Ардой и Эа, Луной и Солнцем… в жизни и смерти…

Глаза в глаза. Пальцы сплелись решеткой на серебряной чаше… Терпкий вкус вина на губах…

– Муж мой…

– Жена моя…

Молнии взметнувшихся в приветствии мечей, здравицы… А завтра – конец.

На башне пропел рассветный рог. И вот – встал менестрель, и это была последняя песня:

О чем ты, песнь моя? – рука моя слаба,

И если грянет бой – мне быть среди сраженных.

Но победителя всегда жалка судьба,

Когда уйдет звездой в легенду побежденный.

Еще горит звезда. Еще не кончен путь.

А мне уже пора войти в иные двери.

И страшно умирать, и – некуда свернуть,

Когда не можешь знать, а можешь только верить.

Я – верю, что конца не будет никогда.

Я открываю дверь – а за порогом Вечность.

Остался только шаг… Меня зовет Звезда.

Горит костер в ночи как знак далекой встречи…

А потом певец встал и осторожно положил лютню в огонь – так опускают мертвых на погребальный костер… Вошел воин. Мелькор, даже не спросив ни слова, понял – пора.

– Пора, – негромко сказал он. Где-то снаружи заревели трубы. Штурм начался.

Воинство Валинора пришло в Белерианд на кораблях Тэлери, но никто из мореходов Тол Эресса не вступил в бой.

Первым сошел с корабля Эонве, как и подобало предводителю Светлого Войска. И позлащенное древко знамени Валмара вонзил он в землю. Майя не ощутил, как под его ногами, словно от боли, содрогнулась Арта. И вот – на берегу выстроились воины Валинора. Златокудрые Ванъяр, народ Ингве, были здесь под белыми знаменами, сверкавшими на солнце, как снега Таникветил; и те Нолдор, что никогда не покидали Земли Бессмертных, под предводительством Финарфина; и воинство Майяр в золоченых доспехах.

Стоя на холме под лазурным знаменем, так сказал Эонве, предводитель Светлого Воинства, Глашатай Манве, Слово и Меч Великих:

– Воины Валар! Могуч Враг, и грозно войско его. Тяжела будет битва, но помните, что во имя Арды и во славу Единого принимаем мы этот бой. И я клянусь – знамя Валинора взовьется над развалинами вражьей твердыни. Победа близка; да узрит Единый Творец, как свершится воля Его в мире. Во славу Эру!

Он вознес к небу меч, и тысячи мечей взлетели, как один, и тысячи голосов слились в боевом кличе, и грозным эхом отозвались горы.

Верные, Люди Трех Племен, шли на бой вместе с воителями Валинора; но никого из Нолдор Средиземья, никого из Эльфов Белерианда не было в Светлом Войске. Лишь после узнали они об этих сражениях, потому немногое рассказывают их предания – только то, что поведали им воины Валинора.

Так говорит «Квента Сильмариллион»:

"Встречу войск Запада и Севера называют Великой Битвой, и Войной Гнева. И выступили все войска Державы Моргота, что стали ныне бесчисленными, и Анфауглит не мог вместить их; и весь Север был охвачен огнем Войны.

Но это не помогло Врагу. Балроги были уничтожены все, кроме тех немногих, что бежали и укрылись в недоступных пещерах у корней земли, и бессчетные полчища Орков гибли, как сгорает солома в огне, или были сметены, как сухие листья, гонимые пламенным ветром. Немного осталось их, и долгие годы не тревожили они покой мира. И те немногие, что остались от Трех Домов Людей – Друзей Эльфов, Отцов Людей – сражались на стороне войска Валар; и в те дни отмщены были Барагунд и Бараир, Галдор и Гундор, Хуор и Хурин, и многие из вождей их. Но большая часть сынов Людей – народ ли Улдора или иные, недавно пришедшие с Востока, – выступили с Врагом, и Эльфы не забывают этого".